Живи, а то хуже будет
Леннарт Пасборг вспоминал, что во время последней болезни Эрика отлично ладил с Константином, хотя и до, и после отношения у них были сложными. Может быть, именно поэтому в книге Мейнерца чувствуется легкая неприязнь по отношению к Константину - ведь Пасборг активно помогал Мейнерцу, делился воспоминаниями, материалами и размышлениями, и мог вольно или невольно "привить" ему свой взгляд на Константина.
Еще из воспоминаний Пасборга: "Я до сих пор помню, как мы стояли в прихожей, и я подумал: "Господи, может быть, Эрик сейчас видит свою квартиру в последний раз". Но он даже не оглянулся. Он просто вышел. Он шел легко".
Как это поразительно похоже на Эрика: не оглядываться, ни минуты не медлить, не сожалеть, выйти из квартиры навсегда и быстро пойти навстречу смерти. "Главное - не пытайся себя обмануть, не думай, что это был морок, причуда слуха, что тебе померещилось, не унижай себя", и так далее. Трогательно и прекрасно это его прощание с "навсегда уходящей Александрией" - с его жизнью.
Еще из воспоминаний Пасборга: "Я до сих пор помню, как мы стояли в прихожей, и я подумал: "Господи, может быть, Эрик сейчас видит свою квартиру в последний раз". Но он даже не оглянулся. Он просто вышел. Он шел легко".
Как это поразительно похоже на Эрика: не оглядываться, ни минуты не медлить, не сожалеть, выйти из квартиры навсегда и быстро пойти навстречу смерти. "Главное - не пытайся себя обмануть, не думай, что это был морок, причуда слуха, что тебе померещилось, не унижай себя", и так далее. Трогательно и прекрасно это его прощание с "навсегда уходящей Александрией" - с его жизнью.