[М-ль Люсиль]

Зачем-то перечитала собственный пересказ последней главы Мейнерца - про смерть Эрика, и распереживалась, как дура. А потом поймала себя на мысли, что сильнее жалею даже не Эрика - потому что он-то умер легко, даже можно сказать, умер так, как сам хотел, - а Константина. Сложно сказать, что именно он чувствовал к Эрику, как много значил Эрик для него; всего-то и осталось свидетельств, что фраза Пенелопы Рид Дуб: "Константин обожал Эрика". Но с другой стороны, он был с Эриком до конца, не пытаясь уклониться от этой печальной обязанности - оставаться с умирающим любовником до его последнего вздоха. Можно, наверно, считать это "косвенной уликой", свидетельством того, что Константин был действительно очень привязан к Эрику. Можно даже пойти дальше и додумать, что смерть Эрика стала для Константина потрясением, ускорившим развитие его душевной болезни (ну, правда, на фоне СПИДа, и неизвестно, был ли Константин ВИЧ-инфицирован еще при жизни Эрика - и передал ли ему ВИЧ? - или заразился уже потом, после смерти Эрика). В общем, можно много чего додумывать, но я все сворачиваю мысленно на эти последние минуты Эрика: когда он умирал, а Константин смотрел на его агонию и ничего не мог поделать, и ничем не мог помочь. Ничего удивительного, что он был "совершенно раздавлен" и потрясен. Жаль, что Мейнерц не пишет, присутствовал ли он при кремации Эрика в Торонто. Впрочем, почти наверняка присутствовал. Вот на похоронах в Дании его не было, судя по всему. Да это и неважно.
Что ж, раз вновь заговорила о смерти Эрика, то перепишу, наконец, из книги Нойфельда его последнее письмо, адресованное всем сотрудникам Национального балета Канады. Написано оно 19 марта, меньше чем за две недели до смерти.

Dear Company,

From all of my irregular but honest "spies", I have heard some wonderful reports on our "Don Quixote" in Hamilton and London. For most of you who knew me when we began working on "Don Quixote" nearly three years ago, it was worth it all - from a production point of view and musical point of view - but it was all of your potential and talent that inspired me and overthrew the many doubts I had over the years. We have now a treasure that we can share together for many years to come.
My illness as it comes now is at the most unfortunate time, but then illnesses always are. However, I have come to realize in the last year that my nearly three years with you as a director have become the most fulfilling and rewarding experience in my entire professional life. Coming from a former first class egomaniac, this is not a small thing to admit!
I do hope that you will continue to support all that the last three years have stood for, and "you" means all of my staff. Indeed, there is no one left in the organization that I can complain of, only praise.
Let's go on from here, spirits up; with confidence, belief, and mutual respect for each other - not only go on, but go on inspiring each other. This way, you will really help me through this difficult time of mine, knowing that the outcome will be something we can share forever.

Much love to you all
as always,
Erik

@темы: Александр Мейнерц "Erik Bruhn – Billedet indeni", Erik Bruhn, Constantin Patsalas

Comments

[gr_gorinich]

Обалдеть. Ведь это он им завещание оставил - но каким тоном: будто вправду намерен и сам участвовать в этом общем будущем еще бог знает сколько лет. Все-таки он был потрясающий. Все-таки сильного человека всегда видно в такие моменты.

А Константина и правда жалко: чтобы провожать умирающего в последние минуты, надо много сил, потом они очень долго восстанавливаются - а если и сам болен и умираешь, и восстанавливаться просто уже нет времени...ну, тогда все совсем печально. Тут и без ВИЧа с ума сойдешь.

[М-ль Люсиль]

gr_gorinich, я рада, что ты оценила это прощание и завещание. Действительно, очень сильное письмо - и все-таки, хоть в нем нет ни слова о смерти, и хоть Эрик упоминает о своей болезни так, будто ее можно преодолеть, но как-то... не знаю, вот ясно, что он точно знает: все кончено, он скоро умрет. И Нойфельд писал - не знаю, правда ли это, но он вроде бы не склонен к фантазиям - что сотрудники НБК плакали, когда читали это письмо. Тоже чувствовали, наверно, что это прощание.
А уж о том, что Эрик был потрясающий, я и говорить не буду, это и так ясно.))

Ну да, а Константин и не восстановился, и явно подорвал силы, потеряв Эрика. Потом еще пошли конфликты и суды с НБК из-за авторских прав, и все покатилось под откос. Но в 1987 (или в 1988 году) он еще успел поставить последний свой балет "Das Lied von der Erde" (не путать с одноименным балетом Кеннета МакМиллана!) для Королевского Датского балета. Почему-то меня трогает, что последняя его работа была сделана именно для первой компании, где Эрик начал свою карьеру. Как будто круг замкнулся. (А еще, между прочим, в этом самом последнем балете Патсаласа танцевал Ллойд Риггинс. Связь времен не прерывается!))

[gr_gorinich]

М-ль Люсиль, да знал, конечно, что умирает - за полторы две недели до смерти с его диагнозом нельзя было не знать. И что плакали, верю, особенно если знали, что с Эриком. Он же диагноз-то не скрывал, насколько я помню.

Константина действительно ужасно жалко: ничего не успел, ничего не удалось. То есть, конечно, и танцевал, и ставил - но не добрался до уровня, который гарантирует долгую память потомков в балетном мире (уж не говорю про мир вообще). У Эрика все-таки было и режиссерство, и учеников довольно много.

[М-ль Люсиль]

gr_gorinich, диагноз не скрывал, но, насколько я могу судить, широкому кругу - то есть, почти всем, кроме Пасборга и Патсаласа, - не было известно о том, насколько серьезно обстоят дела. И все-таки в компании не ждали конца так быстро. Да чего там, Пасборг и Патсалас тоже явно не ждали, что Эрик заставит себя так стремительно умереть.

Я не думаю, что Константин "не добрался до уровня", гарантирующего долгую память в балетном мире. Впрочем, тут сложно судить, потому что хорошо бы посмотреть его работы, а работ-то и нет.( Дело в другом: так сложились обстоятельства, что его работы были вынужденно забыты и умерли вместе с ним - не оттого, что они не дотягивали до того уровня, когда балеты продолжают жить и после смерти создателя, но оттого, что он сам отнял у НБК права на их постановку. Можно сказать, что он сам же и убил свои работы. Это тоже очень печально, но это факт.
А Эрик все-таки был... и более талантлив, и сильнее на виду и на слуху. Ну и успел больше. Так что вполне логично, что его помнят лучше и забывать не собираются (хоть я и бурчу, что ему не уделяют должного внимания сейчас).)