Живи, а то хуже будет
"Он был таким скучным человеком, что даже в интернете с ним никто не хотел разговаривать".
Ладно, я буду себя утешать и думать, что у меня просто "монологический дневник". С навечно отключенными комментариями. И напишу маленький пост-справку о смерти Аннемари.
Как она умиралаКогда видишь дату ее смерти - 1942 год, то в первую очередь думаешь, конечно, о войне. Сложно представить, что в то время молодые люди (а ей было тридцать четыре года) умирали еще и от естественных причин. Это все равно как у нас видишь даты смерти - 1937, 1938, и сразу автоматически дополняешь картину, и в графе "причина смерти" - мысленно ставишь прочерк, который сами знаете что означает (если вдруг не знаете - почитайте Лидию Чуковскую).
Аннемари умерла в тихой нейтральной Швейцарии, у себя дома, в своей постели. Почти благополучная смерть - если смерть может быть благополучной и если не знать, что этой смерти предшествовало. Почему-то в статьях об Аннемари об этом предпочитают умалчивать: "умерла от последствий травмы", "умерла после падения с велосипеда", и все в этом духе. Получается печальная, но житейская история: несчастный случай, упала, получила черепно-мозговую травму или что-нибудь в этом роде, умерла. Очень жаль, но что поделаешь.
Но когда выясняешь все подробности этой смерти, волосы встают дыбом. И поневоле приходят мысли об убийстве, о карательной психиатрии, об ужасных вещах, которым вроде бы нет места в умиротворенной картине смерти у себя дома ("как гордимся мы, современники, что он умер в своей постели!"). Травма здесь не то чтобы ни при чем, но травма, падение с велосипеда и проч. - это еще не причина смерти. Все гораздо страшнее.
Нужно, однако, маленькое отступление. Пожалуй, одна из самых исчерпывающих характеристик Аннемари прозвучала в 1987 году, когда ее внучатый племянник Алексис прочитал "Лирическую новеллу", пришел, потрясенный, к своей бабушке (по-видимому, жене Ганса, брата Аннемари) и сказал: "А я и не знал, что дедушкина сестра писала книги". На что бабушка ответила невозмутимо: "Ну да, а еще она была лесбиянкой и принимала морфий".
Аннемари лечилась от наркозависимости очень долго, и в швейцарских, и в американских клиниках. В последний год перед смертью она была уверена, что полностью вылечилась, и психиатры и лечебницы остались в прошлом. Сейчас сложно судить, так ли это было на самом деле, и не могла ли новая депрессия привести ее к новому срыву - как это уже бывало не раз. Впрочем, это и неважно, гораздо важнее совсем другое - ее история болезни, битком набитая заключениями различных психиатров. Один из психиатров, доктор Оскар Форель, у которого Аннемари лечилась в 1935 году, считал, что Аннемари страдает от шизоидного расстройства личности. Другой психиатр пошел еще дальше и, три года спустя, в 1938 году, предположил, что Аннемари больна шизофренией.
Все это страшно аукнулось в 1942 году, когда Аннемари получила травму и попала в больницу.
Итак, 6 сентября 1942 года Аннемари при невыясненных обстоятельствах упала с велосипеда и потеряла сознание. Ее отвезли в больницу в Зильс, где она провела без сознания три дня. Затем она очнулась, но ее сознание было спутано, она очень сильно волновалась. Насколько я понимаю, врачи сочли именно саму травму, ушиб головы - неопасной для жизни, тревогу внушало именно душевное состояние пациентки. И к сожалению, именно в то время Рене Шварценбах, мать Аннемари, была сама прикована к постели и не могла приехать в Зильс, вместо нее туда поехал Ганс - старший брат Аннемари. Вместе с лечащим врачом он принял решение о переводе Аннемари в клинику Les Rives de Prangins - ту самую, где она лечилась в 35 и в 38 годах. Главой клиники был доктор Оскар Форель. Он, фактически, стал еще и убийцей Аннемари.
Я не очень хорошо понимаю, отчего он решил, что у пациентки началось острое развитие шизофрении, я не очень хорошо понимаю, почему он совершенно не обратил внимания ни на травму, ни на возможность развития невроза на фоне этой травмы. По-моему, и сам Алексис Шварценбах, описавший "лечение" доктора Фореля, плохо понимал его мотивы. Но факт есть факт: Форель упорно считал, что у Аннемари развивается шизофрения, и поэтому она так волнуется и требует освобождения из клиники; в качестве лечения он назначил ей электрошоки, инсулиновую терапию, огромные дозы снотворных. Судя по описаниям, он ее просто замучил - и тут уж поневоле начнешь снова думать о советской карательной психиатрии. Вот куда бы податься доктору Форелю лет через двадцать, в шестидесятых годах.
Через три недели после того, как Аннемари поместили в эту клинику, туда приехал Клод Кларак, ее муж. Форель отказался допустить его к Аннемари, чтобы "не волновать ее". Еще через несколько дней приехавшая следом Рене Шварценбах добилась все-таки, чтобы ее пустили к дочери. Увиденное привело ее в ужас, и она решила немедленно забрать дочь из клиники. После освобождения Аннемари писала своей знакомой, Аннинье Годли: "Мама забрала меня из этого адского Прангинса. Доктор Фавез была очень мила, но все, все остальные там были просто ужасны".
Девятнадцатого октября Аннемари в сопровождении медесестры вернулась в Зильс, к себе домой. Но было поздно, все пережитое в клинике в Прангинсе подорвало ее силы: уже через два дня началось быстрое ухудшение. Пятнадцатого ноября Аннемари умерла от "застойной пневмонии и сердечной недостаточности". Рене сделала ее посмертную фотографию: Аннемари лежит на спине, в белых подушках, и ее голова перевязана широким бинтом. Причем Алексис Шварценбах даже отметил специально, что эта повязка поддерживала нижнюю челюсть умершей, потому что та несчастная рана на голове, полученная ею при падении с велосипеда, к тому времени давно зажила.
Вот такая история. Может быть, в следующий раз я напишу о судьбе архива Аннемари, если будет настроение.
Ладно, я буду себя утешать и думать, что у меня просто "монологический дневник". С навечно отключенными комментариями. И напишу маленький пост-справку о смерти Аннемари.
Как она умиралаКогда видишь дату ее смерти - 1942 год, то в первую очередь думаешь, конечно, о войне. Сложно представить, что в то время молодые люди (а ей было тридцать четыре года) умирали еще и от естественных причин. Это все равно как у нас видишь даты смерти - 1937, 1938, и сразу автоматически дополняешь картину, и в графе "причина смерти" - мысленно ставишь прочерк, который сами знаете что означает (если вдруг не знаете - почитайте Лидию Чуковскую).
Аннемари умерла в тихой нейтральной Швейцарии, у себя дома, в своей постели. Почти благополучная смерть - если смерть может быть благополучной и если не знать, что этой смерти предшествовало. Почему-то в статьях об Аннемари об этом предпочитают умалчивать: "умерла от последствий травмы", "умерла после падения с велосипеда", и все в этом духе. Получается печальная, но житейская история: несчастный случай, упала, получила черепно-мозговую травму или что-нибудь в этом роде, умерла. Очень жаль, но что поделаешь.
Но когда выясняешь все подробности этой смерти, волосы встают дыбом. И поневоле приходят мысли об убийстве, о карательной психиатрии, об ужасных вещах, которым вроде бы нет места в умиротворенной картине смерти у себя дома ("как гордимся мы, современники, что он умер в своей постели!"). Травма здесь не то чтобы ни при чем, но травма, падение с велосипеда и проч. - это еще не причина смерти. Все гораздо страшнее.
Нужно, однако, маленькое отступление. Пожалуй, одна из самых исчерпывающих характеристик Аннемари прозвучала в 1987 году, когда ее внучатый племянник Алексис прочитал "Лирическую новеллу", пришел, потрясенный, к своей бабушке (по-видимому, жене Ганса, брата Аннемари) и сказал: "А я и не знал, что дедушкина сестра писала книги". На что бабушка ответила невозмутимо: "Ну да, а еще она была лесбиянкой и принимала морфий".
Аннемари лечилась от наркозависимости очень долго, и в швейцарских, и в американских клиниках. В последний год перед смертью она была уверена, что полностью вылечилась, и психиатры и лечебницы остались в прошлом. Сейчас сложно судить, так ли это было на самом деле, и не могла ли новая депрессия привести ее к новому срыву - как это уже бывало не раз. Впрочем, это и неважно, гораздо важнее совсем другое - ее история болезни, битком набитая заключениями различных психиатров. Один из психиатров, доктор Оскар Форель, у которого Аннемари лечилась в 1935 году, считал, что Аннемари страдает от шизоидного расстройства личности. Другой психиатр пошел еще дальше и, три года спустя, в 1938 году, предположил, что Аннемари больна шизофренией.
