Я не могу больше столько ржать. Я вообще больше ничего не могу делать, у меня работа стоит, у меня коты неглаженые, хочется добавить, что ОТП не выебана, но это у другого анона (много любви ему и его ОТП). А горшочек все варит и варит.
Вспоминается древний-древний КВН, где персонажу нужно было "обеспечить вылет делегации кретинов для участия в конференции на Бермудах". Я чувствую себя немножко этим персонажем. Потому что:

Я: Мне работать надо! Кретинов искать!
Орг андре, орг марина, примкнувшие к ним юзеры вроде ребекки: А вот они мы!

Отдельное спасибо  Мина Мюррей за твиттер-сериал. Это огонь.
Пойду попробую поработать.

@темы: рсия

---

Вот это осень, вот это рсия. День за днем дно за дном. В смысле, пробивается дно за дном, и я уже боюсь загадывать, что будет дальше. Четвертые или пятые сутки офигенный сериал в прямом эфире, спешите видеть. Вчера вечером и сегодня ночью было особенно нажористо. Сначала орг андре сплясала на все деньги, решив поиграть в шерлока холмса и выследить крысокуна в жюри, таскавшего на холиварку скрины. Крысокунам, кстати, вечная благодарность и много сердец. Орг андре дура, поэтому выследила крысокунов она неправильно, но это не помешало ей рассылать имена предполагаемых сливаторов по личечкам, с оговорочкой, что ах-ах-ах, это лишь гипотеза. Что из этого вышло - можно вот здесь посмотреть. Очень поучительно. А ночью вылез жюрь и бомбанул так бомбанул, даже андре затмил, хоть казалось, это невозможно. Я не знаю, что мне нравится в его выступлении больше всего, там все прекрасно. Только все время хочется зажать нос, а то очень уж воняет.
А мои тексты и мой аккаунт вчера наконец-то удалили с сайта рсия. И слава богу. А то у меня есть сомнения, что команда оргов захочет отдавать ключики, и совсем не хочется уже находиться с ними на одной территории.

@темы: рсия

---

Я чувствую, что мне чего-то не хватает. А мне дон-карлосовских гифочек не хватает! С порывистым Карлосом, так и норовящим броситься к Родриго в объятия. Короче, все как у Шиллера:

В объятьях друга
Мое больное сердце исцелилось,—
Я на груди у моего Родриго,
И вновь прекрасно все!

@темы: Мы очень любим оперу, O mio Carlo! (Don Carlo(s) Верди и Шиллера), Thomas Hampson is baritone love

---

В инстаграме эту фотографию выложила давно, а вообще нужно ее и сюда принести, она хорошая. Эрик и Рудольф в Торонто, 1967 год. И полотенце при Эрике, и вообще все чин чином. Качество не очень, но это скан из газеты, что же вы хотели.
А я вот хочу такую же фотографию, но только чтобы Эрик был с Константином. Но увы.

A photo posted by Instagram

@темы: Rudolf Nureyev, Erik Bruhn, Erik Bruhn - photos

---

Ночью написала нашим уважаемым, то есть оргам рсия, и попросила снять эрикотекст с сайта. А заодно все остальные тексты и аккаунт тоже снести. Потому что, честное слово, уже хватит. У них была возможность вылезти из лужи, извиниться, попробовать как-то разрулить ситуацию, но вместо этого они предпочли - в лучших традициях нашего государства - объявлять, что все идет великолепно, "даже если кое-что у нас и плохо, то в конечном счете это хорошо", а злобные враги-аноны с печеньками из Госдепа на них клевещут, искажают факты и брызжут ядовитой слюной. Поэтому тот, кто против, есть по определению враг и клеветник, "пусть заткнется и сидит". Спасибо, мне государственного хамства по горло хватает, еще я буду терпеть его в сети на слэшном конкурсе.
Теперь мне интересно, когда наши уважаемые отзовутся и выполнят мою несложную просьбу. Пока что мой аккаунт жив, но я надеюсь, это уже ненадолго. Жаль, конечно, что рсия (не конкретно конкурс этого года, а вообще всё) заканчивается для меня вот так, но что поделать. Гораздо противнее в такой ситуации молчать, терпеть и никак не реагировать.

UPD. Наши уважаемые заявили, что скоро все объяснят, и прикрыли комменты. Прелесть. Написала им умыл все с тем же требованием: снять работы с конкурса, удалить аккаунт.

UPD-2. И наши уважаемые наконец-то подтвердили, что удалят работы (надеюсь, и аккаунт тоже). Очень мне понравился их пост с извинениями. Просто чудо какое-то. И финальное обращение к авторам, решившим снять свои работы с конкурса: вы, мол, еще подумайте как следует, прежде чем требовать снимать работы, нам-то наплевать, а вы площадки лишаетесь, вам же хуже будет. После таких заявлений, извините, остается только куртуазно сказать: идите в жопу, мой хороший.

запись создана: 05.11.2019 в 11:42

@темы: рсия

---

Нет, это не "О мой Карлос, выходи за меня замуж", это по-прежнему "О мой Карлос, пойдем спасем Фландрию". А Карлос не хочет спасать Фландрию. Карлос хочет Елизавету и на ручки. На ручки можно и к Родриго.



Все же как интересно он вспыхивает в дуэте с Елизаветой во втором акте. Ну вот да, на этих словах:

Que sous mes pieds se déchire la terre!
Que sur mon front éclate le tonnerre,
Je t'aime, Élisabeth! Le monde est oublié!

Он на нее набрасывается так жестко, что это больше смахивает на попытку насилия, чем на признание в любви. Тем более, что именно от этого Карлоса ничего подобного вообще не ожидаешь. И реакция Елизаветы - откровенный гнев - выглядит здесь вполне логичной.
Люблю эту постановку.

@темы: Мы очень любим оперу, O mio Carlo! (Don Carlo(s) Верди и Шиллера), Thomas Hampson is baritone love

---

Родриго на этой гифке - это я, когда я вижу, что орги РСИЯ опять отожгли. Ну я больше уже не могу, ну сколько можно, остановитесь.



