Живи, а то хуже будет
Ну что, еще постик о "Жизели"? Досмотрела ночью римскую постановку 1980 года - с Карлой Фраччи и Нуриевым. Впечатления смешанные, но в целом, пожалуй, не понравилось. Стоит смотреть этот спектакль ради Фраччи и еще ради Кристины Латини, станцевавшей Мирту. Они были прекрасны: легкие, грациозные, техничные, прекрасно танцующие и играющие. Все остальные на их фоне выглядели так себе, серединка на половинку. Очень разочаровал кордебалет, слабо танцевавший что в первом акте (я не выдержала и пропустила половину пейзанских танцев, потому что они были невыносимо скучны и исполнены кое-как), что во втором (виллисам явно не хватало станцованности и грации). Иллариона превратили в отрицательного бородатого типа, этакого Короля Дроздоборода, который очень неубедительно страдал по Жизели во втором акте и еще более неубедительно и лениво танцевал до смерти с виллисами. Да что там - просто плохо он танцевал. Может быть, это был не баг, а фича, но я бы предпочла обойтись без таких фич.
Вообще второй акт был поставлен очень неуклюже, что ли, хуже, чем первый. Такое чувство, будто постановщик не продумал мизансцены и выходы, как следует: как расставить виллис, чтобы они не мешали танцевать главным персонажам, но в нужный момент вступали в действие; как создать иллюзию замкнутого круга, из которого нет выхода и в котором Альбрехт должен танцевать, пока не упадет замертво; как расположить паузы (чтобы танцовщики могли перевести дыхание), не разрывая ткань спектакля, не нарушая хода действия. Ну и так далее, все это следовало продумать - и на все это, кажется, постановщик махнул рукой: и так, мол, сойдет! В результате же второй акт то и дело распадался на череду отдельных номеров: станцевали - замерли - зрители захлопали, станцевали - замерли, поклонились - зрители похлопали и поорали браво. Нужно отдать должное актерам - они старались, как могли, чтобы скрепить эти номера между собой: та же Карла Фраччи, дважды выбегая на сцену после своего соло, умоляюще протягивала руки к Мирте, как бы давая понять, что спектакль еще длится, и она не выходит из роли. Но все равно что-то нарушалось.
Вот тут мне вспомнились слова Мариса Лиепы из его книги "Вчера и сегодня в балете": "...в спектаклях с непрерывным, сквозным действием аплодисменты - внезапная пауза - могут разрушить целостность образа, непрерывная нить его развития искусственно обрывается, и актеру не всегда удается сразу найти верную тональность в продолжении". Лиепа очень хвалил английскую публику, которая приберегала аплодисменты до конца акта, а во время спектакля держала бурные восторги при себе. К сожалению, римская публика, по крайней мере, присутствовавшая на этом представлении "Жизели", считала своим долгом орать и хлопать чуть ли не после каждой вариации, а иногда даже посередине танца. Это тоже очень раздражало.
Ну, и еще Нуриев. Я не знаю, что сказать. По-моему, он был несколько не в форме в день записи спектакля - что неудивительно, в восьмидесятом году его расцвет был уже позади. Ему явно тяжело дышать, он постоянно приоткрывает рот, как рыба на песке, даже в мимических сценах. Танцует сильно, эффектно, но небрежно, "грязновато". А ведь "Жизель" - это такой балет, где - особенно во втором акте - нельзя спасти дело бравурностью и внешними эффектами, тут нужна тончайшая техника, тонкость и легкость движений - и не только у Жизели и виллис, но и у Альбрехта тоже. И это было у Эрика Бруна, и этого, увы, не было у Нуриева - по крайней мере, в данном конкретном записанном спектакле. А уж что касается драматической игры... во втором акте, к сожалению, он откровенно переигрывал. В первом акте Альбрехт - это весьма самодовольный молодчик: "я вся такая в белом трико стою красивая" (такая трактовка роли, мне кажется, вполне имеет право на существование, вопросов нет); но во втором акте Альбрехт превращается в полнейшего невротика: