Не могу не. Мы с gr_gorinich продолжаем угорать в нашем дон-карлосовском мини-фандоме на двоих, и теперь она написала большой пост о главном источнике нашего угара - зальцбургской постановке 2013 года. А я, разумеется, тащу его к себе, потому что зачем же такому добру пропадать, его все должны видеть.
Часть вторая. Дон Карлос курильщика ) Нет, курильщик в данном случае - не постановщик. Питер Штайн поставил спектакль, который смело можно назвать мэйнстримным. Но по некоторым причинам именно этот спектакль необычайно хорош для фандомного укура, поэтому за пейрингами и фанонами смело всех приглашаю сюда. Трейлер для затравки:
Но сначала обвешаюсь-ка я дисклеймерами, как Белый рыцарь из Зазеркалья - доспехами и полезными мышеловками. Оказалось, они нужны тут, как были когда-то нужны дисклеймеры в логгофандоме )) Я пишу про оперу в качестве профана и ненасмотренного зрителя. Ни критик, ни тематический блоггер из меня бы не вышел, да и не надо. Тонкого слуха у меня нет, нот я не знаю, итальянский язык в основном ограничен названиями блюд и словами, нужными при покупке билетов. Но считаю, что, как и все люди на Земле, имею полное право получать удовольствие хоть от оперы, хоть от комиксов, хоть от теории относительности Эйнштейна. Профессионалов (если тут такие внезапно обнаружатся) прошу заранее запастись валокордином - ну или не ходить под кат, зачем вам это, вы и так все про дон Карлоса знаете ) буквы, скрины, гифки, видео. Фанатизъм Итак, 2013 год, фестиваль в Зальцбурге, за дирижерским пультом Антонио Паппано, постановщик Питер Штайн. Очень красивый спектакль, на который не пожалели усилий и в плане исполнения музыки, и в плане декораций и костюмов. Но при всем блеске в первый момент удивляет старомодно-оперное сценографическое решение. То есть на сцене расставлен хор (отличный хор, между прочим), совершенно декоративный и весьма слабо участвующий в действии, периодически выходят солисты, поют ровно то, что написано в либретто - и все. И поначалу думаешь: э-э, это мы и в Большом театре видели тридцать лет назад, только пели похуже и декорации победнее были. Проиллюстрирую: Чистенькие пейзане и милостивая принцесса: Инквизиция и еретики: Коронация с оркестром, туземными царьками и золоченым королем: Мое любимое: "Ох рано встает охрана!" Тут даже призрак Карла Пятого, и тот обрядили в полный доспех и хорошенько позолотили, чтоб богаче выглядел: Не могу не поклониться дизайнерам и костюмерам: они упоролись! Они сделали "как бы" костюмную оперу, но не дали себя увлечь исторической реконструкции и обошлись с фасонами 16 века очень вольно. То есть вот это, в чем ходят на сцене, оно не ближе к модам испанского двора эпохи Филиппа и Изабеллы, чем "матросское платье" дон Карлоса из Шиллера. Но атмосфера эпохи выдержана верно - за счет цвета тканей, узнаваемых деталей костюма, да просто потому, что не поскупились на материалы и пошив. Так что глаз зрителя доволен. Слух зрителя тоже доволен, потому что поют Аня Хартерос, Екатерина Семенчук, Йонас Кауфманн, Томас Хэмпсон и немножечко - Роберт Ллойд, сегодня банановый позолоченый. Для меня более слабым звеном стал Филипп из Зальцбурга, Матти Салминен, а уж Эрик Хальфварсон, неВеликий инквизитор, так прямо огорчил. А вот сердце зрителя спит и даже похрапывает... пока не появляется в монастыре Святого Юста маркиз де Поза ) Ну, кто еще не слышал, сейчас услышит: товарищи, это пейринг года! Это вот: И постепенно втягиваешься в происходящее, если в прологе не втянулся, и дальше идет все лучше и лучше, и под конец понимаешь, что драйв-то есть, и драма есть! Драма не претендует на революционность, но это занятная история дона