После ночной беседы в комментах с  norakura и подсчета фотографий с Рудольфом и Эриком я решила не останавливаться на достигнутом и посчитать фотографии с Константином. Ровно тридцать пять снимков: тринадцать фотографий найдены в сети, 1 фотография (Эрик и Константин из книги Грюна) - скан  norakura, двадцать одна фотография - это мои собственные сканы из книг, журналов и программок. Стоит ли удивляться тому, что при попытке погуглить фотографии с Константином меня сразу выкидывает в мой собственный дневник? А ведь я до сих пор так и не собрала, например, все нужные мне программки НБК. И журналы Dance in Canada, где наверняка есть много материалов о Константине, - тоже не появляются в продаже, а о доступе к газетным архивам я и вовсе молчу, потому что уже всех достала своим нытьем о Globe and Mail.
Ну да ладно, ничего страшного, рано или поздно новые материалы попадут мне в лапы, и я пополню свою коллекцию имени Константина. А пока выложу одну из своих любимых фотографий с ним - главное приобретение этого года (из сувенирной программки НБК за сезон 1979/80):

Вопрос: Лайкнуть Константина с тамбурином?

1. Лайк!		8	(100%)
Всего:		8

@темы: Constantin Patsalas

---

Ну вот, раскопала в гугле очередную фоточку, жаль, разрешение маленькое. Эрик, Рудольф и Карла Фраччи в 1967 году. Эрик в темных очках похож даже не на шпиона (на шпиона он похож и без темных очков), а на главу мафиозного клана. Карла очаровательна, как всегда, а Рудольф держится пай-мальчиком, окружающие могут брать с него пример.

@темы: Rudolf Nureyev, Erik Bruhn, Carla Fracci, Erik Bruhn - photos

---

Славная статья Уолтера Терри из The Saturday Review, посвященная сразу нескольким событиям: вечеру памяти Теда Шоуна, смерти датского короля Фредерика IX (да-да, того самого, к которому Эрик явился в костюме, одолженном у Фредбьорна Бьорнссона, а потом еще и малость королю нахамил; впрочем, король тогда первый начал), ну и отставке Эрика. В отличие, допустим, от Клайва Барнса, Терри не стал писать об этой отставке так, как будто Эрик не со сцены ушел, а прямо в гроб лег. С другой стороны, как выяснилось позже, его мысли по поводу светлого будущего Эрика после отставки оказались чрезмерно оптимистичными: впереди у Эрика были еще два года мучительной болезни, депрессия, потеря друзей (Крис Аллен покончил с собой, Йоран Гентеле погиб в автокатастрофе), да и с Шведским балетом он тоже расстался без всяких приятных чувств. И снова и снова я думаю о том, как же, в сущности, Эрику повезло, что его все-таки смогли вылечить. Потому что в противном случае, я боюсь, не было бы ни его возвращения на сцену в 1974/75 гг., ни еще нескольких лет танца, ни "худручества" в НБК; он просто-напросто мог умереть еще в семидесятых.

@темы: Erik Bruhn, Erik Bruhn - articles

---

Просто очень выразительный Эрик на репетиции. Это мне работать неохота, вот я и балуюсь фоточками.

@темы: Erik Bruhn, Erik Bruhn - photos

---

Наконец-то собралась и вырезала из полной видеоверсии датской "Жизели" сцену затанцовывания Иллариона - Себастьяна Хейнса. Я необъективна, но он же прелесть. И мне очень нравится и все оформление, и работа кордебалета, и прекрасная, хрупкая, неумолимая Мирта - Киззи Матиакис. Вообще все нравится, и я рада, что уже взяла билет на "Жизель" КДБ в следующем сезоне (аж в мае). Жаль только, что Хейнса там скорее всего не будет. Хейнс, не оставайся в Нидерландах навсегда, поработай там годик и возвращайся, ну пожалуйста!

Вопрос: Хейнс прекрасен?

1. Да!		5	(100%)
Всего:		5

@темы: "Giselle", Sebastian Haynes, Royal Danish Ballet

---

О, а Neal Weaver выложил еще порцию воспоминаний о своих встречах с Эриком и Рудольфом. Первую часть его воспоминаний об Эрике я вывешивала в этом посте, сюда брошу продолжение:

