В общем, читаю биографию Кронстама и уже прикидываю, кто был более сумасшедший - он или Эрик? И как ни странно, Эрик кажется если не со всех сторон "нормальнее", то по крайней мере, выносливее, что ли. И психически все-таки крепче. У Кронстама, ко всему прочему, наследственность была нехорошая: мать его страдала явным биполярным расстройством, и с годами ее состояние только ухудшалось. И уж на что у Эрика отношения с семьей были, кхм, нерадужные, но даже ему не пришлось рвать с родителями и родными так, как пришлось Кронстаму.
А теперь - слайды. То есть - рассказ о самом интересном: о сексе. И о любви. Кронстам очень рано вытянулся и приобрел довольно взрослый вид: уже в четырнадцать лет (значит, это 1948 год) он почти достиг своего взрослого роста (180 см), да и судя по фотографиям - выглядел он старше своих четырнадцати. Но сексуальными экспериментами он начал заниматься еще раньше, в одиннадцать лет - как он сам рассказал своему биографу, автору этой книги Александре Томалонис, однажды он возвращался на трамвае из школы и заметил какого-то мужчину, который смотрел на него, и сразу догадался, чего этот мужчина от него хочет. На следующий день они встретились возле школы. После этого он начал уже осознанно искать знакомств, мужчины иногда звонили ему домой - вызывая раздражение, а то и гнев его отца. При этом Кронстам говорил, что его родители всегда знали о его гомосексуальности - и волновало их явно не это, а то, что в его возрасте рано еще заниматься такими вещами. Впрочем, он был увертлив и отрицал, что между ним и этими мужчинами есть что-то предосудительное. Когда он стал постарше - и, как я уже сказала, внешне стал выглядеть совсем взрослым, - он начал посещать копенгагенские гей-бары, где спокойно сходил за восемнадцатилетнего. А в 1951 году, когда ему было шестнадцать, он познакомился в Тиволи с человеком, с которым прожил до конца его жизни - с бароном Францем Герстенбергом, красивым мужчиной, похожим на Лесли Говарда и старше Кронстама в два раза. Кронстам влюбился в него с первого взгляда и, похоже, сам инициировал и знакомство, и развитие знакомства. Причем Герстенберг поначалу был не слишком-то увлечен: его смущала и большая разница в возрасте, и то, что у них с Кронстамом было не так уж много общего. Герстенберг не имел никакого отношения к театру - и надо сказать, что Кронстам вообще предпочитал заводить отношения с нетеатральными людьми и тщательно избегал романтических связей со своими коллегами по КДБ: ну, если не считать романтически-платонического увлечения, а потом просто крепкой дружбы с Кирстен Симоне, его многолетней партнершей, и дружбы со Стэнли Уильямсом (даже в примечаниях специально написано, что хоть они и крепко дружили, и на гастролях жили часто в одном номере, и вместе посещали гей-бары - но любовниками никогда не были, только друзьями). И поначалу Герстенберг даже не понимал, насколько Кронстам еще юн: они познакомились в начале мая, в конце июня, когда Кронстаму исполнилось семнадцать, Герстенберг пришел к нему на день рождения и когда услышал, как отец поздравлял Кронстама с семнадцатилетием, то побелел, как мел, и чуть не свалился с кресла. Кронстам был еще несовершеннолетним - но соврал Герстенбергу, что ему уже исполнилось восемнадцать. Теперь эта ложь выплыла наружу, и Герстенберг разумно опасался, что может получить крупные неприятности за связь с несовершеннолетним. И его опасения были не совсем неоправданны.
Кронстам не делал большого секрета из своей связи с Герстенбергом - в театре быстро стали говорить о них: "Хеннинг и его барон", и всем было ясно, что это не просто дружба. Но до поры до времени все на это смотрели сквозь пальцы, даром что атмосфера в КДБ была подчеркнуто - и даже можно сказать "агрессивно" гетеросексуальная. Кроме Кронстама в труппе было все два танцовщика-гомосексуала - их имен Томалонис не называет, так что гадайте сами. Думаю, она имела в виду Стэнли Уильямса и Эрика - даром что в то время Эрик, похоже, еще не относился к собственной гомосексуальности так спокойно, как стал относиться позже (окончательное принятие себя, по-видимому, у него произошло уже во время романа с Рэем Баррой). Ну и Эрик был все же пусть и не совсем отрезанный ломоть в то время, но все-таки и не варился в КДБшном котле постоянно - в отличие от Кронстама. И он был уже старше, и репутация у него была устойчивее, а совсем молодой Кронстам находился в более уязвимом положении.