Карлоса, на месте которого современному человеку очень просто увидеть если не себя, то кого-то из знакомых. Карлос невротик. У него нет тяжелых травм или диагнозов, как у декеровского, он просто неуверен в себе, боится неудач, эгоцентричен - но не зол, он, можно сказать, полон добрых намерений. Которые предсказуемо ведут в ад, потому что Карлос не умеет соотносить свои намерения с реальностью и с чувствами других людей. Уже в прологе видно, как он нервничает, ожидая свидания с Елизаветой, как по-детски радуется, когда оказывается, что он ей тоже понравился, как сразу угасает и начинает страдать при известии о том, что его отец отнял у него невесту. Что чувствует Елизавета, он не очень разбирается, он все время норовит нырнуть в бездны рефлексии и страшно жалеет себя. Друга Родриго он видит лучше, чем Елизавету, но тоже предпочитает переводить разговор на себя и свои страдания. Вот тут, например, Родриго хочет поговорить про страдания Фландрии, а Карлос откровенно мается: Все остальные - Эболи, отец, фламандские депутаты - для него вроде эмоциональных дорожных знаков: однозначные, плоские, информацию дают, но приглядываться к ним нет смысла. Этот Карлос без конца придумывает себе жизнь, бросается в нее, а потом, расшибив нос о неучтенные обстоятельства, уходит в угол плакать и жаловаться Родриго на тяжкий рок. И этот невротик и эгоист у Кауфманна получается чертовски обаятельным, потому что гонит пургу искренне и от всей души хочет как лучше. И не понимает, не способен понять, что именно делает не так. А объяснить ему некому. Елизавета, вообще женщина умная и сильная, дала себя увлечь той постановке под названием "страстная любовь", которую накрутил для нее и себя Карлос еще в прологе. Он и ее, и себя убедил, что они взаимно влюблены. Елизавета играет в эту игру последовательней, она в самом деле беспокоится о Карлосе, испытывает к нему нежность и готова комфортить и помогать. А вот он даже в любовных дуэтах так и норовит задуматься о чем-то своем. Очень у него характерный язык тела вот тут:
Родриго, единственный, кого Карлос способен выслушать и даже иногда услышать, тоже не в состоянии помочь Карлосу в отношениях с миром. Родриго выглядит слишком влюбленным и заботливым, порой даже кажется, что он-то и избаловал Карлоса, утешая его тогда, когда по хорошему следовало бы покрутить пальцем у виска и спросить: "Ты хоть понимаешь, что натворил?" Но нет, вместо этого Родриго вот: Возможно, и маркиз де Поза в этой пьесе не совсем адекватен. Он настолько влюблен в Карлоса и Фландрию, причем во Фландрию все-таки меньше, что ни на кого третьего у него не остается душевных сил. Впрочем, в отличие от друга, Родриго живет в реальном мире: может и с Елизаветой убедительно поговорить, и Эболи улыбнуться... вот только с королем у него даже намека на диалог нет, они слишком разные люди не по убеждениям даже, а по психическому складу. Король тут такой плотский старичок, самодовольный, хитрый, довольно злорадный и сальный. Родриго же романтик, мечтатель, влюбленный. И отношение его к Филиппу проще всего выразить стопкадром: Но и другие кадры хорошо отражают: Так что единственный пейринг, которого не додал Штайн - это Филипп/\Родриго (Шиллер, вероятно, огорчился бы) . Зато совместные сцены Карлоса и Родриго можно смотреть бесконечно и радоваться не только голосам (не скажу за всех, но лично мне ужасно нравится, как сочетаются голоса Хэмпсона и Кауфманна), но и игре взглядов, касаний и жестов. Вот знаменитый дуэт, причем - не удержалась! - аж в двух вариантах. Разные дни съемки позволяют увидеть, как по общей канве постановщика исполнители плетут с крохотными вариациями свои роли.
