Наконец-то посмотрела целиком очередную "Жизель" - 1979 год, с Линн Сеймур и Рудольфом Нуриевым. Сама не ожидала, что мне понравится, а мне очень понравилось. Совсем другая история, чем в версии с Карлой Фраччи и Эриком Бруном - но история очень цельная, увлекательная, прекрасно сыгранная и станцованная. Вот все-таки формат фильма-балета подходит "Жизели" - никаких тебе аплодисментов, прерывающих действие, никаких заминок, и прекрасная возможность поиграть с мизансценами и светом. И в версии с Сеймур и Нуриевым эти возможности использованы на все сто - так что эта "Жизель" снята, именно снята, во многих местах лучше, чем "Жизель" с Фраччи и Бруном. Особенно сильное впечатление производит второй акт: виллисы, танцующие при лунном свете и отбрасывающие длинные черные тени, выглядят донельзя таинственными, сильными, угрожающими, ледяными и все-таки страстными - почти те самые "мертвые вакханки", как назвал их Гейне, пересказывая легенду о виллисах (этот пересказ и лег в основу либретто).
Мне неожиданно понравился Нуриев в роли Альбрехта - а ведь после версии с Фраччи 1980 года я уже решила, что нет, это не мой Альбрехт. Думаю, дело даже не в том, что он мог быть не совсем в форме в день записи спектакля с Фраччи, а в том, что просто с Сеймур они лучше чувствовали друг друга. С Фраччи у Нуриева нет такого взаимопонимания, они танцуют вместе, но будто "не совпадают". С Сеймур Нуриев совпадает идеально - и у него и в первом акте сразу получается очень влюбленный, но черт возьми, совсем безголовый Альбрехт. Удивительно - но сорокалетний Нуриев в этой версии выглядит совсем мальчишкой, не жантильничает под бэбэ, не натужно изображает юнца, а просто влетает на сцену в первом акте - и сразу видно: ну мальчишка, ну ветер у него в голове. Очень забавны его первые мимические диалоги с верным оруженосцем, который уж и так, и сяк уговаривает своего господина, что не надо бы затевать все это, незачем, нехорошо. А Нуриев-Альбрехт явно не понимает, что все это может дурно кончиться, и по-детски надувает губы, и прям-таки упрашивает оруженосца, и нетерпеливо ждет, когда же тот наконец-то уйдет со сцены. И вот - уф, наконец-то ушел, и тогда Альбрехт бежит стучаться в дверь Жизели. И мордашка у него такая детская и шкодливая, что прямо слышишь: "А Жизель выйдет? А скиньте мячик!".
Многобуков о Жизели и вокругА Жизель выходит - и тоже очаровывает совершенно неожиданно. Линн Сеймур - маленькая, довольно пухленькая, совсем не красавица, с полными руками и круглым лицом, - оказывается идеальной партнершей для этого мальчишки. Она не такая воздушная, не такая легкая, как Жизель Карлы Фраччи, она не так порхает и летает, но она танцует самозабвенно, с детской радостью, и глядя на это, забываешь про несовершенство ее техники. Жизель Сеймур - это именно крестьяночка, совсем простая, земная, ужасно милая девушка - и потом, когда в действии появляется Батильда, чрезвычайно гордая и холодная особа, прямо живая виллиса, - то остро ощущаешь контраст между этими двумя героинями, и понимаешь Альбрехта, который так потянулся к Жизели, так мальчишески пылко увлекся. Он здесь не самовлюбленный молодчик, как в версии с Фраччи, он не ухлестывает за Жизелью просто так, чтобы время скоротать и развлечься, нет, он вправду от нее без ума. И холодная Батильда ему даром не сдалась, и он, похоже, до конца надеется, что как-нибудь все образуется - и образуется именно к лучшему, и он останется с Жизелью. И в сцене безумия он не столько смущен или раздосадован (как в версии 1980 года), сколько растерян - до слез почти, он перепуган, он не знает, что делать и как себя вести, он на несколько секунд садится на скамейку, ссутулившись и сдвинув колени, как наказанный ребенок. И все равно, до самого конца, до того момента, когда мертвая Жизель падает из его объятий на землю, - он все равно надеется, что все кончится хорошо. Вот бедняжка.
