[М-ль Люсиль]

Даже не буду извиняться за то, что опять безобразно забросила пересказ Мейнерца. Лучше порадуюсь, что все-таки к нему вернулась, и продолжу с того места, где остановилась в прошлый раз. А остановилась я в 1966 году, когда Эрик начал работу над "Лебединым озером" для Национального балета Канады. Еще раз повторю: я уже рассказывала более-менее подробно об этом ЛО вот здесь, так что кому интересно, что там у Эрика были за лебединые страсти с черными королевами, - тот может залезть в мой старый пост и почитать, а потом погоревать вместе со мной из-за того, что где-то есть телеверсия этой постановки ЛО с Эриком в роли принца, а никак до нее не добраться.
В феврале Грант Стрэйт из НБК приезжал к Эрику в Рим, чтобы обсудить с ним подробности готовящейся постановки; в июле того же года он снова встретился с Эриком, на этот раз в Копенгагене. И в Риме-то Эрик переживал не лучшие времена, а в Копенгагене, по воспоминаниям Стрэйта, он вообще упал духом, не хотел выходить из дома и очень горько говорил о Королевском датском балете (который, как я писала в предыдущем посте-пересказе, очень славно прокатил Эрика мимо почти обещанного поста художественного руководителя). Но конечно, беседовали они со Стрэйтом не только о коварном КДБ, но и о канадском ЛО, и Эрик вполне открыто давал понять, что хочет сделать принца центральным персонажем наряду с Королевой-лебедь, и продолжал отстаивать свою идею о превращении Ротбарта в Черную Королеву, даром что "он не мог точно объяснить, какую роль она играет". Значение Черной Королевы в этой версии ЛО так и не прояснилось до конца; Фрэнк Аугустин, один из исполнителей партии принца, вспоминал в своих мемуарах, что Стрэйт вообще-то славился тем, что способен добраться до сути во что бы то ни стало, но даже ему оказалось не под силу добиться от Эрика, для чего вообще нужна эта Черная Королева вместо старого доброго Ротбарта. В конце концов, и стоило ли мучиться и выспрашивать? Просто у Эрика была такая концепция, чего пристали к человеку, в конце концов?
Осенью в Торонто начались репетиции, и оттуда Эрик написал Рудольфу в Вену, попросив купить и прислать ему партитуру ЛО: "Ты не мог бы также скопировать кое-что из твоей партитуры: вариацию танцовщика из па-де-сис в твоем первом акте?..". Он рассказал Рудольфу, что закончил работу над вторым и четвертым актами, что получает большое удовольствие, занимаясь постановкой ЛО, и что часто думает о Рудольфе ("о своем партнере", как написал Мейнерц). "Я пытаюсь удержать что-то, несколько чувств, которые я могу себе позволить, не разрушив себя самого, даже если это не имеет отношения к действительности". "Торонто - неплохое место для меня, прямо сейчас я фактически чувствую себя тут хорошо. Мои силы приходят и уходят, как волны, набегающие на берег, и сейчас я плыву на высокой седьмой волне, и не думаю о том, что будет, когда этот поток снова выплеснется на берег и затопит все и превратит в хаос. Мне кажется, я все это переживал уже много раз".

