Живи, а то хуже будет
У Рудольфа была "приемная семья" в лице Найджела и Мод Гослингов, а Эрик в начале семидесятых... как бы это сказать?.. назначил своей семьей Эллу Шрам и ее дочерей. Элла Шрам жила по соседству с Эриком, знала его с детства и со временем стала кем-то вроде приходящей домоправительницы (хорошо, что не домомучительницы) в его старом доме на Фиалковой улице. Но тогда их отношения еще были скорее рабочими, чем личными, а вот когда Эрик в конце 1973 года перенес операцию, Элла Шрам постоянно его навещала в больнице, и Эрик к ней привязался. Ну, а заодно и ко всей ее семье - например, он крепко подружился с одной из ее дочерей, с Люкке Шрам. И повадился запросто ходить к ним в гости. Вот как Рудольф мог прийти к Гослингам в любое время, "выбрать любую книжку, какая понравится, плюхнуться на диван и не разговаривать, если не хочется", так и Эрик, по воспоминаниям Люкке, совершенно расслаблялся в их доме (хотя они поначалу волновались, как его принять и угостить, ведь "мы были самой обычной семьей" - а он, как ни крути, великий Эрик Брун и все такое), являлся к ним преспокойно (даже в тапочках! о, Эрик!) и тоже норовил развалиться на диване. В общем, чувствовал себя совершенно свободно. Люкке еще вспоминала веселый случай - тоже, я так понимаю, произошедший примерно в то же время, в начале 74-го года, когда Эрик уже поправился после операции. Его пригласили принять участие в какой-то развлекательной телепередаче, причем не в записи, а в прямой трансляции. Передача должна была состояться вечером, а перед этим он обедал у госпожи Шрам. И чем ближе подходил час, когда он должен был ехать на телевидение, тем сильнее он нервничал. Под конец он практически впал в отчаяние и заявил: "Я туда не пойду! Я туда не пойду!". Люкке вспоминала, что они ну просто обалдели и сказали: "Эрик, ну так же нельзя!", - и стали его ругать. Но Эрику было все равно, он упрямо повторял, что он туда не пойдет, и в конце концов заставил Люкке позвонить на телевидение и сообщить, что он не придет ("Скажи им, что у меня живот болит!"). И как только все это было проделано, он тут же успокоился и расслабился (классический "жульнически выздоровевший кот"). "А мы, - вспоминала Люкке, - начали хохотать".
Не знаю, что тут добавить, но Эрик такая прелесть.
Не знаю, что тут добавить, но Эрик такая прелесть.

и, видимо, он давно понял, что больной живот/нога/спина/голова/мизинец левой ноги хороший повод увильнуть не только от выступления. Вот же патологический врунишка!))
а я только что как раз перечитывала про Гослингов, как они переживали первый разрыв Рудольфа с Уоллесом, такие заботливые!))
А врунишка он тот еще! И причем в отличие от тех случаев, когда он отказывался выступать (как это было в Штутгарте с "Дафнисом и Хлоей", как это было в Канаде с "Сильфидой") наполовину из-за травм, наполовину из-за очередного нервного срыва или депрессии, здесь явно дело было не в депрессии и не в срыве, а просто Эрику категорически не хотелось никуда ехать и демонстрировать себя в прямой трансляции на всю Данию.)) И ведь хитрец такой, сам звонить не стал, чтоб по голосу не догадались, что он врет и еще не умирает.)
Не знаю почему, но мне очень нравится, что Гослинги так хорошо относились к Уоллесу и переживали за него не меньше, чем за Рудольфа. Впрочем, вообще все говорят, что Уоллес был ну очень хорошим человеком. Рудольфу с ним сильно повезло.
М-ль Люсиль, это во всей истории больше всего умиляет, г-н Брун не только врунишка, но и заядлый манипулятор со стажем
ну, думаю Гослинги ясно видели, кто в той паре "жертва", а кто самодур) но действительно, даже по описаниям и благодаря цитированию его слов, Уоллес производит очень положительное впечатление)
А еще Уоллес в паре с Рудольфом частенько кажется более старшим и разумным партнером - несмотря на разницу в возрасте (кажется, Рудольф был лет на девять или десять его старше). Он такой спокойный, уравновешенный, положительный, а Рудольф рядом с ним - ну, порою производит впечатление избалованного ребенка.))