Вообще я уже не знаю, что сказать. Вчера, например, я радовалась, что мой эрикотекст остался на своем пятом месте и не был втащен в тройку. А сейчас я просто наблюдаю за всем происходящим и думаю, что вот он, наглядный пример того, что некоторым людям очень сложно признавать свои ошибки. Поэтому они предпочтут сидеть в луже и утверждать, что это совершенно сухой и красивый холм. Ну ладно. Ну зато будет что вспомнить, вовек не бывало такого развеселого аббатства, то есть, развеселой РСИЯ.
Ну и о Родриго. Я села пересматривать постановку Бонди и тащусь оттого, какие там все милые (кроме Великого инквизитора). И Аланья, которого - простите! - все время хочется называть сладкой булочкой, и прекрасная Карита Маттила, которая так прощалась с графиней Аремберг, что я натурально хлюпала носом, и Жозе Ван Дам - ну просто самый замечательный Филипп на свете, и очень горячая Вальтрауд Майер, и конечно, конечно, Томас Хэмпсон - лохматый, длинный, трогательно юный и безбашенный Родриго. И когда король обращается к нему: "Дитя", - это не выглядит оперной условностью. Дитя и есть. Чудесный юнец. "Карлос, чего сидишь, вставай, айда Фландрию спасать!"
Но именно из-за того, что он такой чудесный, не хочется досматривать до конца, потому что очень его жалко.

@темы: фики, Мы очень любим оперу, O mio Carlo! (Don Carlo(s) Верди и Шиллера), Thomas Hampson is baritone love

---

Радуйтесь: сегодня не будет дон-карлосовской гифочки. Сегодня будет дон-карлосовский скрин. Пока король, держа шапочку в руке, риторически вопрошает: "Chi rende a me quest'uom?", - сын его Карлос просто плачет, уткнувшись носом в мертвого друга. Тут Хэмпсон изумителен. Я не знаю, как он это сделал, но у него здесь и вправду умиротворенно-мертвое лицо. И это прекрасно и душераздирающе. И еще мне очень нравится, что в этой записи от 16-08 Карлос поет свое изумительное "Dona a me il tuo cuore, ah, dona a me il tuo spirto" и т.д. - и держит Родриго за руки. В двдшной версии этого нет, а тут Карлос ни на секунду не может - не хочет - оторваться от Родриго. Ну и вопрос без ответа: как вообще смогли оторвать Карлоса от Родриго в конце концов? Хотя, конечно, не отрывали его, он сам встал и пошел прощаться с Елизаветой и умирать.

@темы: Мы очень любим оперу, O mio Carlo! (Don Carlo(s) Верди и Шиллера), Thomas Hampson is baritone love

---

Объявление результатов РСИЯ сдвинули на десять дней. Нет таких фейспалмов, просто нет. Особенно радует бодрое объявление: "Сейчас члены жюри активно обсуждают победителей!". Да что вы говорите, вот радость-то. Почему же обсуждение продлится только до десятого ноября, а не до морковкина заговенья? Лучше бы просто ткнули в рандомные тексты в каждой номинации, объявили их победителями и закончили уже всю эту изрядно растянувшуюся неловкость.

Мне нужна духоподъемная дон-карлосовская гифочка.

@темы: фики, Мы очень любим оперу, O mio Carlo! (Don Carlo(s) Верди и Шиллера), Thomas Hampson is baritone love

---

 gr_gorinich, я же тебе обещала нарезать гифочек из зальцбургского финала. Даже не пришлось писать письмо "Милый дедушка Карл Пятый, забери меня отсюда", дедушка сам пришел и забрал. У Карлоса прямо неприлично счастливое лицо. Но хорошо-то как.

@темы: Мы очень любим оперу, O mio Carlo! (Don Carlo(s) Верди и Шиллера)

---

Я тут анонсировала у себя Дон-Карлосовские посты  gr_gorinich - и вот, дождалась первого: про потрясающую постановку Вилли Декера. И пост тоже потрясающий, читайте его! А потом и саму постановку смотрите, если еще не, потому что она офигенная.

27.10.2019 в 14:10

Пишет  gr_gorinich:

Дон Карлос психиатра
Начну с кратчайшего ликбеза по опере, чтоб потом не отвлекаться на него в процессе. Само собой, знатокам это не надо, но я и сама не знаток, и от других не требую )
В реальной истории дон Карлос, сын короля Филиппа II, был болезненным и, судя по всему, психически нездоровым молодым человеком. Его отец третьим браком женился на молодой французской принцессе Елизавете Валуа, которую изначально прочили в жены дон Карлосу. Неизвестно, было ли это проблемой для самих участников событий. Историческому Филиппу тогда было 40 с небольшим, он был еще довольно видный кавалер, жену любил, она родила ему двух дочерей и умерла третьими родами, что, конечно, печально, но для 16 века совершенно обычно. Дон Карлос же к делам правления оказался неспособен, бузотерил, в конце концов отец заключил его под стражу во избежание политического скандала. Инфант в заключении заболел и умер. Все.

Но потом пришел романтик Шиллер и написал пьесу про маркиза Родриго де Поза. В смысле, про то, как искренний и горячий инфант Карлос, влюбленный в свою бывшую невесту, а ныне мачеху Елизавету, разрывается между этой любовью и желанием нести свободу, мир и гражданские права Испании, Фландрии и всем, кто под руку попадется. Гуманистических ценностей Карлос набрался от своего друга и идейного вдохновителя маркиза де Поза (личность, в реальной истории не существовавшая). Король Филипп - человек умный, но замшело-циничный и авторитарный, хоть и очаровывается на время замечательным маркизом и его идеями, но сыну не доверяет, ревнует к нему жену и империю. Церковь и герцог Альба плетут интриги в пользу всего плохого против всего хорошего. Между всеми этими интриганами мечется знатная дама, принцесса Эболи, которая любит Карлоса, спит с Филиппом и то восхищается Елизаветой, то ревнует к ней и из ревности строит ей козни. Елизавета защищает себя, свою дочь и даже Фландрию куда тверже, чем мог бы это сделать Карлос. Все они пишут друг другу письма, а письма все время попадают не в те руки. Кончается плохо: маркиз дает себя убить ради того, чтоб Карлос спасся сам и спас Фландрию, но Карлоса арестовывают и ясно, что и он, и Елизавета, и прогресс в Испании обречены.