И так далее

Как пишет Мейнерц, многие в Канаде и сегодня считают ЛО Эрика самой лучшей версией (причем он не уточняет - лучшей ли вообще из всех существующих на свете или лучшей из тех, что были поставлены в НБК; так что решайте сами). Эрик создал очень динамичный, напряженный спектакль, сжав привычную четырехактную постановку до двух актов, причем ввел плавные переходы между первым актом и белым актом на озере и между праздником в замке и все тем же озером. Он разработал очень красивую и сложную хореографию для кордебалета. Дэвид Никсон, танцовщик НБК, считал, что этому балету была присуща "элегантность, отражавшая танец самого Эрика". Кульминацией этой поэтичной и драматичной истории была последняя сцена: принц, преступивший клятву, предавший Королеву-лебедь, возвращался на озеро, зная, что обратного пути уже не будет, и погибал, причем зрители могли гадать, покончил ли он с собой, или это лебеди сбросили его со скалы. Финал вполне в духе Эрика - причем Королева-лебедь не погибала вместе с принцем, а оставалась ждать следующего героя, который попытается спасти ее и освободить из плена Черной Королевы. Судя по намекам Эрика, таких героев было уже много, а результат один и тот же.
"Что касается вариаций, - писал Эрик Рудольфу во время работы над ЛО, - то в честь тебя я сохранил ту вариацию, что создал ты". Эрик имел в виду вариацию принца из первого акта, которую Рудольф поставил для своего ЛО в Вене. Эрик перенес эту вариацию в свою версию ЛО, слегка изменив хореографию. Причем Рудольф позднее обижался на Эрика за это и утверждал, что Эрик "украл" у него вариацию, не указав авторство Рудольфа. Но это письмо говорит об обратном, кроме того, мне не раз попадалась информация о том, что вариацию эту они фактически придумали вместе, хотя Рудольф первый придал ей окончательную форму и вставил в свое ЛО. А Мейнерц добавляет, что еще в советских версиях ЛО и Вахтанг Чабукиани (Мейнерц именует его "Chabukiana", ну, ладно, запутался он в этом сложном имени), и Константин Сергеев ставили аналогичные сольные вариации для Зигфрида, так что Рудольф в любом случае не был первопроходцем.
Дэвид Никсон стал последним танцовщиком, подготовившим партию принца под руководством самого Эрика. Насколько я понимаю, это было уже в восьмидесятых годах. Он считал, что в этой сольной вариации показан "несчастный, совершенно потерянный мальчик". "Я думаю, Эрик сам был очень, очень чувствительным - и очень ранимым". И конечно, одной из фирменных фишек этого ЛО (да и, пожалуй, самого Эрика) были очень сложные отношения принца с матерью - и с Черной Королевой, еще одной квазиматеринской фигурой в его окружении. Я писала об этом подробнее в посте про ЛО, повторяться не буду. И еще одной интересной особенностью ЛО Эрика было фактическое слияние Одетты и Одиллии в одного персонажа - Королеву-лебедь. Впервые принц встречает ее на озере, как и положено, и дает ей клятву (все как обычно в ЛО). Но в следующем акте, на балу, она появляется в образе Черного Лебедя - все та же Королева-лебедь, не двойник, не какая-нибудь дочка или племянница Черной Королевы, нет, та же девушка-лебедь, которой принц дал клятву. Но теперь, под чарами Черной Королевы, она олицетворяет уже не "чистую любовь", а "плотскую любовь", и принц предает Королеву-лебедь и чистую любовь, выбирая вместо нее любовь плотскую. Причем он-то думает, что не совершает предательства, что оба аспекта любви - и "чистая", и "плотская" - соединены в образе Королевы-лебедь, но это не так. И когда он понимает свою ошибку, становится слишком поздно, и ему остается только умереть.
В общем, история чрезвычайно запутанная, но во многом отражающая характер и мировоззрение самого Эрика, а главное - иллюстрирующая его отношения и с матерью, и с Рудольфом. И в очень печальном недатированном письме, которое, по мнению как Мейнерца, так и Каваны, можно считать прощальным письмом Эрика Рудольфу, знаком окончания их романа, Эрик писал, что Рудольф "не знает настоящей любви". Мейнерц приводит оттуда лишь эти полстрочки, да еще последнюю фразу, Кавана же цитирует письмо гораздо подробнее, и я приведу оттуда отрывок в оригинале, потому что - ну, что тут переводить, и так все ясно:
"I would have believed you loved me, like I do and still do with all my heart and soul. If your secret is, that it is impossible for you to be alone, that there must be someone with you, then perhaps this letter is already too late. <...> This night I saw you, before I woke up, your life, as it has been before you met me, and I saw it continue without me, with others. <...> It was a dream, but not a good one. <...> If your nature is <...> that you are even afraid of staying one or two nights alone <...> then you don't really know true love. I would like to believe you do and if you are not with someone else already <...> then you can give me all the strenghts, all my belief and hope back, by writing or calling me to tell that you are able and strong enough in your love to wait for me. If I do not hear it from you, I shall understand. My love for you will remain the same always and any way. <...> God bless you and give you strength when you should need it the most".
Но Эрик явно не солгал, когда написал, что все равно будет любить Рудольфа. Так оно и вышло: даже после формального разрыва отношений они по-прежнему остались очень близки. И гораздо позже, в конце семидесятых, Эрик говорил Джону Грюну: "I think Rudik will always be in my life. <...> I don't believe that my friendship with Rudik can ever be lost - it will be there for all our lives".
Продолжение когда-нибудь следует.