When the 8 o’clock performance of my play was cancelled due to the theatre flooding, Erik Bruhn and I went to a Ukrainian restaurant called The Orchidea, on Second Avenue, one of my long-time hangouts. We ordered dinner, and as we were eating, actors from my cast arrived to join us. They were feeling very sore and hurting. The rehearsal period had been night-marish, and they knew before we opened we were doomed, but we were contractually obliged to carry on. The producers had publicized the show as if it were a piece of gay porn, and the actors had banded together to complain to Actors Equity. Equity told them that was the producers business, and to grin and bear it. The reviews were viciously brutal, with сritic Marilyn Stasio beginning her piece with, “Picket this abomination before it proliferates!” So the actors were both sad and sober.
Erik seemed to sense their hurt and their state of mind. He began talking about his own spectacular career failures, and in some mystical way he seemed able to take away their pain. It seemed almost magical to me. (Lydia Joel said he was famous for doing that with his own company, but it was surprising that he could do it with actors he didn’t know.) We were enjoying the talk, and the actors enjoyed having a celebrity among them.
Then our producer, Rick appeared. He was very concerned because contractually he had to give the show a three week run in order to be able to claim his slice of the play’s future profits; he wanted them to come back to the theatre immediately and do the second or late show to meet the contractual requirements. So they traipsed out. Erik and I by this time were feeling pretty mellow and decided to stay at the Orchidea and talk and get quietly plowed.
We had a long and surprisingly intimate conversation. I told him about having discovered a picture of him and Rudi, at the bar in class. He was smirking and looking pleased with himself because he’d just delivered a lethally cutting remark to Rudi, and Rudi was breaking into tears. I told him how I’d taken the photo from the file and destroyed it because it was too intimate and personal for publication.
Then I asked him why he and Rudi had broken up. He said, simply, that Rudi had begun talking to the press about their relationship. (I’m not sure that was true. Rudi never liked to be asked personal questions, and even on the Dick Cavett show, he got resentful about being asked about what he considered personal things. Cavett said, “Boy, you really don’t like being asked personal questions.” Rudi smiled wickedly—and dangerously. “Is all right. You ask one, then I ask one!” Cavett backed down.)
Then Erik told me the entire saga of his relations with Rudi and Maria Tallchief. I said, “Are you sure you want to tell me this? I mean, I’m press too.” To which he replied, “I trust you.” Sweet words to hear from that man.
He said that he’d had an affair with Maria, long before he met Rudi. But he was not happy about it because she was very possessive, and he liked her husband and didn’t like making him a cuckold. In order to escape from Maria, he joined another company far away from her. But the new company’s prima ballerina had turned up pregnant, and the only available replacement was Maria.
Meanwhile, Rudi had just spectacularly defected, and become involved in a liaison with Maria—mainly as a way to get to Erik, whom he’d long hero-worshipped. And the rest was history. I didn’t entirely trust his version of the story, as I’d seen him with Maria and he clearly adored her. He may have used her to get to Erik, but he hadn’t just used her.
Eventually it was time to go home and we asked for the check. I was digging in my pockets for my portion of the tab, but he said, “Let me get this.” When I hesitated, he said, “Let me get it. I’m rich.” Not bragging, just stating a fact.
Afterwards I kept thinking about the way he’d related to my actors, in a way that was downright therapeutic and miraculous to me. The following Monday, in the office, I decided to call him and thank him again. I was highly emotionally vulnerable at that time, due to all the horrors of the production of my play. He was in when I called, and I said without preamble, “That was the first time I ever saw anyone take away pain, and I love you for it!” I then, without warning, burst into tears. I could feel him backing away fearfully, thinking that I was making a confession of romantic/sexual love. Nothing could have been further from the case. I’d never found him sexually attractive. The two of us were too much alike, at least psychologically, so that sexually we’d have cancelled each other out. He needed someone as rash, brash, and impetuous as Rudi to penetrate his protective shell of reticence, dignity, melancholy and elegance. But he hated all the sturm und drang of life with Rudi.
But in my case, the damage was done. Erik got off the line as quickly as possible. There was no way I could explain that I was speaking of platonic love—agape, if you will—in a way that he’d believe me. My tears were tears of gratitude, not amorous feelings. I’d just unwittingly destroyed a friendship that meant a great deal to me. He had spent much of his career fighting off love-sick fans and sycophants, and I’d placed myself in that category. There was no turning back.
I only saw Erik once more, considerably later. I was scheduled to do an interview with actor Michael York, who was also managed by Chris Allen. I went to Chris’s apartment to meet Michael, and Erik happened to be there. He seemed like a totally different man, hard and bitter. Obviously things were not going well with him. He was friendly on the surface, but wary and hostile underneath. After the usual chit-chat, I asked him what he was doing. “I’m writing a novel,” he said. I asked what it was about, and he snapped, “Cannibalism,” and departed up the stairs. In his mind, I guess I was one of the cannibals.
Later I heard that he was dying of lung cancer. And according to a biography of Rudi, when Erik was dying, in the hospital, Nureyev visited and they were reconciled—and Rudi climbed into the bed to hold him close. They’d been together off and on for 25 years.
But I was to have one more encounter with Nureyev…

Вроде бы немного написано, но при этом столько всего интересного, что хочется обсудить. Вот та замечательная фотография с плачущим Рудольфом и довольным собою Эриком (который Рудольфа до слез и довел) - неужели вандал Вивер уничтожил единственный экземпляр? А как вам нравится утверждение Эрика, что Рудольф начал разбалтывать журналистам всю подноготную об их отношениях, и из-за этого они и расстались? Вивер абсолютно справедливо сомневается, что так все и было на самом деле; уж если кто и болтал о своих отношениях с Рудольфом - и болтал предельно откровенно, прошу заметить, - то это был сам Эрик. Так что нечего валить все на Рудольфа, нечего. История с Марией Толчиф в изложении Эрика тоже выглядит малость сомнительно: никак не могу понять, в какую компанию он от нее сбежал: в АБТ? да нет, у них вроде бы отношения расстроились уже после гастролей АБТ в восточном блоке; в КДБ? но при чем там тогда беременные примы, сам Эрик, если я правильно помню, рассказывал, что это Нильс Бьорн Ларсен, тогдашний худрук КДБ, настоятельно попросил Эрика пригласить Марию Толчиф в Данию, потому как слышал много хорошего об их партнерстве (уже распавшемся на тот момент) и хотел просто и банально сделать кассу при помощи этой парочки. Короче говоря, с Эриком все как обычно: все сказанное им следует перепроверять, делить на два и извлекать квадратный корень. Но кто знает, может, где-нибудь в глубине его архивов и вправду скрывается нераскопанная пока новелла на тему каннибализма? В пандан к уже известной инцестуальной "Во имя любви"? В общем, Эрик, ты все-таки чудо, и тебя невозможно не любить.

@темы: Rudolf Nureyev, Erik Bruhn, Erik Bruhn - articles

---

В продолжение сильфидной темы - сверхъестественно прекрасный Николай Хюббе в роли Джеймса в правильной, бурнонвилевой "Сильфиде", 1992 год. И вот это чудо росло, росло и выросло в господина Мэджа. Ах, как я хочу еще и фик про господина Мэджа и романтичного безумца Джеймса. Сама бы написала, но тут проблема в том, что непонятно, как об этом писать. Вот и остается только фантазировать.