Вот на основе этой пьесы Верди и написал оперу. Потом переписал, с либретто на другом языке. Потом урезал и снова поставил. Потом опять переделал. Потом ее переделали уже без его ведома... Короче, вы понимаете, да? Существует много дон Карлосов, и у оперных постановщиков руки развязаны: можно выкинуть или вставить акт-другой, перекроить оперу, закинуть в нее разных подтекстов и контекстов. Поэтому ставить Дон Карлоса заманчиво, и его часто ставят.

Но, чтобы не опозориться, любой постановщик должен заполучить в свои лапы:
а) красивого и выносливого тенора. Дон Карлос на сцене если и не все время, то очень часто, ему приходится много петь и одному и в дуэтах-трио-квартетах, ну и вообще, главный же герой. И надо, чтобы он все мог петь одинаково хорошо: и задушевную лирику, и героику, и драму в клочья.
б) крутое сопрано. Два сопрано. Три сопрано. Потому что: 1) Елизавета. 2) принцесса Эболи. 3) паж Тебальдо, которого традиционно поет женщина. И если паж - ладно еще, не так важен, то королева с принцессой, каждая, имеют на руках по большой и сложной партии, где нужен и голос, и сила.
в) охрененный баритон плюс харизма. Потому что маркиз Поза. Без него опера рассыплется, а петь ему, может, не так много как Карлосу, но зато это пение в ударных сценах, тяп-ляп не прокатит.
г) офигительный бас. Два баса. Три баса. Во-первых, Филипп, которому Верди от щедрот написал замечательную арию и много интересных сцен. Во-вторых, Великий инквизитор, которого в опере мало, но который должен быть так мощен и грозен, что перед ним даже Филипп должен казаться мальчишкой. В-третьих, крохотная, но не лишняя роль монаха (или призрака короля Карла V, это уж от постановки зависит).
д) оркестр мирового уровня.
е) хороший хор, хотя как раз в Дон Карлосе это не самое существенное.
ж) много денег на постановку. Потому что если ставить это действо в костюмах, то многолюдность и испанская "пищность" обычно влетают в копеечку.
Если чего-то, а особенно сильных исполнителей на ведущие роли не хватает, получается смешно и грешно. Поэтому, хотя "Дон Карлоса" ставят часто, но часто и лажают. И мне от души жаль зрителей, познакомившихся с неудачно поставленным дон Карлосом. Они, наверно, увидели длиннющую и тягомотную нафталин-оперу, и вряд ли когда-нибудь захотят припасть к ней снова.

Но вот три разных постановки, и каждая сама по себе - отличная!
Номер первый. "Дон Карлос психиатра"
Вилли Декер: "Инфант у меня с диагнозом, но опера не об этом" (не (с))

очень много слов, фоток, гифок, видео

Обычно у большинства постановщиков "Дон Карлос" - опера о любви. Карлос любит Елизавету и друга Родриго, Елизавета любит Карлоса и подруг - придворных дам, но верна мужу, Филипп любит Елизавету (и трахает Эболи), Эболи любит Карлоса и Елизавету (и трахается с Филиппом), Родриго любит Фландрию и друга Карлоса. Вот разве что Великий инквизитор никого не любит, ну, у него роль такая.
Но у Вилли Декера опера совсем о другом: об одиночестве и о бессмысленных жертвах. На первом плане в постановке жуткий архетип Бога-отца, отправляющего на смерть Бога-сына: жесткий, но в глубине души несчастный Филипп и добрый, но забитый Карлос. Рядом, вокруг и параллельно с этой темой развивается другая, шиллеровская: жестокость и мракобесие и обреченные попытки с ней бороться. И третья тема, накрученная на первые две, очень тонкая и трогательная: о слабых людях и поисках (тоже обреченных) выхода из одиночества, о том, каково быть жертвой. Причем эта линия ведется режиссером и исполнителями с огромной нежностью и пониманием - на оперной сцене, в опере Верди (а они всегда такие героичные и немного плакатные) этого даже и не ждешь, а оно есть!

А вот с любовью здесь все сложно, ее как бы и вовсе нет. Карлос и Елизавета ищут ее робко и ощупью, но они слабые, а вокруг слишком темно. И кажется, что их взаимные чувства сводятся к пониманию, сочувствию, желанию поддерживать друг друга. Принцесса Эболи ведет себя большую часть оперы как наглая кокетка, но под конец оказывается, что ей все эти любовные страсти не сдались, ей бы тоже вот этого: понимания и поддержки, того, что могла бы ей дать Елизавета. Но слишком поздно надеяться на прощение Елизаветы, все разрушено, остается пойти и поднять народный бунт. Король Филипп делает вид, что ему и не нужна любовь, а нужно послушание и подчинение. С женой, тем более с сыном у него никогда и ничего не получится: они от него зависят, и он их запугивает просто потому что иначе, кажется, не умеет. Елизавета пытается до него достучаться, но он не реагирует - а потом в одиночестве страдает. Когда появляется маркиз Поза - некто не подчиненный королю, не желающий ему подчиняться, разговаривающий как с равным, король идет вразнос: оживляется, нервничает, страдает, надеется, горько смеется, машет руками... становится на живого человека похож. Но маркиз ни ему, ни Карлосу не может дать того, чего они от него ждут: тепла. Светит, но не греет. Маркизу хорошо: он нашел себе такую любовь, которая неубиваема и не зависит от действий ее предмета. Любит свободу и человечество, о них заботится, переживает, это для него действительно самое дорогое. К Карлосу он хорошо относится, старается его поддержать, он с Карлосом даже нежен, особенно в последней сцене. Но маркиз всегда смотрит немного поверх головы собеседника, у него широкие горизонты, он хороший, но спасти ему никого не дано.