волосы дыбом, глаза горят, щеки впалые, ужас и ужас. Он драматически жестикулирует, грызет кулису, заламывает руки, принимает красивые позы. Жизель ему, кажется, нужна лишь для того, чтобы показать всему миру: смотрите все, как я страдаю, как я несчастен, о, о, о! Нет, и так трактовать Альбрехта тоже можно, но хотелось бы более тонкой подачи образа, не так в лоб. И кстати, о красивых позах: тут уж я не знаю, кого винить - Нуриева, режиссера или Лавровского (постановка-то в хореографии Лавровского), но один момент мне напрочь вынес мозг. Есть там ближе к концу второго акта соло Альбрехта: он танцует по приказу Мирты, потом падает в изнеможении, и тут появляется Жизель и начинает танцевать (в сущности, для того, чтобы дать Альбрехту отдохнуть и протянуть время до рассвета). В версии с Фраччи и Бруном Брун именно что падал ничком, оттанцевав это соло, и потом не сразу поднимался, чтобы присоединиться в танце к Жизели. В версии с Нуриевым Нуриев благополучно дотанцовывает это соло, остается на ногах, принимает от зрителей причитающуюся дозу аплодисментов, смотрит на Мирту - не отпустит ли? нет, не отпустит - и красиво опускается на пол, принимает изящную позу полусидя-полулежа, вытянув ноги и опираясь на прямую руку. И так, спиной к залу, смотрит на танец Жизели. Ну разве так можно? Это производит впечатление пародии.
В общем, не знаю, не прониклась я Нуриевым в этой роли. Хотя надо для чистоты эксперимента посмотреть еще "Жизель" 1979 года с ним и с Линн Сеймур. Может быть, эта версия мне больше понравится. Но "Жизель" 1980 года мне вряд ли захочется пересматривать. А вот "Жизель" 1969 года с Карлой и Эриком я готова гонять снова и снова от начала до конца. Все-таки, пожалуй, формат фильма-балета (при всех придирках к работе оператора) оказывается более выигрышным для "Жизели". По крайней мере, никто не прерывает спектакль дурацкими аплодисментами.
Чем бы закончить это бурчание? Ну конечно, фотографией. Причем фотографией именно из постановки с Фраччи и Бруном. Ну простите, я маньяк, я действительно их люблю.
Вообще второй акт был поставлен очень неуклюже, что ли, хуже, чем первый. Такое чувство, будто постановщик не продумал мизансцены и выходы, как следует: как расставить виллис, чтобы они не мешали танцевать главным персонажам, но в нужный момент вступали в действие; как создать иллюзию замкнутого круга, из которого нет выхода и в котором Альбрехт должен танцевать, пока не упадет замертво; как расположить паузы (чтобы танцовщики могли перевести дыхание), не разрывая ткань спектакля, не нарушая хода действия. Ну и так далее, все это следовало продумать - и на все это, кажется, постановщик махнул рукой: и так, мол, сойдет! В результате же второй акт то и дело распадался на череду отдельных номеров: станцевали - замерли - зрители захлопали, станцевали - замерли, поклонились - зрители похлопали и поорали браво. Нужно отдать должное актерам - они старались, как могли, чтобы скрепить эти номера между собой: та же Карла Фраччи, дважды выбегая на сцену после своего соло, умоляюще протягивала руки к Мирте, как бы давая понять, что спектакль еще длится, и она не выходит из роли. Но все равно что-то нарушалось.
Вот тут мне вспомнились слова Мариса Лиепы из его книги "Вчера и сегодня в балете": "...в спектаклях с непрерывным, сквозным действием аплодисменты - внезапная пауза - могут разрушить целостность образа, непрерывная нить его развития искусственно обрывается, и актеру не всегда удается сразу найти верную тональность в продолжении". Лиепа очень хвалил английскую публику, которая приберегала аплодисменты до конца акта, а во время спектакля держала бурные восторги при себе. К сожалению, римская публика, по крайней мере, присутствовавшая на этом представлении "Жизели", считала своим долгом орать и хлопать чуть ли не после каждой вариации, а иногда даже посередине танца. Это тоже очень раздражало.