@темы: "La Sylphide", Royal Danish Ballet

---

Закрыла сезон "Сильфидой" Лакотта в Стасике. Сильнее любить лакоттовскую версию не стала, но все-таки поймала изрядный кайф. Особенно когда вспоминала, как год назад, тоже явившись закрывать сезон в Стасик, сбежала с "Баядерки" после второго акта. С тех пор многое изменилось, и главное положительное изменение - Лоран Илер в должности худрука. Приятно смотреть, как при нем подтянулась труппа: все танцуют с таким драйвом и увлечением, что и не скажешь, будто сезон кончается. Никаких признаков усталости, никакой халтуры, - и балет сильно выигрывает от такого исполнения. Даром что этот балет - ну, по сравнению с версией Бурнонвиля, безделица, bijou, набор дивертисментов с едва обозначенными сюжетными связками. Но если эти дивертисменты хорошо станцованы, то большего и не пожелаешь. Главное - совершенно отвлечься от воспоминаний о датской версии, не пытаться сравнивать, расслабиться и получать удовольствие.
Все сегодняшние дебютанты были молодцы: я шла специально на Сергея Мануйлова, впервые танцевавшего партию Джеймса, но меня порадовали и Сарэл Афанасьев, дебютировавший в шотландском па-де-де, и Алексей Любимов, исполнивший роль Мэдж. Собственно говоря, меня вся труппа порадовала, кордебалет был в ударе и танцевал прелестно - и мальчики, и девочки. Шотландское па-де-де сошло очень мило: Афанасьев прыгал весьма резво и высоко, но не акцентировал внимание на технике, не превращал танец в выставку достижений "быстрее-выше-сильнее", и хорошо контачил со своей партнершей, очаровательной Жанной Губановой. Она очень славная, я прежде ее не выделяла (ну, я и мало ходила в Стасик в последнее время), но она мне понравилась в "Сюите в белом", а теперь и в "Сильфиде". Буду за ней следить. Еще хочется отметить Гурна - Александра Селезнева. Роль Гурна вообще не слишком благодарная, а у Лакотта так еще и не танцевальная (даже Мэдж - и та танцует больше, чем Гурн). Тут запросто можно переиграть и показать Гурна несимпатичным, а то и вовсе придурковатым (правда, тут же возникает законный вопрос, почему Эффи за такого выходит замуж; впрочем, Лакотт такими вещами не заморачивается, недаром у него во втором акте вовсе нет сцены, присутствующей в версии Бурнонвиля: когда Мэдж уговаривает Эффи выйти замуж за Гурна). Но Гурн Селезнева оказался достойным соперником Джеймса - сдержанным, слегка мрачноватым, с благородной осанкой и благородными жестами, симпатичным, не суетливым. И на сцене он обращал на себя внимание. Нет, в самом деле, очень славный получился Гурн.
Что же касается Джеймса - о, на Мануйлова я смотрела и прям жалела, что едва ли ему удастся станцевать Джеймса в "Сильфиде" Бурнонвиля. А там бы он, я думаю, выглядел еще лучше, потому что в версии Лакотта Джеймс сам по себе менее интересен, чем у Бурнонвиля. Впрочем, Мануйлов и в лакоттовской постановке был очарователен. Не все у него, мне кажется, получилось безупречно, в дуэтах он выглядел увереннее, чем в сольных вариациях, что в первом, что во втором актах. Исключение - вариация с шарфом во втором акте, ее он станцевал изумительно легко и грациозно. Но в других вариациях он порою казался напряженным, иногда его танец распадался в набор сухих элементов, иногда даже чудилось, что ему не хватает сил. И все-таки он здорово справился, и опять же повторюсь - в дуэтах он выглядел гораздо увереннее, высокие поддержки проводил безупречно. А еще симпатично играл - даром что у лакоттовского Джеймса меньше возможностей для драматической игры и развития характера, чем у Джеймса в бурнонвилевской постановке, - и в целом был очень, очень хорош. И очень красив. И пожалуй, ради него я с удовольствием выберусь на "Сильфиду" снова. Но надо, надо Мануйлова в версию Бурнонвиля, такой прекрасный Джеймс пропадает!
Анастасия Лименько - Сильфида была очаровательна, игрива и пикантна, этакая кошечка с павлиньими крылышками. Жаль, что у Лакотта так смазана и скомкана сцена смерти Сильфиды, она умирает очень вяло и невыразительно. Только один момент очень трогателен - когда она прижимает к щеке свое отвалившееся крылышко. Впрочем, второй акт в лакоттовской версии вообще предельно "дивертисментен", бессюжетные танцы сильфид и Джеймса хороши, хоть и малость затянуты, а вот сюжетные сцены провисают. В первом акте это не так заметно, там тоже танцев много, но сюжет за ними не теряется. Хотя они и несколько "водянисты", что ли. А кое-где просто мешают - например, в сцене гадания: там все внимание должно быть приковано к Мэдж, Джеймсу, Эффи и Гурну, а вместо этого приходится отвлекаться на кружащихся и пританцовывающих девиц. Впрочем, почти все ударные мимические "бурнонвилевские" сцены у Лакотта либо разбавлены танцами, либо просто смазаны, проговорены кое-как и сквозь зубы. Опять же: тут надо просто отвлечься от воспоминаний о Бурнонвиле и наслаждаться чистым танцем. Хотя все-таки зря, ох как зря Лакотт в первом акте поставил кордебалет и Эффи на пуанты. Сегодня еще и Эффи - Марина Золотова - была внешне немного похожа на Сильфиду-Лименько: они примерно одного роста и сложения, обе темноволосые, да еще и обе на пуантах, - так что Эффи отличалась от Сильфиды разве что костюмом, а так ну почти та же сильфида, только без крылышек. В па-де-труа Джеймса с Сильфидой и Эффи это было особенно заметно. Возникал странный, чуточку забавный эффект. И не было, конечно, такого контраста между земной Эффи и воздушной Сильфидой, как в версии Бурнонвиля.
Да, вот что значит - давно не смотрела версию Лакотта, совсем забыла, что Мэдж в начале второго акта не только колдует, но и танцует. И вот за эту сцену Лакотту решительный зачет. Не знаю, совершенно не могу воспринимать Мэдж в лакоттовской версии - женщиной, колдуньей, ведьмой. И вовсе не потому, что эту роль исполняет мужчина. Просто там и грим, и костюм, и пластика - андрогинные с уклоном в "мужское", ничего женского или старушечьего нет в этой Мэдж. Так что хочется говорить о ней в мужском роде. Любимов был чрезвычайно выразителен и грациозен в этой не слишком-то благодарной роли (пусть и не такой неблагодарной, как роль Гурна). Танцевал в сцене колдовства просто изумительно: легко, полетно, с наслаждением. И так "ошарфовывал" Джеймса, что в голове у меня возникли всякие приятные мысли гомоэротического свойства. Ну, старый слэшер всегда найдет, чем поживиться. И дело тут не только в слэше: кажется, у меня вообще слабость к пейрингу Мэдж/Джеймс, и плевать, идет ли речь о версии Бурновиля или Лакотта, и какого пола Мэдж - господин ли в сером, рыжая ли ведьма, или вот такой андрогинный тип с легким налетом старой drag queen, как у Лакотта.
В общем, я довольна, хорошо провела вечер, хорошо закрыла сезон, и еще раз убедилась, что дела в Стасике идут на лад. И это очень радует. А что до Мануйлова - надеюсь, в следующем сезоне он наконец-то станцует и Альбрехта в "Жизели". И если станцует, то я, конечно, пойду и на этот дебют, даром что сто раз уже клялась, что на стасиковскую "Жизель" больше ни ногой. Но ради Мануйлова можно и нарушить собственные клятвы, чо уж там.

