Живи, а то хуже будет
Сто лет ничего не выкладывала из Торонто Стар, а ведь у меня еще кое-что есть. Например, прекрасная статья от 25 января 1975 года - про возвращение Эрика в большой балет и всеобщую радость по этому поводу. Но бедный Эрик! Когда он рассказывает, что перед самой отставкой уже не мог есть и почти не мог делать поддержки с партнершей, сразу становится его страшно жаль. И лишний раз ощущаешь, как жутко было то, что пришлось ему пережить: десять (а то и больше, если верить Мейнерцу - так почти все пятнадцать) лет возвращающихся страшных болей, от которых нет ни лечения, ни спасения.
Но эта статья была написана, когда все уже было позади, а сам Эрик был бодр, весел, трудо- и балетоспособен и вовсю ставил "Коппелию" для НБК. Забавно, кстати, что в самом деле, Франца Эрик станцевал еще до своей отставки - когда ему был аж сорок один год. Обычно в этом возрасте балетные уже переквалифицируются из Францев в Коппелиусы. Помнится, в одном моем посте я цитировала восторженную рецензию, посвященную как раз этому сорокаоднолетнему Францу и его прелестной Сванильде. Так перечитаешь и вздохнешь о том, что Эрику так и не выпала возможность станцевать Кола в "Тщетной предосторожности" Аштона. Все та же проклятая болезнь помешала. А ведь, пожалуй, у него бы получился прекрасный Кола, ему бы вполне хватило юмора и легкости для этой роли. Вот если бы еще не было болезни! Впрочем, если бы не было болезни, все в жизни Эрика было по-другому. Чего уж теперь об этом говорить.
Но - возвращаясь к статье из Торонто Стар - она зато бодрая, жизнеутверждающая и радостная. И Эрик тоже бодрый и энергичный, приятно читать его слова и будто слышать его голос. И кстати - кто бы мог подумать, что "Расёмон" с ним шел довольно долго. Девяносто три спектакля - это совсем немало. И один из этих спектаклей (минимум один) видели Карен Кэйн и Константин. И я им страшно завидую.
Статья - превью, конечно, полностью открывается по клику.

Но эта статья была написана, когда все уже было позади, а сам Эрик был бодр, весел, трудо- и балетоспособен и вовсю ставил "Коппелию" для НБК. Забавно, кстати, что в самом деле, Франца Эрик станцевал еще до своей отставки - когда ему был аж сорок один год. Обычно в этом возрасте балетные уже переквалифицируются из Францев в Коппелиусы. Помнится, в одном моем посте я цитировала восторженную рецензию, посвященную как раз этому сорокаоднолетнему Францу и его прелестной Сванильде. Так перечитаешь и вздохнешь о том, что Эрику так и не выпала возможность станцевать Кола в "Тщетной предосторожности" Аштона. Все та же проклятая болезнь помешала. А ведь, пожалуй, у него бы получился прекрасный Кола, ему бы вполне хватило юмора и легкости для этой роли. Вот если бы еще не было болезни! Впрочем, если бы не было болезни, все в жизни Эрика было по-другому. Чего уж теперь об этом говорить.
Но - возвращаясь к статье из Торонто Стар - она зато бодрая, жизнеутверждающая и радостная. И Эрик тоже бодрый и энергичный, приятно читать его слова и будто слышать его голос. И кстати - кто бы мог подумать, что "Расёмон" с ним шел довольно долго. Девяносто три спектакля - это совсем немало. И один из этих спектаклей (минимум один) видели Карен Кэйн и Константин. И я им страшно завидую.
Статья - превью, конечно, полностью открывается по клику.

Спокойной ночи)