Ощущение холода и тяжелого чужого присутствия делает еще и антураж.
Действие оперы происходит... чуть было не сказала "на кладбище", но нет, кладбище было бы слишком веселеньким фоном. А тут мраморная усыпальница, по стенам, каждый в своей ячейке, лежат короли и королевы, а иные плиты еще безымянны и ждут героев оперы. И над всем довлеет огромное распятие, мы видим одни чудовищные ноги Христа: не история о спасителе, а символ мучения и поклонения мучению.


Холодно, бесприютно, жестко - и, хотя стены этого мавзолея могут передвигаться, в них открываются и закрываются двери, но место действия почти не меняется. В либретто было так: монастырь - покои королевы при дворе - бал-маскарад в саду - главная площадь столицы - тюремная камера - монастырь. А у Декера это: гробница - гробница - ночное небо - гробница - гробница - гробница.
Мало того, что фон очень стильный и отлично создает нужное настроение - так он еще дает режиссеру возможность соединять сцены в одно непрерывное действие, наращивать взаимодействие персонажей за пределами их оперных партий. У Декера молчаливые интерлюдии, взгляды, движения имеют не меньший смысл, чем собственно пение. И при том - они согласуются с музыкой, они нигде не идут поперек настроения, которое создает Верди. (Многие режиссеры этим грешат: ради броского визуала и "концепции" забивают на музыку и на букву либретто. Иногда это кажется оправданным, иногда выглядит как злосчастная сова, натянутая на глобус. Декеровский "Дон Карлос" в этом смысле бальзам на душу: режиссер сделал, что хотел, но не умалил, а подчеркнул все, что до него сделали либреттист и композитор).

Ну ладно, к делу.
Декер не боится выставить главного героя психически нездоровым человеком. В "Билли Бадде", мне кажется, это не очень удачно сложилось, но в "Дон Карлосе" как родное легло на роль и на исполнителя. Роландо Вильясон, Карлос этого спектакля, вообще знает толк в жалобном пении и образах изломанных персонажей. Его Карлос не просто нерешителен, раздираем сомнениями и измучен, как в иных постановках: у него явно травма и серьезная. И травма эта связана не столько с запретной любовью к Елизавете, сколько с фигурой властного отца (которого Карлосу и хотелось бы любить, но получается только бояться до ступора и от этого порой ненавидеть). Вот он, этот Карлос, похожий в своем костюме на несчастного Пьеро, поет о том, что отец украл у него Елизавету, растоптал его любовь, и Карлосу остается только умирать от тоски.

Вроде бы, жалкая фигура, но погодите, присмотритесь. За пугливостью и несуразной моторикой - чистое сердце, как бы пафосно это ни звучало. Карлос хочет любить, хочет помогать, хочет искренности и тепла - но формальная вежливость, ритуалы вместо веры и придворный этикет его моментально вымораживают. Поэтому Родриго с его призывами отбросить несчастную любовь, забыть о мелочном и личном и идти спасать Фландрию и Испанию предлагает Карлосу не просто хороший вариант. Выход из могилы он ему предлагает:

Вот, кстати, один из хитов любого "Дон Карлоса" вообще: дуэт Карлоса и Родриго, обращение к богу, который заронил в их души любовь к свободе. Без контекста Родриго в этом отрывке кажется немного манипулятором, но на самом деле это не так. Карлосу и нужен кто-то, кто помог бы ему распрямить спину и раскрыть руки.

И потом, в сцене коронации Карлос ненадолго почувствует, что это такое, когда за тобой готовы пойти. С этой сценой вообще кайф. Там вначале хоры: народ радуется празднику, толпа монахов гонит на публичное аутодафе еретиков, появляется король с королевой и двором - и тут вдруг вылезает из ниоткуда принц Карлос с представителями Фландрии и требует у отца, чтобы тот над Фландрией сжалился, репрессии прекратил и вообще, пускай отдаст Фландрию Карлосу под управление. Король фигеет, король звереет и, несмотря на то что народ, королева, Родриго и даже двор просят его о милосердии, посылает фламандцев и сына с глаз долой. Взбешенный Карлос хватается за шпагу, чуть не доходит до поединка отца с сыном, который предотвращает Родриго. Он требует у Карлоса меч, тот сдает оружие. Потом все уходят праздновать и сжигать еретиков, а Карлоса ведут в тюрьму.
А что из этого сделал Декер? А у него Карлос на сцене с самого начала, и народ, который радуется празднику - он радуется и инфанту, который сперва пугается, а потом (его подталкивает Родриго, мол, не робей, смотри, тебя все любят) входит во вкус. И тут появляются монахи и прямо из толпы выхватывают жертв для аутодафе, напяливая на них санбенито. А Карлос отнимает у них этих несчастных, организует противостояние и на какой-то момент он и толпа отнимает у монахов крест, делает его своим. Декер опять, конечно, играет с библейскими аналогиями, но не сводит к ним события. История в картинках:
url=radikal.ru][/url]









А потом вся эта героика захлебывается: появляются королева и вооруженные дворяне, усмиряют народ и все получается так, как будто Карлос и не пытался вмешаться. Это уж закон природы: что бы он ни делал, его ждет провал. Попытка с депутатами - это его вторая и последняя: когда против Карлоса оказывается Филипп (которого, напоминаю, Карлос обычно боится до онемения), королева, да даже Родриго - он впадает в отчаяние. Его даже не арестовывают тут, просто оставляют одного, корчиться на сцене и уходят смотреть аутодафе.



В большинстве постановок тут на сцене костер, дым и голос ангела, оплакивающего невинных мучеников. А у Декера голос ангела звучит на пустой сцене - и в голове Карлоса, и голос ангела его радует, но хор инквизиторов за сценой мучает. И Карлос поднимается только затем, чтобы увидеть, в чем суть праздника, на который ушли все.