Ну, и еще Нуриев. Я не знаю, что сказать. По-моему, он был несколько не в форме в день записи спектакля - что неудивительно, в восьмидесятом году его расцвет был уже позади. Ему явно тяжело дышать, он постоянно приоткрывает рот, как рыба на песке, даже в мимических сценах. Танцует сильно, эффектно, но небрежно, "грязновато". А ведь "Жизель" - это такой балет, где - особенно во втором акте - нельзя спасти дело бравурностью и внешними эффектами, тут нужна тончайшая техника, тонкость и легкость движений - и не только у Жизели и виллис, но и у Альбрехта тоже. И это было у Эрика Бруна, и этого, увы, не было у Нуриева - по крайней мере, в данном конкретном записанном спектакле. А уж что касается драматической игры... во втором акте, к сожалению, он откровенно переигрывал. В первом акте Альбрехт - это весьма самодовольный молодчик: "я вся такая в белом трико стою красивая" (такая трактовка роли, мне кажется, вполне имеет право на существование, вопросов нет); но во втором акте Альбрехт превращается в полнейшего невротика: волосы дыбом, глаза горят, щеки впалые, ужас и ужас. Он драматически жестикулирует, грызет кулису, заламывает руки, принимает красивые позы. Жизель ему, кажется, нужна лишь для того, чтобы показать всему миру: смотрите все, как я страдаю, как я несчастен, о, о, о! Нет, и так трактовать Альбрехта тоже можно, но хотелось бы более тонкой подачи образа, не так в лоб. И кстати, о красивых позах: тут уж я не знаю, кого винить - Нуриева, режиссера или Лавровского (постановка-то в хореографии Лавровского), но один момент мне напрочь вынес мозг. Есть там ближе к концу второго акта соло Альбрехта: он танцует по приказу Мирты, потом падает в изнеможении, и тут появляется Жизель и начинает танцевать (в сущности, для того, чтобы дать Альбрехту отдохнуть и протянуть время до рассвета). В версии с Фраччи и Бруном Брун именно что падал ничком, оттанцевав это соло, и потом не сразу поднимался, чтобы присоединиться в танце к Жизели. В версии с Нуриевым Нуриев благополучно дотанцовывает это соло, остается на ногах, принимает от зрителей причитающуюся дозу аплодисментов, смотрит на Мирту - не отпустит ли? нет, не отпустит - и красиво опускается на пол, принимает изящную позу полусидя-полулежа, вытянув ноги и опираясь на прямую руку. И так, спиной к залу, смотрит на танец Жизели. Ну разве так можно? Это производит впечатление пародии.
В общем, не знаю, не прониклась я Нуриевым в этой роли. Хотя надо для чистоты эксперимента посмотреть еще "Жизель" 1979 года с ним и с Линн Сеймур. Может быть, эта версия мне больше понравится. Но "Жизель" 1980 года мне вряд ли захочется пересматривать. А вот "Жизель" 1969 года с Карлой и Эриком я готова гонять снова и снова от начала до конца. Все-таки, пожалуй, формат фильма-балета (при всех придирках к работе оператора) оказывается более выигрышным для "Жизели". По крайней мере, никто не прерывает спектакль дурацкими аплодисментами.
Чем бы закончить это бурчание? Ну конечно, фотографией. Причем фотографией именно из постановки с Фраччи и Бруном. Ну простите, я маньяк, я действительно их люблю.
-
-
25.12.2014 в 18:25-
-
25.12.2014 в 18:26-
-
25.12.2014 в 18:28-
-
25.12.2014 в 18:32-
-
25.12.2014 в 18:40-
-
25.12.2014 в 18:45Слушай, а "Жизель" с Макаровой и Барышниковым у тебя скачалась?
-
-
25.12.2014 в 18:48Неа, я их пока на паузе держу, все ради того, чтоб нуриевская Жизель быстрей скачалась. Сеть-то у меня все-таки не очень мощная. Зато скачала Жизель с Сеймур, тыкать буду.
-
-
25.12.2014 в 18:50А я думаю эту "Жизель" с Сеймур целиком посмотреть, она ведь совсем маленькая, час с четвертью, что ли. Наверно, там повырезали нафиг весь миманс, а может, и пейзанские танцы.)
-
-
25.12.2014 в 19:03-
-
25.12.2014 в 19:06-
-
25.12.2014 в 19:11-
-
25.12.2014 в 19:14