Но до сцены безумия есть целый первый акт - вполне безоблачный и жизнерадостный. Нуриев в этой версии похореографировал в свое удовольствие, себя не забыл, расширил свои соло, немного изменил дуэты с Жизелью (да, а крестьянское па-де-де вообще выбросил - но и к лучшему, его нечасто танцуют так хорошо, чтоб можно было смотреть, не скучая), и станцевал все прекрасно. Вот правда, я наконец-то начала по-настоящему наслаждаться его танцем (если не считать "Юноши и смерти", где он мне тоже очень нравится): он танцевал чисто, выразительно, легко - и не выходил из образа, не превращался в "красивого Нуриева в трико". И они с Сеймур чувствовали друг друга, в дуэтах между ними так и искрило, они в первом акте такие счастливые вместе: вот смотришь и веришь - да, оба влюблены по уши. Надо сказать, тут еще Нуриев не так хлопотал лицом, как в версии с Фраччи, даже вовсе не хлопотал, и хоть иногда открывал рот или вытаращивал глаза, изображая бурные эмоции, но чаще обходился без этих гримас. А уж когда принимался улыбаться - ну все, сразу понимаешь, что Жизель нашла в этом Альбрехте (вот у Эрика, хоть я его и очень люблю, улыбка в первом акте "Жизели" (во втором акте, понятно, ему уже не до улыбок) - часто очень неестественная, скорее гримаса, чем улыбка). И абсолютно прелестен момент с поцелуем - если в других версиях, что я видела, в этот момент Жизель прерывает танец, потому что у нее вдруг сбивается дыхание, и сердце стучит (намек на ее слабое сердце, которое остановится в конце первого акта), то в этой версии Жизель и Альбрехт оба на миг выходят из танца, и Альбрехт пристает к Жизели, выпрашивая поцелуй, и она улыбается, отнекивается, а потом чмокает его в губы - и Альбрехт весь сияет, смеется, и они оба снова бегут танцевать.
Правда, потом сразу же приходит Берта, мать Жизели, и начинает наводить порядок. Берта тоже прекрасна - это такая вполне себе простая сельская старушка, прямо слышишь, как она и ворчит, и кудахчет, и пытается загнать в дом свою плясунью-дочь, как цыпленка. А дочка упрямится, домой не хочет, хочет сидеть на лавочке с Альбрехтом, и когда мать все-таки утаскивает ее в дом, то Альбрехт идет за ними до самой двери и все пытается вырвать Жизель из цепких матушкиных рук. Но я плохо пересказываю, это видеть надо, сыграно и смимировано все прекрасно. И опять веет чем-то подростково-школьным: "Жизель, домой! Обедать пора!" - "Ну мама, ну еще пять минут!" - "Обедать, я кому сказала!". Ну и Альбрехт повторяет сакраментальное: "А Жизель сегодня выйдет?".
И вот в сцене безумия Жизель сразу превращается из девочки во взрослую женщину, почти в старуху. Сыграна сцена совсем иначе, чем у Фраччи: в полную силу, даже на грани мелодрамы, но так жутко, что прям мурашки бегут. Жизель срывает с себя венок, распускает, растрепывает волосы - и сразу становится похожей не просто на безумицу, а почти на ведьму. И начинает метаться по сцене, и хватает меч Альбрехта и - вот это, между прочим, интересная деталь - явно закалывается. Но правда, после этого еще и танцует, стремительно ускоряя темп (это как предвестие танца виллис), и бросается из стороны в сторону... и умирает в руках Альбрехта. И тот тоже взрослеет сразу же, когда понимает, что она мертва - и он ее убил.
Второй акт, как ему и положено, мрачный, романтичный, динамичный, лунный. Здорово сделана подсветка - так что виллисы и впрямь кажутся потусторонними существами, их лиц почти не видно (первую вариацию они все, кроме Мирты, танцуют в накинутых на лица фатах), они теряются во мраке, а тела в белых платьях кажутся тенями. При этом это, пожалуй, самые жестокие и заинтересованные в своем деле виллисы из всех, что я видела, они действительно затанцовывают с наслаждением сначала бедного Иллариона, а потом и Альбрехта. И Мирта тоже хороша и очень зловеща, даже зла - я думаю, даже злее Мирты Тони Ландер из версии 1969 года. Здесь Мирту танцевала Моника Мэйсон - я встречала о ней разные отзывы, но мне она понравилась: легка, выразительна, харизматична; она присутствует на сцене, и ужасает, и околдовывает. И еще что-то в ее лице есть от Ахматовой, я ее когда в первый раз увидела, сразу подумала: кого же она мне напоминает, не Ахматову ли? Вот есть что-то общее.
