Живи, а то хуже будет
О Карле Фраччи говорят, что она все-таки была не очень сильна технически, но право, это совсем незаметно, потому что она искупала возможный недостаток техники - легкостью, грацией, драматичностью исполнения. Когда в версии "Жизели" 1969 она выбегает из дома - первое появление Жизели - и начинает танцевать, и улыбается, и вся сияет, и ищет того, кто стучался в ее дверь, не находит и весело пожимает плечами - ну и ну, нет никого! - она сразу влюбляет в себя, и невозможно от нее оторваться. И понимаешь, почему от нее Илларион без ума, почему Альбрехт положил на нее глаз, и почему даже Батильда ею заинтересовалась: это такое светлое, счастливое, очаровательное существо - без малейшей слащавости, без сантиментальности и наигрыша, ну просто нельзя не поддаться ее обаянию.
Я писала сначала, что Фраччи показалась мне сильнее в первом акте, чем во втором - ну, беру свои слова назад: она одинаково прекрасна в обоих актах. Или нет, "одинаково" - нельзя сказать, она прекрасна по-разному, как и должно быть, но я не могу уже выбрать, в каком акте она мне нравится больше. Мне очень нравится па-де-де Жизели с Альбрехтом во втором акте - у могилы Жизели, куда Альбрехт приносит цветы (я выкладывала запись этого па-де-де в большом посте о "Жизели"). Кстати, о цветах: обычно Альбрехт приносит на могилу Жизели белые лилии, это, так сказать, классический вариант (Алисия Маркова, одна из величайших Жизелей предыдущего поколения, вспоминала, как в 1938 году, на премьере "Жизели" в Метрополитен Опера Серж Лифарь, танцевавший Альбрехта, настоял на том, чтобы лилии были настоящими - да-да, Серж, милый, и жемчуг в первом акте, и яд в последнем, - да не просто оставил их на могиле, а щедрой рукой разбросал по всей сцене, и в результате весь второй акт кордебалет, да и сама Маркова, изо всех сил старались не упасть, скользя на этих цветах. К сожалению, не всем это удавалось: Маркова еще устояла, а вот девушки из кордебалета падали одна за другой, и я могу себе представить, какие проклятия сыпались при этом на голову Сержа). Ну вот, возвращаясь к версии 1969 года - мне очень нравится, что там Альбрехт приносит на могилу Жизели не лилии, а полевые цветы, это выглядит гораздо трогательнее. И еще одна интересная деталь: в па-де-де с цветами Жизель бросает Альбрехту два цветка (в версии 1969 года это, кажется, лесные гиацинты), и Альбрехт-Брун старается поймать их в прыжке (в версии с Нуриевым, как я заметила, Альбрехт делает прыжок уже после того, как цветок падает на землю). Где-то я прочитала, что Брун сам придумал и ввел эту деталь, больше никто из танцевавших Альбрехта не пытался в этом па-де-де вот так "ловить" цветы. Но не знаю, правда ли это, нужно посмотреть другие постановки и специально сравнить.
Я писала сначала, что Фраччи показалась мне сильнее в первом акте, чем во втором - ну, беру свои слова назад: она одинаково прекрасна в обоих актах. Или нет, "одинаково" - нельзя сказать, она прекрасна по-разному, как и должно быть, но я не могу уже выбрать, в каком акте она мне нравится больше. Мне очень нравится па-де-де Жизели с Альбрехтом во втором акте - у могилы Жизели, куда Альбрехт приносит цветы (я выкладывала запись этого па-де-де в большом посте о "Жизели"). Кстати, о цветах: обычно Альбрехт приносит на могилу Жизели белые лилии, это, так сказать, классический вариант (Алисия Маркова, одна из величайших Жизелей предыдущего поколения, вспоминала, как в 1938 году, на премьере "Жизели" в Метрополитен Опера Серж Лифарь, танцевавший Альбрехта, настоял на том, чтобы лилии были настоящими - да-да, Серж, милый, и жемчуг в первом акте, и яд в последнем, - да не просто оставил их на могиле, а щедрой рукой разбросал по всей сцене, и в результате весь второй акт кордебалет, да и сама Маркова, изо всех сил старались не упасть, скользя на этих цветах. К сожалению, не всем это удавалось: Маркова еще устояла, а вот девушки из кордебалета падали одна за другой, и я могу себе представить, какие проклятия сыпались при этом на голову Сержа). Ну вот, возвращаясь к версии 1969 года - мне очень нравится, что там Альбрехт приносит на могилу Жизели не лилии, а полевые цветы, это выглядит гораздо трогательнее. И еще одна интересная деталь: в па-де-де с цветами Жизель бросает Альбрехту два цветка (в версии 1969 года это, кажется, лесные гиацинты), и Альбрехт-Брун старается поймать их в прыжке (в версии с Нуриевым, как я заметила, Альбрехт делает прыжок уже после того, как цветок падает на землю). Где-то я прочитала, что Брун сам придумал и ввел эту деталь, больше никто из танцевавших Альбрехта не пытался в этом па-де-де вот так "ловить" цветы. Но не знаю, правда ли это, нужно посмотреть другие постановки и специально сравнить.
; нет, мне кажется, Альбрехт в его исполнении не знает и не верит в то, что люди могут умирать от любви в буквальном смысле. На его глазах происходит претворение метафоры в жизнь - или, вернее, в смерть. И во втором акте кажется, что он чувствует себя убийцей - и хоть и молит Мирту о снисхождении, но знает, что снисхождения не достоин, и готов принять свое наказание. 