"Всем я только мешаю, все будут рады, если я умру" - как-то так. А что еще остается? Чтобы быть вождем и спасителем народов, у Карлоса не хватает сил, он бы и рад, но сам знает, что опять сорвется, он неудачник. Любовь? Но с Елизаветой Карлос так и не дойдет не то что до любви - до поцелуя:

Елизавета тут интересная. Аманда Рукрофт, которая ее поет, к сожалению, не очень молодо выглядит, но у нее прекрасный голос, и играет она очень здорово. Елизавета психически нормальна, в отличие от Карлоса, но они с ним похожи. Она тоже хочет искренности и теплоты, ей плохо в мире формальностей и ритуалов, но она принимает правила игры, она хочет быть честной. С Карлосом ей хочется быть рядом, просто потому что ей с ним уютно, она к нему тянется без эротической нотки, просто как к близкому человеку. И порой поддерживает его и помогает подняться, совсем как это делает Родриго.


Но Елизавета искренне пытается тянуться и к мужу. Есть в опере ария Елизаветы, Non pianger mia compagna. Ревнивый Филипп, придравшись к тому, что королева сидела в одиночестве (а вдруг у нее свидание, а? а?), выгоняет обратно во Францию ее придворную даму, фактически - близкую подругу. Королева грустно с ней прощается, от души утешает и дарит на прощанье кольцо. Обычно ария исполняется так, что королева все внимание обращает только на подругу, король и двор как бы присутствуют, но они где-то в стороне. У Декера Елизавета частично обращается и к Филиппу (вернее, к его спине), как будто надеется, что он услышит ее и передумает. Вообще она как-то изначально рассчитывает на отклик тех, к кому обращается, но чаще оказывается, что ее не слышат, и она смиряется. Елизавета в этой опере очень нежная, грустная и чистая. Но это ее смирение - штука о двух концах: она не смеет помочь ни себе, ни Карлосу, ни даже принцессе Эболи, которая в тяжкую минуту признается ей во всех грехах и умоляет о прощении. С одной стороны, признается Эболи в том, что а) очерняла королеву перед Филиппом, мол, она изменяет ему с Карлосом; б) при этом сама спала с Филиппом. Строго по либретто Елизавета такого простить не может и прогоняет Эболи от двора. После чего уходит со сцены, а Эболи остается оплакивать свою судьбу и то, что "никогда больше не увидит своей королевы". У Декера Елизавета остается на сцене и слушает эту душераздирающую арию. Реагирует, жалеет... но в конце все-таки уходит, не дарует прощения.






И все же в Карлосе и Елизавете в этой постановке есть что-то глубоко родственное и милое. Вот их последний дуэт: Родриго уже погиб, а Карлос собирается бежать во Фландрию и спасать ее по завету друга. Они с Елизаветой больше не увидятся никогда, они пытаются как-то вдохновиться тем, что вот, Карлос будет сражаться за правое дело, и это здорово. Но получается так себе, потому что им ясно: все кончено, навеки. И в конце, пытаясь в церемониальные поклоны, они посылают друг другу "Прощайте, мать моя" - "Прощайте, мой сын". Душераздирающе, как по мне.

Третья фигура в этом треугольнике, король Филипп. Он, строго по замыслу композитора, вначале производит впечатление мрачного, жестокого, подозрительного человека. Как дон Педро из Бразилии, тиранит жену, детей... правит железной рукой и так далее. А дальше этот образ нарушает сцена разговора короля с маркизом де Поза. Маркиз стоит за свободу, король - за "загнать всех к счастью железной рукой". Но видно, что Филиппу и сам маркиз и его мысли, пусть несколько наивные, симпатичны настолько, что король сперва ругается с ним от души, на равных, как-то вот так:

А потом заговорщически предостерегает маркиза от Великого инквизитора и делится с ним своими семейными неурядицами. Надо сказать, что маркиз, который с пылом обсуждал Фландрию, к проблемам короля относится с куда меньшим энтузиазмом, его главным образом интересует возможность через Филиппа влиять на политику.
Но дело не в маркизе, а в том, что Филипп одинок, стар, чувствует приближение смерти и горюет о том, что жена его не любит. Декер проиллюстрировал сцену королевской бессонницы очень в лоб - и очень эффектно. Вместо королевской спальни - все та же усыпальница.





А поет партию Филиппа прекрасный Роберт Ллойд, которого смотреть и слушать - одно удовольствие. У него Филипп наедине с собой - очень человечен, ему сразу прощаешь (на время) поведение в первых актах, начинаешь его жалеть и в сцене с Великим инквизитором прямо реально переживаешь.
Инквизитор приходит, во-первых, помочь королю принять решение о казни мятежного Карлоса, оправдывая эту казнь тем, что и Господь собственного сына отдал на заклание. А во-вторых, чтобы потребовать у Филиппа голову вольнодумца маркиза де Поза, по которому давно уже скучает костерок святой инквизиции. И если сына Филипп и сам не очень защищает, то за маркиза стоит горой, и в какой-то момент мы снова видим "перетягивание креста": распятие-посох тянут к себе Филипп и Инквизтор, будто так решается вопрос, с кем бог. С кем монополия прощать и осуждать. Вот оно:

Инквизитор в этой постановке грозен и страшен, как и должно быть. (Но не в каждой постановке находится такой серьезный типаж, к сожалению. Декеру удалось!).
Но, в общем, королю, как и его сыну, просто не хватает сил - в данном случае, сил, чтобы переступить через заученные правила, сломать стены. И в итоге получается то, что и должно было получиться:

Ох, хороша постановка! И, если вам хочется посмотреть ее целиком, то на рутрекере она есть, и пока я упорно стою на раздаче, она будет качаться )
А еще М-ль Люсиль раньше меня написала про эту постановку пост: m-lle-lucille.diary.ru/p218445899.htm, и я оттуда тащила ютьюбовские видео. Спасибо, дружище! )

@темы: Мы очень любим оперу, O mio Carlo! (Don Carlo(s) Верди и Шиллера)

---

Не знаю, какое еще умное вступление придумать. В голове одно: ура, я сделала очередную гифочку с Карлосом и Родриго, давайте угорать все вместе, и я даже знаю, кто именно придет со мной угорать. И чего я, это все они, Хэмпсон с Кауфманном, ну и Штайн, который все это придумал. Хорошо ведь придумал. Господи, как умилительно Карлос здесь шмыгает носом, и вообще, столько всяких мелочей, работающих на создание образа, хочется их перебирать и восхищаться снова и снова.