@темы: Александр Мейнерц "Erik Bruhn – Billedet indeni", Rudolf Nureyev, Erik Bruhn

Comments

[gr_gorinich]

Бедный печальный Эрик на волнах ( Но он хороший образ выбрал, сразу понимаешь, каково ему приходилось.
Ну, а Фрэнк Аугустин вечно хочет от Эрика чего-то не того, что Эрик может дать. Капризуля ) И зачем ему, Фрэнку, объяснений, что зачем Черная Королева - как будто это ему ее танцевать!
Спасибо за пересказ, давненько его не было... чего-то не хватало.

[М-ль Люсиль]

gr_gorinich, ну да, Эрику хорошо, он разбрасывает небрежно красивые образы, а мне их приходится переводить.)) И мне всегда ужасно стыдно за то, какой корявый перевод у меня получается.(
А Фрэнка тоже можно понять: пусть ему Черную Королеву не танцевать, но ему в качестве принца приходилось с ней тесно контачить, поэтому ему, конечно, хотелось получить побольше информации об этом персонаже. Но черта с два.)) Просто Эрику очень хотелось, чтобы бедного принца - его альтер эго - окружали страшные бабы.)) А единственная нестрашная лебедица была все равно недоступна - или, скажем так, отчасти доступна, но смертоносна.
Не за что, я сама соскучилась по пересказам.)

[gr_gorinich]

М-ль Люсиль, но он очень обдуманно их разбрасывает! Вообще, он действительно был танцовщик, который умел работать головой и языком )) Говорил прекрасно и ровно то, что хотел сказать.

Просто Эрику очень хотелось, чтобы бедного принца - его альтер эго - окружали страшные бабы.

И тут вспоминаешь семейную застольную фотографию Брунов. О да, это страшно ))

[М-ль Люсиль]

gr_gorinich, и кажется, все тот же Фрэнк Аугустин вспоминал, что Эрик еще и умел прекрасно заговаривать зубы.) Когда ему задавали вопрос, на который у него еще не было ответа, он мог произнести длиннейший монолог, но так ничего толком и не ответить. Но да, язык у него был подвешен отлично, и голова работала... да и вообще он был умница.)) И кстати, если ты еще не добралась до Beyond Technique - в этой книге видно, что Эрик действительно здорово умел рассуждать и излагать свои мысли - и мысли у него были интересные и небанальные.)
А застольная фотография, да и вообще семейные застолья, - это, может быть, был один из кошмаров Эрика.)

[norakura]

М-ль Люсиль, спасибо большое за продолжение)

[М-ль Люсиль]

norakura, да не за что.) Наконец-то я раскидала самые срочные дела и смогла припасть к Мейнерцу, прям самой не верится.)

[norakura]

М-ль Люсиль, я только с поезда, а тут такое) хотелось бы потрепаться на тему, но организм считает иначе

[М-ль Люсиль]

norakura, пост никуда не убежит, а организму надо отдыхать.))