А еще в постановке есть сцены, которые выглядят как прекрасный фемслэш. Посиделки придворных дам у бассейна и заигрывания принцессы Эболи с пажом Тебальдо в этом смысле еще не самое яркое. Но послушать-посмотреть стоит, хотя бы ради задорного исполнения "Песни о вуали":
А самое яркое - это прощание Елизаветы с графиней Аремберг. Не нужно большой фантазии, чтобы представить себе, что король изгнал графиню вовсе не потому, что она оставила Елизавету в одиночестве, а потому, что и ее Филипп подозревал в том же, в чем Карлоса.
То, как Елизавета вытирает слезы графине и прижимает ее голову к своему плечу, как встает между ней и Филиппом ("кто котеночка обидел?!") до странности похоже на обращение Родриго с Карлосом. И начинаешь думать, что этот инфантильный инфант как магнитом притягивал к себе людей с развитым родительским инстинктом. Вот здесь мой собрат по упоросу, М-ль Люсиль ухватила любопытную деталь: в первом акте и в последнем за правым плечом коленопреклоненного Карлоса место ангела-хранителя занимают то Родриго, то Елизавета, поза повторяется полностью. m-lle-lucille.diary.ru/p218572359.htm И вот так, потихоньку присматриваясь к этому клубку любовных отношений, вдруг понимаешь, в чем уникальность и тонкость постановки Штайна. Нет, не в том, что он жирно намекнул на возможность любовных отношений Карлоса и Родриго (это как раз всегда лежало на поверхности). Штайн хорош тем, что сделал очень сбалансированную версию "Дон Карлоса", которая рассказывает о любви, но отказывается от гетеронормативности. Причем делает это не напоказ, не в лоб, а тихо, с достоинством, сохраняя верность тому, что написал Верди. В результате зрители, которым такая трактовка (со слэшем, фемслэшем блэкджеком и испанской инквизицией) по душе, могут оторваться по полной. Но и те зрители, которым нравится привычный гет, получат то, за чем пришли. Нечасто получаешь настолько универсальный продукт без малейшей тени эпатажа. То есть с содержанием постановки происходит то же, что с костюмами к ней: вроде бы, они исторические, а на самом деле только кажутся такими, а по сути ненавязчиво отсылают к современности. И ради такой отсылки постановщику не приходится использовать слегка уже затертое анахронистическое оформление (фараоны в камуфляже, Борис Годунов в шортах, вот это вот все).
Но все-таки лично у меня сердце украли Карлос и Родриго. Сперва отжигал маркиз, умирающий ради друга не просто так, а действительно со счастливой улыбкой:
А Карлоса, который весь спектакль и даже начало сцены в тюрьме вел себя как капризный эгоистичный ребенок, его смерть настолько перетряхнула, что он сперва растерялся и плакал(тоже как дитя), а потом лихорадочно пытался отдать, вернуть Родриго хоть часть любви и нежности, которые раньше только получал от него. А когда Родриго не стало, этот Карлос в прямом смысле слова умер месте с ним:
Карлос выгорел настолько, что последний дуэт его с Елизаветой кажется очень неожиданным: во многих постановках "Дон Карлоса" он выглядит невероятно трогательным и любовным, а здесь если кто и любит, то Елизавета, да и скорее материнской любовью. Карлос решился жить ради дела, которое поручил ему Родриго, но ни Фландрия, ни свобода, ни королева ему уже не нужны, ничего не нужно. Поэтому, когда из гробницы за ним приходит призрак Карла Пятого, инфант улыбается с таким облегчением и радостью, что трагический финал неожиданно превращается в хэппи-энд. Традиционно благодарю спонсоров этого поста: рутрекер, где лежат записи двух разных представлений этой постановки и М-ль Люсиль, у которой я унесла ворох гифок и видео, и даже немного скринов
. Зато совместные сцены Карлоса и Родриго можно смотреть бесконечно и радоваться не только голосам (не скажу за всех, но лично мне ужасно нравится, как сочетаются голоса Хэмпсона и Кауфманна), но и игре взглядов, касаний и жестов. Вот знаменитый дуэт, причем - не удержалась! - аж в двух вариантах. Разные дни съемки позволяют увидеть, как по общей канве постановщика исполнители плетут с крохотными вариациями свои роли.