@темы: Мы очень любим оперу, O mio Carlo! (Don Carlo(s) Верди и Шиллера), Thomas Hampson is baritone love

---

К нам в мск, если следите за балетными новостями, приехал Нидерландский театр танца - NDT-I. Приехал на три спектакля в рамках фестиваля DanceInversion. Так вышло, что я немного примазалась к созданию фестивального буклета - и, в частности, перевела для него материалы как раз про NDT. Но рвалась я на спектакль не потому, что ааа, я это переводила, а потому, что ааа, там танцует - третий сезон уже танцует - мой самый любимый современный балетный танцовщик Себастьян Хейнс. Раньше он танцевал в Королевском датском балете, там я его впервые увидела - причем даже не в балетной, а в мимическо-драматической роли господина Мэджа в "Сильфиде" Хюббе, но уже тогда разглядела, как он бешено талантлив, и решила, что буду за ним следить. И следила, пока он танцевал в КДБ, и не разочаровывалась - он и вправду одарен не только драматически, но и танцевально. Невероятно яркий, пластичный, выразительный танцовщик. Но в сезоне 2017/2018 он, увы, из КДБ перешел в NDT - сначала на один "гостевой" сезон, а потом стал работать там уже на постоянной основе. Нечего и говорить, что я до сих пор страшно по нему скучаю. К сожалению, Нидерланды пока лежат вне моих балетных маршрутов - и если я туда поеду, мне придется пожертвовать поездкой в тот же Копенгаген, а Копенгаген - это для меня уже больше, чем балетный город, я от него отказаться не могу. Вот и пришлось мне два с лишним сезона жить без Хейнса. И мироздание сообразило, что раз я в Нидерланды не еду, так пусть Нидерландский театр танца приедет ко мне. И он приехал. И вчера я его увидела.
Дополнительная прелесть была в том, что я узнала о том, что контрамарка мне все-таки будет, - за час до начала спектакля. А к тому времени уже отчаялась и решила добывать билет тушкой или чучелом за свой счет. Когда же я примчалась в театр, то там была полная неразбериха: непонятно было, где мне эту контрамарку оставили, из одного подъезда посылали в другой, в общем, пришлось побегать. Но к счастью, все утряслось, и место у меня оказалось превосходное: седьмой ряд, откидное, вся сцена как на ладони, ни одной головы передо мной, достаточно близко, чтобы видеть выражения лиц танцовщиков, достаточно далеко, чтобы охватывать взглядом всю сцену.
Себастьян Хейнс танцевал в трех балетах из четырех. Но дело не только в Хейнсе, дело в том, что мне очень понравилась вся программа. И конечно, хотелось бы увидеть ее снова, и вообще нельзя не позавидовать жителям Нидерландов, имеющим возможность видеть танцовщиков NDT - и да, видеть Хейнса, - в разнообразном репертуаре. Очень хочется, чтобы NDT приезжал к нам почаще. Я вспоминала вчера бывший несколько лет назад в репертуаре БТ вечер нидерландских балетов - там была "Симфония псалмов" Килиана, "Совсем недолго вместе" Леон и Лайтфута, и кажется, что-то еще. И все оно совершенно не производило впечатления. Видимо, наши танцовщики не умеют танцевать это интересно.
А вот нидерландцы - умеют. Первый балет вечера - "Отключка" Соль Леон и Пола Лайтфута: холодный, тревожный, в чем-то даже жутковатый протяжный балет в серой камере-коробке, залитой то лунным, то электрическим светом. Во взаимодействии танцовщиков нет ни капли чувственности, дуэты с высокими поддержками, шпагатными ногами, переплетениями тел - совершенно ледяные и чистые, и это прекрасно. Нет ничего, кроме холодного, мрачного танца. Танцовщики спускаются в темную оркестровую яму, как в преисподнюю, появляются оттуда - как из врат аида, на стенах корчатся странные тени, дверь в камеру открывается и закрывается, и сам воздух, кажется, пронизан страхом и почти предсмертной тоской. И до чего же это прекрасно. Хейнс в этом балете - один из центральных персонажей (хотя там нет неглавных, там все - главные), с его дуэта с бесстрастной и прекрасной Мэн-Ке Ву и начинается балет. И есть в "Отключке" одна умопомрачительно прекрасная секунда - может быть, единственный всплеск чувственности, - когда Хейнс, танцующий в черном жакете, вдруг сбрасывает его, оставаясь голым до пояса. Это удивительно. Вообще боже мой, как он пластичен, как музыкален, и когда он на сцене - невозможно смотреть ни на кого другого. Это даже ужасно, потому что в той же "Отключке" были моменты, когда Хейнс именно что просто стоит на сцене, стоит неподвижно - а танцуют в это время другие. И они прекрасны, и надо на них смотреть, а я смотрю на Хейнса и не могу оторваться.