@темы: "La Sylphide"

---

Эрик Брун и Йорн Мэдсен в балете Ролана Пети La Chaloupée, 1961 год. В Beyond Technique Эрик рассказывал, что фактически схореографировал свою партию самостоятельно: Пети был занят работой над другим балетом (Эрик не говорит, над каким именно, может быть, речь шла о "Сирано де Бержераке", перенесенном на датскую сцену и показывавшемся в одной программе с La Chaloupée) и предоставил Эрику определенную свободу в намеченных им самим границах. В Ballet Annual 1962 пересказан сюжет этого балета-ревю: Эрик изображал современного парижского гангстера, влюбляющегося в смышленую швею. Гангстера окружали соратники в узких джинсах, танцующие ча-ча-ча. Также в балете фигурировал большой банковский сейф, охраняемый служащим в исполнении Нильса Бьорна Ларсена. Гангстеры похищали сейф, но в конце концов их главарь возвращал содержимое служащему, потому что служащий приходился родным папашей возлюбленной гангстеровой швее. На этом все и заканчивалось - никаких свадебных па-де-де и апофеозов. Ну и балет недолго пробыл в репертуаре КДБ. С одной стороны, это была явно небольшая потеря, с другой стороны - зато зрителям выпала возможность полюбоваться Эриком Бруном в джинсах на сцене. Ради этого стоило ставить весь балет.

Вопрос: Эрик в джинсах заслуживает лайка?

1. Заслуживает! И Йорн Мэдсен тоже!		11	(100%)
Всего:		11

@темы: Erik Bruhn, Royal Danish Ballet, Erik Bruhn - photos

---

В пандан к вчерашнему посту: Эрик репетирует с Михаилом Барышниковым "Сильфиду" в 1974 году. Никогда не устану восхищаться руками Эрика: они изумительно выразительны и красивы.



Залезла к Мейнерцу проверить, правда ли это фотография 1974 года (не то чтобы я сомневалась, но так, на всякий случай), попала, разумеется, на самую зачитанную страницу, посвященную Константину, в стотысячный раз похохотала над тем, как Мейнерц ловко выбрал фотографию с Эриком и Константином, так что слева - текст, в котором Мейнерц ясно дает понять читателю, что Константин Эрика не стоил и вообще, а справа - фотография с абсолютно довольным Эриком в обществе этого самого нехорошего Константина. Ну прелесть же. Почему-то меня это всегда очень веселит.

Вопрос: Нравится фотография с Барышниковым?

1. Нравится.		17	(100%)
Всего:		17

@темы: Александр Мейнерц "Erik Bruhn – Billedet indeni", Erik Bruhn, Constantin Patsalas, "La Sylphide", Erik Bruhn - photos

---

Жизнеутверждающая гифка "Эрик Брун одобряет все, что видит". В данном конкретном случае, хоть это и остается за кадром, он одобряет Веронику Теннант, репетирующую партию Сильфиды. Вырезано из документалки Veronica Tennant - Dancer of Distinction, вернее, из небольшого отрывка из этой документалки, который я давным-давно стащила с сайта самой Вероники Теннант. С тех пор продолжаю упорно мечтать о том, что случится чудо, и в сети появится эта документалка целиком. Потому что там не только Эрик Веронику хвалит, там, если верить описаниям, еще и Константин отметился. Ну да, 1982 год, небось, там что-нибудь говорится о Canciones, как раз тогда вошедших в репертуар НБК. Без Константина никак не обойтись.
Ну вот, а что касается Эрика - судя по этой документалке, в 1982 году он выглядел просто изумительно.



А еще мне очень нравится в том видео кусочек репетиции первой "Сильфиды" Михаила Барышникова (и вообще его первого спектакля после того, как он остался на Западе) - тоже с Вероникой Теннант и с Сергиу Стефанши, которого я с удовольствием узнаю в лицо. Стефанши, как известно, учился в Ленинграде (вместе с Нуреевым), знал русский язык - и в данном случае играл роль не только репетитора (он тоже танцевал в "Сильфиде", а еще его можно увидеть, например, в "Жизели" НБК, где он танцует в крестьянском па-де-катр), но и переводчика при Барышникове, тогда еще практически не говорившем по-английски.