Да, а еще этот кордебалет виллис не только самый азартный и увлеченный, но и самый... хм... эротичный, что ли. В других версиях виллисы чаще холодны и бесстрастны, а эти по-своему чувственны. И в начале второго акта есть очень интересный момент: во время одной из коротких вариаций Мирты виллисы не стоят в две линии неподвижно, а располагаются двумя скульптурными группами, и в этих группах явственно просматриваются парочки. Особенно меня порадовали две виллисы: одна сидит, а другая стоит сзади, положив руку ей на плечо, и первая накрывает ладонью ее ладонь. Я старый фемслэшер, я вдруг ощутила, что мне додали. А вообще эти виллисы - у них нет венков, как в некоторых других версиях, просто волосы гладко зачесаны - чем-то напоминают балерин Дега.
И танцуют они очень агрессивно, я ни в одной "Жизели" еще не видела такого... такого драйва в танцах виллис с Илларионом и Альбрехтом. Бедного Иллариона они просто швыряют друг к другу, как куклу, а он и сопротивляться не может: они окружают, берут в кольцо, не дают ни на миг перевести дыхание. Вот кстати, об Илларионе - в этой версии он тоже, как и в версии 1969 года, не бородатый злодей, а мальчишка. Причем мальчишка довольно нервный, отчасти напоминающий самого Нуриева - с этакими горящими глазами, буйной шевелюрой, драматически-размашистыми жестами. Правда, он выше Нуриева, тоньше, и пластика у него другая, но танцует он хорошо - и жаль, что танцевать-то ему приходится лишь во втором акте, да и то недолго. В первом акте у него сплошь мимические выходы - но он с ними справляется прекрасно. И забавно, что он кажется таким же подростком, как Жизель и Альбрехт, так что выяснение отношений на троих поначалу выглядит разборками на танцплощадке: влюбленный мальчишка из соседней квартиры, друг детства, вдруг видит свою подругу с каким-то незнакомым парнем мажорного вида, ну и естественно, не может это так просто оставить. И кстати, в сцене безумия именно Илларион отнимает меч у Жизели - правда, уж после того, как она вонзает этот меч себе в грудь, - а Альбрехт откровенно тормозит.
Что еще сказать о втором акте? Сеймур, конечно, танцует не так воздушно и невесомо, как Фраччи, и от ее танца сердце не сжимается - все-таки технические слабости слишком заметны. Но она прекрасно играет, и ее Жизель - даже в облике виллисы - все та же влюбленная крестьяночка, закрывающая Альбрехта собой от смерти. Как она нежно и крепко обнимает его, как помогает подняться, и как в последней сцене, когда наступает рассвет, и виллисы уходят, - Жизель обхватывает и приподнимает обессиленного Альбрехта, и прижимается к нему, кладет голову ему на плечо... Это так трогательно и так влюбленно. И Нуриев тоже выкладывается как следует во втором акте, и даже почти не переигрывает (есть пара мест, когда он слишком уж выкатывает глаза и изображает трагедию, но это быстро проходит), и танцует прекрасно. Кстати, нет того, что меня покоробило в версии 1980 года с Фраччи: когда Альбрехт, оттанцевав свое первое соло перед виллисами, не падал в изнеможении, а замирал, принимал аплодисменты публики (кстати, на одном форуме кто-то в обсуждении разных видиоверсий "Жизели" похвалил итальянскую публику за столь горячее проявление чувств, а я подумала, что убила бы, потому что ужасно эта публика мешает со своими чувствами) - а потом, поглядев на Мирту вопросительно, неторопливо садился на сцену и принимал красивую позу. Слава богу, в версии 1979 года все не так: Альбрехт не падает ничком (как падал Брун в версии 1969 года), но падает на колено и безмолвно молит Мирту о милосердии. Та отказывает, естественно, тут появляется Жизель и почти отталкивает Мирту, а Альбрехт, повинуясь мягкому жесту Жизели, опускается на сцену, чтобы отдышаться, пока она танцует. Все логично, никакой вальяжности, так раздражавшей меня в версии 1980 года, нет и в помине. А перед последним своим соло Альбрехт стает на колени, очень униженно и искренне взывая к Мирте, а когда та отказывает снова, то Жизель бросается к Альбрехту и опять обнимает его крепко-крепко, помогая встать. И последнее соло очень интересное: оно гораздо короче последнего соло Альбрехта в версии Бруна, и с финального прыжка Альбрехт падает не ничком, как падал Альбрехт Бруна, а на спину, раскинув руки крестом - черный силуэт на лунном полу. Выглядит почти так же эффектно, как Альбрехт Бруна, лежавший ничком в центре круга виллис. Только над Альбрехтом Нуриева еще встает Мирта, чтобы добить его, - и тут раздаются удары колокола, наступает рассвет, и Альбрехт спасен.