После "Отключки" был антракт, а после антракта - два одноактника в одном действии: "Проснулся слепым" Марко Гёке и "Заявление" Кристал Пайт. К Гёке у меня сложное отношение - в общем-то, я его скорее не люблю и считаю очень однообразным. Видел один его балет - в сущности, видел все его балеты, у него очень узнаваемый хореографический язык, но может быть, за счет своей узнаваемости и характерности - довольно предсказуемый. Иногда еще и раздражающе-претенциозный (о да, "Нижинский" с позапрошлогоднего "Контекста", я о тебе говорю). Но все же и Гёке, как выясняется, может быть очень приятным - особенно если принимать его в небольших дозах. "Проснулся слепым" - это правильная доза: поначалу балет кажется несколько монотонным и чересчур гёке-стайл, но потом расходится, ускоряется вместе с музыкой и становится прелестным. Под песню The Way Young Lovers Do в исполнении Джеффа Бакли две женщины и пятеро мужчин - в том числе Хейнс - танцуют то вместе, то врозь, и хореография, кажущаяся поначалу серьезной и даже печальной (все эти встречи, расставания, невозможность быть вместе, томительный мужской дуэт, среди всего прочего, - правда, не с Хейнсом), постепенно наполняется иронией, фирменная гёкевская "трясучка" рук и верхней части тела здорово сочетается с хулиганскими взвизгами и завываниями Бакли, и именно Хейнс, станцевав последнюю вариацию, решительно обрывает балет под выкрик: "Enough!". Тут всего в меру, не успеваешь заскучать, никаких претензий нет и в помине, ну просто очень хорошо. И Хейнс прекрасен. Хореография Гёке все-таки адская, но Хейнс справляется с ней без труда - как, впрочем, и все остальные.
В "Заявлении" Пайт Хейнс не танцевал, но я-то все равно пришла в дикий восторг, так что дело не только в Хейнсе. Это немножечко оммаж "Зеленому столу" Курта Йосса, ну вот именно что немножечко. Это безудержная политическая сатира, не балет, а танцтеатр, пьеса на четырех человек, сочиненная Кристал Пайт и Джонатаном Янгом. Под идущий в записи текст этой пьесы, разыгранный актерами, четыре танцовщика - две женщины, двое мужчин, - оттанцовывают свои реплики и то, что стоит за репликами: мучительный страх, желание обезопаситься любой ценой, готовность взять на себя ответственность, стремление свалить с себя ответственность, истерику, ненависть, опустошенность, цинизм. Хореографический язык так выразителен, что его, наверно, можно понять, даже если не понимаешь произносимый на английском текст (хотя текст чрезвычайно прост, да и в антрактах предлагали бесплатные листовки с переводом). Главный объект декораций - стол, но правда, не зеленый. На нем, вокруг него, под ним и разыгрывается все действо: противостояние, порой переходящее почти в драку. Почему-то сильнее всего запоминается жуткий момент: когда А и B - Арам Хаслер и Йон Бонд - прячутся под стол, и освещение мигает, как во время бомбежки. Что в общем-то вполне логично, если учесть, что А и В - политики, развязавшие кровопролитный конфликт и теперь не знающие, как умыть руки. А С и D - Хлое Албаре и Рогер ван дер Поел - функционеры рангом повыше, явившиеся "сверху" и вроде бы чувствующие себя хозяевами положения. Но потом выясняется, что полностью уверена в себе только С, а D ощущает, что и у него под ногами земля горит. Все участники не только изумительные танцовщики, легко справляющиеся с очень нелегкой хореографией, но и потрясающие актеры. А сама пьеса - это такой понятный и очень реалистичный абсурд. Приправленный жутковатой, едкой, но очень освежающей иронией.
И наконец, последний балет вечера - "Несравненная Одиссея" Леон и Лайтфута. Пожалуй, мне он понравился меньше всех остальных. Он несколько тягомотный - чему во многом способствует бесконечная тягучая мелодия, написанная Максом Рихтером специально для этого балета. Идея "вокзал как транзитный пункт для путешествующих из жизни в смерть" - могла бы быть подана интереснее. Тут вообще смотришь и думаешь, что вокзал не нужен, можно было бы сэкономить на оформлении, и балет ничего бы не потерял. Но что безусловно понравилось - то, что не только женщины, но и почти все мужчины здесь одеты в платья. Кузнецова в своей рецензии в Ъ написала "хламиды", но это именно платья. И мужчинам они очень к лицу. Хейнс в платье - это, доложу я вам, квинтэссенция красоты. И на него даже в этом не слишком интересном балете было очень интересно смотреть. Партия условно центрального персонажа - в исполнении Марне ван Опстала - на меня большого впечатления не произвела, а вот ансамбли были намного интереснее. И лучше всего был танец ансамбля под падающими листьями, вот ради него стоило смотреть всю "Одиссею". Хотя все же есть ощущение, что можно было бы ее подрезать. Есть в ней некоторая затянутость.
Но в целом - да я думаю, уже это ясно, - я в восторге. И потому что Хейнс. И потому что все остальные. И потому что это просто очень интересно - видеть такую потрясающую танцевальную компанию. Страшно хочется еще. NDT, приезжай снова! И вместе с Хейнсом, пожалуйста!