@темы: Erik Bruhn, Constantin Patsalas, "La Sylphide"

---

Ну вот, опять: стоит мне пересмотреть пару отрывков из "Смерти в Венеции" Ноймайера - и я начинаю отчаянно хотеть фанфик по этому балету. Да не с Тадзио, и даже не с очаровательными вестниками-близнецами (до чего же хороши братья Бубеничеки в роли этих двойников/раздвоенного персонажа), а с Ашенбахом и его "Фридрихом". Что-нибудь этакое, происходящее то ли до начала балета, то ли в первом акте, до отъезда Ашенбаха в Венецию: взаимоотношения хореографа и его танцовщика, для которого он, собственно, и создает свой балет о Фридрихе Великом. Характер танцовщика, кстати, очень ярко показан в первом акте: он талантлив, он увлечен и балетом, и хореографом, он по-своему избалован - есть там моменты, менее заметные в видеоверсии, но запомнившиеся мне в живом спектакле, - когда он подчеркивает перед остальными свою близость к Ашенбаху, пытается чуть ли не вести репетицию вместо него. Но еще он и очень привязан к Ашенбаху - и один подходит к нему после срыва репетиции, пытаясь успокоить (ничего у него не получается). В общем, можно было бы тут написать недлинную историю, где финал известен заранее: Ашенбах умрет в Венеции, балет о Фридрихе так и останется неоконченным. Но вечная беда: мне не хочется это писать, мне хочется это прочитать.
В последнем моем тексте про Раймундо и Рудольфа, кстати, в одном месте присутствует более чем явная отсылка к ноймайеровской "Смерти в Венеции". Понятна она, наверно, лишь тому, кто смотрел этот балет, но я не могла удержаться и не вставить ее, всего одна фраза, но получилось хорошо. Кстати, раз уж зашел разговор о Раймундо и Рудольфе - отправить ли мне текст о них на RSYA? Или все же лучше "Натюрморт" с Эриком и Константином? Хотя, пожалуй, "Натюрморт" лучше не, он чуточку несамостоятельный - ну, в том смысле, что он привязан к "Экзотическим птичкам", ну и мне начинает сейчас уже казаться, что написан он хуже "Птичек" и вообще весь хуже. Мда. Есть еще третий вариант - вообще ничего не отправлять. Ладно, надо будет при случае устроить голосование, хехехе. А сегодня голосования не будет, а будет старая фотография из "Смерти в Венеции" с Ашенбахом и "Фридрихом" - правда, не из первого, а из второго акта. Там уже настроение совершенно другое, там прощание в первую очередь с образом Фридриха, с неоконченным балетом, а потом только, может быть, с танцовщиком. Но я все равно эту фотографию очень люблю. И до чего же прекрасен был Иван Урбан в роли "Фридриха". О Риггинсе-Ашенбахе я и вовсе молчу, он гениален.

@темы: фики, John Neumeier and his ballets

---

Ну, тут уже подписано, кто эти люди, где и когда. Добавлю только, что это отсканированная обложка январского Dance Magazine за 1960 год.

Вопрос: Ну?

1. Swan Like!		10	(100%)
Всего:		10

@темы: Erik Bruhn, Erik Bruhn - photos

---

В копилку недоступных/неизвестных/более не существующих видео/телезаписей с Эриком: телебалет Helios Эльзы-Марианны фон Розен, созданный для датского телевидения в 1960 году. В нем танцевали сама Эльза-Марианна фон Розен, Эрик и кордебалет из шести человек. Любопытно, что через десять с лишним лет фон Розен переделала Helios из телебалета в просто балет - и он вошел в состав репертуара КДБ (тогда в нем, между прочим, станцевала Сорелла Энглунд).

@темы: Erik Bruhn

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

По-моему, очень славная фотография с первой репетиции первой для Эрика "Жизели" в 1955 году. В зеркале отражаются Эрик, Алисия Маркова и вся замечательная обстановка. Кому как, а мне очень все это нравится.

Вопрос: Нравится?

1. Нравится!		11	(100%)
Всего:		11

@темы: Erik Bruhn, "Giselle", Erik Bruhn - photos

---

Меньше месяца назад я вызывала к милым соседям сверху полицию, озверев от их ночного концерта. Сегодня, когда они врубили музыку около полуночи, я решила, что надо бы попробовать справиться своими силами. Пошла на девятый этаж. Там железная дверь, отделяющая две квартиры. Позвонила в ту квартиру, откуда, как мне казалось, шло тумц-дыц-бац. Выяснилось, что там проживает милая пожилая дама с котом, а дорогие мои меломаны живут в квартире рядом, и звонок у них предусмотрительно не работает. Ну что, я стала дубасить в их дверь кулаком. Пожалела, что не взяла с собой гантелю, гантелей дубасить было бы удобнее, да и они услышали бы стук намного быстрее. Но ничего, достучалась. Музыку вырубили, из-за двери испуганный юный голос спросил: "Кто там?". На что я мрачно сказала, что, господа, двенадцать ночи, или вы выключаете музыку, или я вызываю полицию. Из-за двери пролепетали: "Да-да, хорошо", - и вот теперь я наслаждаюсь блаженной тишиной. Но блядь. Эти детишки там вправду тупые и не понимают, что музыку после одиннадцати вечера надо слушать в наушниках, или думают, что их не слышно, или что? И как часто мне теперь придется подниматься на девятый этаж (желательно с гантелей!) и вразумлять этих малолетних кретинов?

@темы: антисоветский роман

---

Нет, вы не спите. Нет, это все на самом деле. Год спустя после последнего поста с пересказом Мейнерца меня стукнуло по голове, и я наконец-то решила закончить очередную главу. Самое смешное - я ведь практически все оттуда уже так или иначе пересказывала. И в оставшихся двух последних главах нового материала, по-моему, и вовсе не осталось. Но я вдруг поймала кайф и угар, и так хорошо пошло, что я прям получила удовольствие. Эрик, ты лучший. Мейнерц, ты не лучший, но все-таки хороший (и я наконец-то заказала твою книгу про Веру Волкову, давно было пора).