Уф. В общем, понаписала я бог знает чего, на рецензию это все не тянет, на сбивчивый поток впечатлений - вполне.
Но если серьезно: я теперь буду рекомендовать всем желающим (желающие есть?) "Жизель" 1979 года с Сеймур и Нуриевым - наравне с "Жизелью" 1969 года с Фраччи и Бруном. Мне кажется, стоит посмотреть обе постановки: они мало похожи друг на друга, многое там решено по-разному, и герои тоже раскрыты по-разному, и хореография местами различается очень сильно. Но есть кое-что общее: обе эти версии смотришь и пересматриваешь с большим удовольствием - целиком, ничего не подматывая. Так что, право, очень советую и Фраччи с Бруном, и Сеймур с Нуриевым. А у меня теперь на очереди "Жизели" с Бессмертновой и Лавровским и с Макаровой и Барышниковым. И говорят, что все-таки существует в мире полная запись "Жизели" с Максимовой и Васильевым, а не только выжимки из второго акта, которые есть на ютюбе. Но где эту полную запись взять - я пока не знаю. А жаль. Хотя вот эти выжимки меня как раз и не впечатлили, но только по ним судить нельзя.
-
-
15.01.2015 в 14:27-
-
15.01.2015 в 14:36Мирта и виллисы нереально жгут и пепелят.) Очень драйвовый у них женский коллектив, сплоченный и... и вот я говорю: фемслэшер чувствует простор для фантазий.) И танцуют они очень хорошо, тоже прямо искры летят.
Слушай, а ведь насколько я поняла, ты эту версию с Сеймур смотрела все-таки не совсем целиком, а тыкала и подматывала?
-
-
15.01.2015 в 14:47-
-
15.01.2015 в 14:57Макарову-Барышникова я пока только немножко тыкала, в частности, па-де-де с цветами из второго акта. Но конечно, еще рано говорить определенно, надо смотреть целиком. Па-де-де станцовано хорошо, прыжок у Барышникова изумительный, конечно.
-
-
15.01.2015 в 15:10а вот Сеймур и Нуреев как дуэт оставили как-то равнодушной. Хотя фильм в композиционном плане понравился больше, здесь согласна полностью с Вашей оценкой второго акта. и по поводу первого: по сравнению с фильмом 1969 их самый первый номер такой взрослый, в смысле сексуальный (хотя, это же Нуреев, он без этого могёт
-
-
15.01.2015 в 15:19А я вот подумала: да, у Сеймур и Нуриева больше сексуальности во взаимодействии, но мне эта сексуальность, наверно, не кажется взрослой, это что-то подростковое, отсылающее, пожалуй, к "Ромео и Джульетте". Этакая вариация на тему: молодые влюбленные, которые уже тянутся друг к другу неплатонически... но все равно еще кажутся подростками, а не взрослыми. Жизель-Фраччи и Альбрехт-Брун и старше, и сдержаннее, и лиричнее... ну и Альбрехт Эрика гораздо холоднее, он свои чувства держит в узде, а Альбрехт Нуриева на все реагирует живо и непосредственно - и на Жизель тоже.))
Но вот это сексуальное влечение и желание у него получается сыграть с Жизель-Сеймур, а в версии 1980 года, с Жизель-Фраччи - все опять весьма платонично. Впрочем, оно и понятно - другая постановка, другая партнерша.)
-
-
15.01.2015 в 15:33подумала, наверно из-за того, что Брун с самого начала играл очень лиричного персонажа, его страданиям во второй части верю безоговорочно. с Нуреевым же трагизм что-то не вяжется
-
-
15.01.2015 в 15:42А Альбрехт Бруна - я где-то об этом уже говорила, но повторюсь
-
-
15.01.2015 в 15:47когда все еще безоблачно, кажется вполне себе трагичным персонажем.
согласна полностью. он как бы спойлерит весь сюжет как-то только появляется ))
-
-
15.01.2015 в 16:26