Все это страшно аукнулось в 1942 году, когда Аннемари получила травму и попала в больницу.
Итак, 6 сентября 1942 года Аннемари при невыясненных обстоятельствах упала с велосипеда и потеряла сознание. Ее отвезли в больницу в Зильс, где она провела без сознания три дня. Затем она очнулась, но ее сознание было спутано, она очень сильно волновалась. Насколько я понимаю, врачи сочли именно саму травму, ушиб головы - неопасной для жизни, тревогу внушало именно душевное состояние пациентки. И к сожалению, именно в то время Рене Шварценбах, мать Аннемари, была сама прикована к постели и не могла приехать в Зильс, вместо нее туда поехал Ганс - старший брат Аннемари. Вместе с лечащим врачом он принял решение о переводе Аннемари в клинику Les Rives de Prangins - ту самую, где она лечилась в 35 и в 38 годах. Главой клиники был доктор Оскар Форель. Он, фактически, стал еще и убийцей Аннемари.
Я не очень хорошо понимаю, отчего он решил, что у пациентки началось острое развитие шизофрении, я не очень хорошо понимаю, почему он совершенно не обратил внимания ни на травму, ни на возможность развития невроза на фоне этой травмы. По-моему, и сам Алексис Шварценбах, описавший "лечение" доктора Фореля, плохо понимал его мотивы. Но факт есть факт: Форель упорно считал, что у Аннемари развивается шизофрения, и поэтому она так волнуется и требует освобождения из клиники; в качестве лечения он назначил ей электрошоки, инсулиновую терапию, огромные дозы снотворных. Судя по описаниям, он ее просто замучил - и тут уж поневоле начнешь снова думать о советской карательной психиатрии. Вот куда бы податься доктору Форелю лет через двадцать, в шестидесятых годах.
Через три недели после того, как Аннемари поместили в эту клинику, туда приехал Клод Кларак, ее муж. Форель отказался допустить его к Аннемари, чтобы "не волновать ее". Еще через несколько дней приехавшая следом Рене Шварценбах добилась все-таки, чтобы ее пустили к дочери. Увиденное привело ее в ужас, и она решила немедленно забрать дочь из клиники. После освобождения Аннемари писала своей знакомой, Аннинье Годли: "Мама забрала меня из этого адского Прангинса. Доктор Фавез была очень мила, но все, все остальные там были просто ужасны".
Девятнадцатого октября Аннемари в сопровождении медесестры вернулась в Зильс, к себе домой. Но было поздно, все пережитое в клинике в Прангинсе подорвало ее силы: уже через два дня началось быстрое ухудшение. Пятнадцатого ноября Аннемари умерла от "застойной пневмонии и сердечной недостаточности". Рене сделала ее посмертную фотографию: Аннемари лежит на спине, в белых подушках, и ее голова перевязана широким бинтом. Причем Алексис Шварценбах даже отметил специально, что эта повязка поддерживала нижнюю челюсть умершей, потому что та несчастная рана на голове, полученная ею при падении с велосипеда, к тому времени давно зажила.
Вот такая история. Может быть, в следующий раз я напишу о судьбе архива Аннемари, если будет настроение.
-
-
08.04.2013 в 15:24-
-
08.04.2013 в 15:25-
-
08.04.2013 в 22:03-
-
08.04.2013 в 22:18-
-
09.04.2013 в 07:16-
-
09.04.2013 в 12:06Алексис говорил о "беспомощности" тогдашней психиатрии применительно не только к Аннемари, но и к ее старшему брату Роберту. Он явно был аутистом, но в довоенной медицине, по словам Алексиса, феномен аутизма еще не был изучен. Поэтому Роберту в 41 году был поставлен следующий диагноз: "Слабоумие средней/тяжелой степени (имбецильность/идиотия)".
-
-
09.04.2013 в 19:22-
-
09.04.2013 в 19:42-
-
09.04.2013 в 19:52-
-
09.04.2013 в 20:07