Эрик вернулся на балетную сцену в сентябре 1974 года - и не где-нибудь, а в Нью-Йорке, в Метрополитен-Опера, и не в чем-нибудь, а в собственной постановке "Сильфиды" с Национальным балетом Канады. Вот только сам он выступил уже не в роли Джеймса, а в роли старухи Мэдж, Джеймсом же при нем был Рудольф Нуреев. Перед спектаклем Рудольф сказал, что им надо бы порепетировать, на что Эрик беспечно ответил, что нет, не надо, я, мол, знаю, что мне делать, и если ты будешь делать так, как я тебя просил два года назад, то я буду знать, что делать мне. Короче говоря, расслабься, Рудик, давай лучше поболтаем. И они превосходнейшим образом болтали в гримерке до самого спектакля. На самом же спектакле случилось то, о чем я уже когда-то рассказывала, но с удовольствием повторю: Джеймс-Рудольф, упав на землю в финале, не умер, а продолжал пялиться на торжествующего Эрика-Мэдж "широко раскрытыми глазами". Так что Эрику пришлось стукнуть его палкой Мэдж по башке, прижать к земле, да еще и прошипеть: "Умирай!", - и только после этого Рудольф, так и быть, "умер". Не сомневаюсь, что это была очаровательная пантомима, и все зрители получили дополнительное удовольствие. А Эрику с Рудольфом была впредь наука: репетируйте перед спектаклем, даже если прекрасно знаете, что вам делать.
Арлетта Кастанье, давняя приятельница Эрика (к которой некогда отчаянно ревновал Рэй Барра - но вроде безо всяких оснований), присутствовала на этом спектакле и была очень удручена - не качеством спектакля, не игрой Эрика, но самим фактом того, что Эрик, ее идеал в мире танца, изображал скрюченную, седую, беззубую старуху в лохмотьях. Она считала, что было что-то "садомазохистское" в выступлении Эрика, в том, как он играл Мэдж - хромую ведьму, нетанцевальную роль, - при танцующем Джеймсе-Рудольфе. Пусть Кастанье не говорила об этом прямо, но совершенно ясно, что она тоже считала, будто в давнем соперничестве Эрика и Рудольфа победу одержал Рудольф - просто потому, что он танцевал, а Эрик уже нет. Но сам Эрик явно не считал себя ущемленным - и, судя по всему, находил определенное удовольствие в том, чтобы играть Мэдж (как он сам признавался в разговорах с Джоном Грюном, он таким образом давал выход своей внутренней злости - так что, возможно, в исполнении этой роли было для него больше психотерапевтического, чем садомазохистского). И кроме того, не следует забывать о том, что Эрик все же принадлежал к датской балетной школе - и там постепенный переход от танцевальных ролей к мимическим был вполне в порядке вещей: никто не видел ничего зазорного или шокирующего в превращении danseur noble в исполнителя характерных партий. И кроме того, Эрик своим исполнением мимических ролей успешно демонстрировал всему остальному миру то, что датчане знали уже давно: "Нету плохих ролей, а есть паршивцы актеры, которые портят все, что им ни дай" (с). Эрик паршивцем не был (ну, в плане драматического дарования - точно не был), поэтому разворачивался в характерных ролях на славу. Год спустя после возвращения в "Сильфиде", в 1975 году, он поставил все в том же Национальном балете Канады "Коппелию" - где создал для себя самого роль доктора Коппелиуса, превратив его из комического элемента в почти трагическую фигуру, в человека, который, по словам датского критика Свена Крэга-Якобсена, был заворожен собственным колдовством. Этот хрупкий, трогательный, но при этом почти маниакально настроенный ученый в разных чулках искренне верил в то, что сумел вдохнуть жизнь в куклу, - и когда обман вскрывался, он был сокрушен, а зрителям становилось как-то не до смеха. Клайв Барнс считал, что Эрик в своей "Коппелии" изменил привычную расстановку акцентов, поставив в центр внимания именно Коппелиуса - а не Сванильду с Францем, как обычно. И это притом, что Францем в премьерных спектаклях снова был Рудольф: можно даже сказать, что их пресловутое "соперничество" (существовавшее ли на самом деле, бог весть) было выведено на новый уровень - теперь они соревновались не в исполнении одних и тех же партий, а в рамках одного и того же спектакля. Что, безусловно, было очень интересно, да и вообще - ну кто бы отказался увидеть Эрика Бруна и Рудольфа Нуреева вместе на одной сцене?
А еще стоит отметить, что далеко не все критики были в таком уж восторге от "Коппелии" Эрика и от его доктора Коппелиуса. Да и от Мэдж тоже. Так, например, Эббе Мёрк, представитель молодого поколения датских критиков (он следил за карьерой Эрика, приятельствовал с ним и, как писал Мейнерц, в течение недолгого времени испытывал к Эрику личный интерес - причем взаимный, в общем, трактуйте сами как хотите), - Мёрк считал, что Мэдж у Эрика как образ получилась неинтересной, весь цимес был только в том, что эту роль исполнял сам Эрик Брун; а что касается Коппелиуса - ну тоже, в сравнении с магически-мистическим Коппелиусом признанного мастера характерных ролей Нильса Бьорна Ларсена или потрясающе добрым Коппелиусом Фредбьорна Бьорнсона (да-да, того самого, у которого Эрик некогда одолжил костюм, чтоб было в чем прийти к королю, а потом выслушивал восторги короля в адрес все того же Бьорнсона), Коппелиус Эрика показался Мёрку невыразительным: "это был просто Эрик Брун в фартуке", вот и все.