@темы: Не только Дягилев или "вообще о балете", Sebastian Haynes

---

Как обычно - следите за руками. И за ногами тоже. Доброе утро - да нет, уже добрый день с доном Карлосом. А вообще - рыдать, спасать Родриго, вызывать скорую помощь, в общем, делать что-нибудь, чтобы он не умирал. Ну то есть, пусть полежит как бы мертвый, чтобы Карлос с королем над ним поплакали, а потом пусть приходит в себя. Потому что без Родриго плохо. Лично дону Карлосу плохо, да и королю как-то не очень, и Испании с Фландрией (и с Брабантом!) тоже нехорошо.

@темы: Мы очень любим оперу, O mio Carlo! (Don Carlo(s) Верди и Шиллера), Thomas Hampson is baritone love

---

Совсем маааааленький кусочек из зальцбургского "Дон Карлоса". Вообще это очень красивый квартет Ah, sii maledetto, sospetto fatale в исполнении короля, королевы, принцессы Эболи и Родриго, но я не стала его вырезать целиком, а вырезала только "куплет" Родриго:

Ormai d'oprar suonata è l'ora,
Folgore orrenda in ciel brillò!
Che per la Spagna un uomo mora,
Lieto l'avvenir le lascerò.

Англоперевод

I must act, and now is the time,
the thunder rumbles deeply in the heavens
A man must die for Spain,
leaving it days of happiness!

Ну, короче, Родриго собирается самоубиваться ради Испании, Фландрии и Карлоса. Спасибо тебе, Родриго, всех спасешь, что уж говорить. Но мне просто дико нравится, как Хэмпсон это поет. Сладкие мурашки по спине бегут.

@темы: Мы очень любим оперу, O mio Carlo! (Don Carlo(s) Верди и Шиллера), Thomas Hampson is baritone love

---

С вами наша уже традиционная рубрика "Следим за руками Кауфманна и Хэмпсона в зальцбургском Дон-Карлосе". Нет, все-таки что они вытворяли руками, это уже уму непостижимо, там надо все разнимать на гифки и стоп-кадры и угорать от восторга. Нет, серьезно, вот я уже не раз об этом говорила, но повторю снова: язык тела у Карлоса и Родриго в этой постановке настолько выразителен, что больше и желать нечего. Штайн обещал гомоэротику - Штайн сделал гомоэротику. Причем сделал ее с большим вкусом, ну и Хэмпсон с Кауфманном, я думаю, внесли свой вклад.



А как тут Хэмпсон еще и улыбается, это вообще душераздирающе.

@темы: Мы очень любим оперу, O mio Carlo! (Don Carlo(s) Верди и Шиллера), Thomas Hampson is baritone love

---

Тут  gr_gorinich обещает целую серию дон-карлосовских постов со всякими вкусными видео: чтоб все наконец-то поняли, чем мы так упоролись. А мне видео вырезать и выкладывать лень, я больше, знаете ли, по гифочкам. Очень уж они у меня замечательные. Вот, ловите очередные обнимашки Карлоса и Родриго. Чистый джен и мужская дружба в испанском королевстве.
Черт, ну что они со мной делают, невозможно же работать, когда они так обнимаются.

@темы: Мы очень любим оперу, O mio Carlo! (Don Carlo(s) Верди и Шиллера), Thomas Hampson is baritone love

---

Разбавим "Дона Карлоса" красивым Эриком Бруном с красивой Наталией Макаровой в красивом "Эпилоге" красивого Джона Ноймайера.

A photo posted by Instagram

@темы: Erik Bruhn, John Neumeier and his ballets, Erik Bruhn - photos

---

А скопирую-ка я эту запись из фейсбука, а то она там пропадет, жалко же. Я ведь выцарапала с рутрекера Вилли-Декеровского "Дон Карлоса". И он мне очень понравился. Потрясающее оформление, изумительные связки между сценами, все эти контрасты черного и белого с вкраплениями алого - роз в руках дам, облачения Великого инквизитора, - кусок распятия, приоткрытая дверь в недостижимое, но прекрасное будущее, могильные плиты, черный гроб, на котором спит король Филипп, все так здорово придумано и переплетено, смотришь и ахаешь от восторга. Удивительный Роберт Ллойд - король Филипп II, внешне жесткий, монолитный, а внутри такой же перекрученный и изломанный, как и его сын. Вильясон-Карлос прекрасен, у него изломанность и перекрученность, психическая нестабильность выведены наружу, он ужасно хрупкий и беззащитный, и как-то чувствуешь, что он и до любви к Елизавете был таким же, и не любовь к Елизавете или потеря Родриго его доламывают, он в принципе не жилец на этом свете. Даже странно, что Родриго - Дуэйн Крофт - мог всерьез возлагать на него какие-то надежды. То есть, да, этот Карлос способен на отважные поступки (сцена перед аутодафе, когда он встает во главе народа и бросает вызов инквизиции), но это лишь вспышки, заранее обреченные на провал. Пока у него есть хоть какая-то опора в лице Родриго - он еще на что-то надеется, но после смерти Родриго он понимает, что все кончено, дверь в будущее закрыта для него навсегда. Крофт очень хорош в роли Родриго: с виду такой уверенный, цельный, рассудительный, но тоже с какой-то червоточинкой внутри. И в его взаимодействии с Карлосом есть совершенно волшебные моменты. Виолетта Урмана - потрясающая принцесса Эболи, и мне страшно понравилось, как поставлена сцена "O don fatale" - там королева не уходит за кулисы, и монолог Эболи обращен к ней, превращаясь в отчаянную мольбу о прощении. Королева Аманды Рукрофт тоже выразительна и прекрасна: сомневаешься, что она может любить Карлоса (такого Карлоса и вправду любить сложновато), но она его очень трогательно жалеет. И прекрасно их прощание под распятием: когда они обмениваются репликами "Addio, mia madre!" - "Mio figlio, addio!" - и церемонными поклонами. Ну и финал, когда Карлос закалывается и в предсмертном рывке бросается к отцу, - это очень здорово, очень сильно. Вообще тут, мне кажется, на первый план выведены именно отношения Филиппа и Карлоса - и это восхитительно.
Теперь - слайды, в смысле - кусочки видео. Во-первых, конечно, Dio, che nell'alma infondere amor, дивный дуэт Карлоса и Родриго:



Во-вторых - Io l'ho perduta, жалобы прекрасной оружейницы, вернее, прекрасного Карлоса. Жаль, тут вырезан совершенно умопомрачительный пролог, в котором Филипп обращается с Карлосом так, что, с одной стороны, хочется вызвать ювенальную юстицию, а с другой стороны - хочется гореть, потому что это кинково до безумия.



В-третьих - Ella giammai m'amo, ария короля Филиппа и его диалог с Великим инквизитором. Ллойд невозможно прекрасен. И Великий инквизитор - Jaakko Ryhänen - тоже очень клевый. Это вам не Хальварсон.



Ну и последний дуэт королевы и Карлоса. Опять же, жаль, что нет финала, но и так тоже очень хорошо.

@темы: Мы очень любим оперу, O mio Carlo! (Don Carlo(s) Верди и Шиллера)

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра