Живи, а то хуже будет
Финал "Сильфиды": Мэдж (Себастьян Хейнс) над Джеймсом (Грегори Дин), которого он только что убил (убил ли?) своим поцелуем. Фотография темная, но все-таки видно потрясенное, перевернутое лицо Хейнса. И сразу вспоминается, как в спектакле с Дином (и в спектакле с Бирккьяром) он медленно шел к рампе, помертвев от горя, похожий на ослепшую сильфиду. И эта внезапная параллель со слепотой и смертью сильфиды дополнительно била по нервам. Причем мне кажется, когда Мэджа играл Себастьян Клоборг, эта параллель либо не прослеживалась вовсе, либо - ну, по крайней мере, - не была столь очевидна.


И Хейнс, конечно, великолепен был в этой роли. Конечно, и саму партию Хюббе углубил, сделал одной из центральных - даром что, грубо говоря, ввел лишь один новый выход Мэджа: когда во время свадебной пляски тот на секунду появляется на авансцене, и Джеймс кидается к нему - о, совсем не для того, чтобы прогнать, уж скорее для того, чтобы броситься в объятия. Но дело здесь не столько в углублении партии, сколько в драматической одаренности Хейнса. Когда он был на сцене - он действительно заставлял смотреть на себя, действительно делал Мэджа - центральным персонажем этой трагедии.
Но фанон наш, считаю, подходит к сценическому канону: там и любовные связи несколько симметричны, и визуально, вот, хорошо обыграно.
там и любовные связи несколько симметричны, и визуально, вот, хорошо обыграно.
Да, там эта симметрия любви очень наглядна - и здорово показано в той же свадебной пляске, что Джеймса тянет и к Мэджу, и к сильфиде. Вот только Мэдж даже с сильфидой делиться не желает - и можно его понять.)
и вообще
свадебноепутешествие - чего им теперь вдвоем торчать в этой деревне?Вы собрали!