И дальше - как обычно: немного многобуков

Но еще до "Коппелии", в самом начале 1975 года, Эрик наглядно доказал, что вернулся на сцену не только для исполнения пешеходных ролей. В январе он принял участие в гала-спектакле, посвященном тридцатипятилетию АБТ, где кого только не было: Леонард Бернстайн дирижировал, свежесбежавший Михаил Барышников танцевал в па-де-де из "Дон Кихота", Рудольф танцевал в па-де-де из "Корсара", Наталия Макарова - в "Весенних водах" Асафа Мессерера (с Иваном Надем). Почему-то Мейнерц перечисляет только беглецов из СССР и вовсе не называет имен их партнеров в па-де-де (я только в сети нашла информацию о том, что Макарова тогда танцевала с Надем). Люсия Чейз пригласила выступить и Эрика, явно предполагая, что он выберет какую-нибудь символическую партию, требующую от исполнителя разве что красиво ходить и поддерживать партнершу. Не тут-то было. Эрик выбрал для своего окончательного возвращения на сцену партию слуги Яна из "Фрекен Юлии", сцену на кухне. Его фрекен Юлией стала Синтия Грегори - с нею Эрик танцевал в этом балете и до своего выхода в отставку. И триумф получился полным, абсолютным и оглушительным: публика аплодировала, как сумасшедшая, танцовщики ревели в кулисах, критики захлебывались от восторга в своих рецензиях. А сам Эрик с фирменным своим ехидством замечал потом, что все так сходили с ума, "как будто я вернулся с того света". Впрочем, я не раз уже говорила, что шутки шутками, а так оно и было: когда он ушел в отставку, статьи в балетной публицистике, посвященные его уходу, были более некрологичными, чем сами некрологи Эрика пятнадцать лет спустя. Так что вполне логично, что его возвращение на сцену было воспринято именно как воскрешение из мертвых. Чудо Эрика, короче говоря. Эрик воскрес, воистину воскрес. Ура.
Об этом я тоже уже сто раз писала, но с удовольствием напишу в сто первый: после гала-спектакля Эрик и Рудольф куда-то смылись вдвоем и обнаружились только через несколько часов под дверями у Клайва Барнса. Разумеется, их впустили (интересно, почему им вообще пришло в голову прийти именно к Барнсу?). Было уже поздно, они оба были пьяненькие - и большую часть времени они просто сидели у Барнса на диванчике и хихикали. Именно тогда Розмари Уинкли, сестра жены Барнса, сделала несколько фотографий, в том числе ту, что я выкладывала у себя не так давно (она же опубликована и у Мейнерца).
Успешное выступление на АБТшном гала не только стало для Эрика мощным стимулом, но и принесло ему приглашение вернуться в АБТ в качестве гест-стар. Предложение это он принял. Ему было сорок семь лет, и в интервью Нью-Йорк Таймс он заявил, что его карьера танцовщика еще не закончена. Правда, он дал понять, что с классическими партиями он "завязал" - можно не рассчитывать на то, что он снова станет Альбрехтом, Джеймсом, Зигфридом. Но он не собирался и становиться "пешеходом". И следовало позаботиться о его репертуаре, поэтому АБТ предложил Джону Ноймайеру поставить па-де-де для Эрика и Наталии Макаровой. Репетиции проходили в дождливом Гамбурге, и Ноймайер, вспоминая о них позднее, сравнивал работу с Эриком и Наталией с тем, как Бежар ставил (это было уже в восьмидесятые годы) Les Chaises для самого Ноймайера и Марсии Хайде: "Это была история любви на троих". Макарова очень беспокоилась об Эрике - и когда Ноймайер демонстрировал поддержки (некоторые были очень сложные), Макарова шептала ему: "Мне кажется, Эрик не сможет это сделать". К сожалению, это па-де-де, получившее название Epilogue, - не имело большого успеха. Арлин Кросс, никогда, впрочем, не питавшая особой любви ни к Эрику, ни к Ноймайеру, писала, что в этом па-де-де ничего не происходило вплоть до закрытия занавеса. Ну и еще добавила парочку уже вполне хрестоматийных замечаний в адрес Эрика, заявив, что он "погружен в собственное совершенство", что его лучшими ролями были роли, где между ним и женщинами были воздвигнуты барьеры: это Джеймс в "Сильфиде", Ян в "Фрекен Юлии", Поэт в "Сомнамбуле", и, наконец, что он был, наверное, единственным знаменитым балетным танцовщиком, который был не в состоянии "подойти к женщине и притвориться, что влюблен в нее". Вот. Припечатала и размазала, и станцевала на нем джигу. Но при этом стоит отметить, что не всегда Кросс была так сурова с Эриком, и, например, в более поздней статье Baryshnikov among Sylphs, написанной уже в 1983 году, она весьма благосклонно отзывалась о его постановке "Сильфиды" в АБТ и о нем самом в роли Мэдж. Она писала, что босая Мэдж Эрика в "гриме Медузы" в серых тонах держала в руках все нити действия, превратившись из второстепенного персонажа в проклятие Джеймса.
Не то чтобы неудачей, но, скорее не удачей обернулась для Эрика и партия Абдерахмана в "Раймонде", поставленной Рудольфом в АБТ (сам Рудольф танцевал Жана де Бриена, Раймондой была Синтия Грегори). Впрочем, вся постановка вызвала довольно сдержанные отзывы критиков, и по мнению многих, Рудольф недостаточно использовал потенциал Эрика, сделав партию Абдерахмана не очень интересной и малотанцевальной. Тут мне трудно судить, я видела только более позднюю версию "Раймонды" Рудольфа, поставленную уже для Опера де Пари в начале восьмидесятых. Это явно переработанная версия АБТшной постановки, но насколько обширны были изменения - поди узнай. По крайней мере, в парижской версии партия Абдерахмана была вполне танцевальна.
После "Раймонды" Эрик, Рудольф и Синтия еще раз станцевали втроем в АБТ - в па-де-труа La Ventana . В классическом варианте Бурнонвиля это па-де-труа танцуют две женщины и мужчина, но Эрик изменил гендерную раскладку, переделав па-де-труа для двоих исполнителей-мужчин и женщины. К сожалению, мне не удалось отыскать сколько-нибудь внятных отзывов на этот номер. Мейнерц у себя цитирует всю ту же Арлин Кросс, которая - по крайней мере, в процитированной фразе, - вообще не удостаивает вниманием Эрика и только пишет, что в La Ventana "Синтия Грегори получила возможность продемонстрировать, как хорошо она умеет танцевать балеты Бурнонвиля, а Нуреев получил возможность продемонстрировать, как хорошо он этого не умеет".
В поисках подходящего репертуара Эрик и Рудольф одно время носились с идеей организовать свой сезон на Бродвее: предполагалось, что они будут танцевать в балете Глена Тэтли Pierrot Lunaire - вместе с Марго Фонтейн (Рудольф уже танцевал этот балет, а Эрик - ну, Эрик просто давно и крепко дружил с Тэтли). Но из этой затеи ничего не вышло. Зато Эрик нашел для себя кое-что получше - он стал танцевать партию Мавра в балете Хосе Лимона "Павана мавра". В 1977 году, во время гастролей АБТ в Дании, Эрик в последний раз станцевал на датской сцене (в Тиволи) - именно в "Паване мавра". Его старшая сестра Оза вспоминала, что узнала об этих гастролях из газет, приехала в город, купила билет и пошла посмотреть на Эрика. И хоть обычно так не делала, но не выдержала и сказала, что это ее брат, а дама, сидевшая рядом с ней, убедила ее пойти за кулисы и поздороваться с ним. И она, пусть не сразу, но все же решилась войти к нему в гримерку (не сразу - потому что сначала она услышала, как он разговаривает там с кем-то), и он был очень рад ее видеть - и рад, что она сама купила билет, не прибегая к его помощи. Как говорила сама Оза, эти просьбы о билетах его раздражали. И это своеобразно перекликается со старой историей, рассказанной Эриком, кажется, в Private World of Ballet: как его мать, убедившись, что сын у нее и вправду талантлив, захотела пойти на его спектакль, а он отказался доставать для нее билет и предложил ей выкручиваться самостоятельно. Ну что ж, она отстояла очередь, купила билет и попала на спектакль, но зато уж потом раскритиковала Эрика так, как, наверно, и Арлин Кросс не снилось. Мера за меру, все нормально. Эрик и его матушка вполне стоили друг друга.
В 1978 году он впервые исполнил заглавную партию в "Петрушке". Тогда же он вместе с Джоном Грюном работал над книгой Danseur Noble - ставшей его первой биографией. И в интервью датскому изданию Extra Bladet - насколько я понимаю, это интервью тоже было дано примерно в то время (Мейнерц! почему ты не даешь нормальные ссылки, Мейнерц?!), - он опять говорил о своей невидимости, о том, что даже его мать не узнавала его на улице, о том, что его называли ненормальным, душевнобольным, шизофреником и так далее. Но он замечал, что совершенно нормален с людьми, которым он доверяет, - и хоть его фантазия может завести его очень далеко, но он никогда не выпускает эту фантазию из-под контроля (нечто подобное он говорил и прежде в Beyond Technique - когда рассказывал о вживании в исполняемые роли и сравнивал это вживание с наркотическим трипом, из которого можно и не вернуться, если не контролировать себя как следует).

Вопрос: Лайкнуть Эрика с Мейнерцом?

1. Лайкнуть, они заслужили (даже Мейнерц)		12	(100%)
Всего:		12

@темы: Александр Мейнерц "Erik Bruhn – Billedet indeni", Rudolf Nureyev, Erik Bruhn

---

Нет бы спать, а я поняла, что я безумно соскучилась по моим любимым датчанам. И раньше ноября их не увижу, а так хочется. Впрочем, самого любимого датчанина и в ноябре не увижу, и весь год не увижу, и хорошо еще, если только год, а не дольше. Если б не уход Хейнса, я бы, конечно, страдала по Бирккьяру, но без Бирккьяра я как-нибудь переживу этот сезон (пережила же только что закончившийся сезон, увидев Бирккьяра только один раз - в "Жизели", правда, в очень хорошей "Жизели"), а вот без Хейнса мне будет плохо, мне уже без него плохо. Ну ладно. Ну как-нибудь. К счастью, пока что в КДБ - сплюнуть три раза - остаются вот эти замечательные люди Марсин Купински и Йон Аксель Франссон (и много других замечательных людей, не попавших на эту фотографию). А значит, жить можно. Хотя и не так радостно, как жилось с Хейнсом и Бирккьяром.

A photo posted by Instagram

@темы: Не только Дягилев или "вообще о балете", Sebastian Haynes, Royal Danish Ballet

---

У меня легкая ломка по Константину, ничего нового с ним нет и не предвидится, поэтому будет хорошо забытое (но не мной) старое: фотография из Toronto Star, номер от 23 ноября 1974 года. Джеймс Куделка, Энн Дитчберн и Константин - участники хореографической мастерской Национального балета Канады. В рамках этой мастерской Энн Дитчберн представила маленький балет Kisses - пять па-де-де о "разных поцелуях" (в том числе лесбийское па-де-де с лесбийским поцелуем), а Константин - отрывок из "Весны священной" (в окончательном варианте этого балета тоже присутствовали лесбийские мотивы). Позднее оба этих балета - и "Поцелуи", и "Весна" - вошли в репертуар НБК. Впрочем, и об этом я тоже уже рассказывала.
А фотография прелестная, обожаю ее. Что Константин, что Энн - оба очаровательны.

Вопрос: Лайкнуть Константина?

1. Like без вариантов		11	(100%)
Всего:		11

@темы: Constantin Patsalas