Летом 1951 года Кронстам по приглашению Харальда Ландера участвовал в гастролях с крохотной группой танцовщиков из КДБ (кроме самого Кронстама там были еще Тони Ландер - молодая жена Харальда, Ян Хольме и Тове Лич). Группа выступала в парках Осло и Копенгагена, гастроли были легкие и необременительные. Сам Ландер явно был высокого мнения о Кронстаме, обещал в сезоне отдать ему роли покинувшего КДБ Эрика Бруна, но при этом говорил за глаза: "Кронстаму пора сделать выбор между мужчинами и балетом", а в глаза заявил Кронстаму: "Хеннинг, мне все равно, чем ты занимаешься в постели, но если ты хочешь сделать карьеру, ты должен жениться".
А осенью 1951 года разразился первый ландеровский скандал. Затронул он так или иначе всех в КДБ: и кто был за Ландера, и кто был против Ландера, и кто так просто рядом постоял. Кронстаму пришлось туго: во-первых, старшие танцовщики тут же стали его задвигать и требовать иного распределения ролей: мол, мы в очереди первые стояли, а те, кто сзади нас, уже едят, мы старше, мы в компании сто лет танцуем, а этот мальчишка еще и официально в КДБ не принят (он был "стажер" в то время), место его в кордебалете у воды (Ландер же ему давал танцевать и сольные партии); во-вторых, поскольку ландеровский скандал был с сильной сексуальной - пусть и гетеросексуальной - подоплекой, и общественность сразу озаботилась вопросами морали и нравственности. На этом фоне гомосексуальность Кронстама - вкупе с его несовершеннолетием - становилась если не опасной, то действительно губительной для его карьеры.
Атмосфера в компании накалялась. Коллеги Кронстама - даже те, кто потом относились к нему вполне нормально и дружили с ним - отпускали в его адрес гомофобные замечания. Именно тогда он сдружился с Уильямсом - с легкой руки Веры Волковой, которая хотела поддержать Кронстама (она до конца жизни очень любила и поддерживала его). Но это было еще не все: в том же сезоне 1951/52 гг. (точная дата неизвестна) Кронстама вызвали в полицию, где допросили порознь с Герстенбергом - потому что мать Кронстама позвонила в полицию и сообщила, что Герстенберг поддерживает связь с ее несовершеннолетним сыном. К счастью, Кронстам и Герстенберг заранее были готовы к тому, что такая ситуация может возникнуть, они знали, что говорить, и сумели отпереться и доказать, что между ними пока что все невинно, они ждут, когда Кронстам достигнет совершеннолетия. Позднее Кронстам считал, что кто-то из его коллег позвонил его матери и сказал, что его отношения с Герстенбергом ставят под угрозу его карьеру, а мать испугалась и попыталась решить проблему радикально. Даром что вообще-то она прекрасно относилась к Герстенбергу, летом 1951 года они втроем ездили в Ниццу, и позднее Герстенберг не раз ночевал у Кронстамов дома, и они стелили ему в комнате Хеннинга. Ну вот, тем не менее. Потом была тяжелая сцена: фру Кронстам вышвырнула на улицу какие-то вещи Герстенберга и потребовала, чтобы сын выбирал - или семья, или любовник. Герстенберг подлил масла в огонь, угрожая покончить с собой, если Кронстам не останется с ним. Бедному семнадцатилетнему мальчику пришлось выбирать - и он выбрал Герстенберга, и остался с ним до самой его смерти. В конце восьмидесятых они официально оформили свои отношения. Кронстам говорил, что чисто сексуальная связь между ними была краткосрочной, но эмоционально они были очень сильно привязаны друг к другу. Друзья Кронстама по-разному оценивали роль Герстенберга в его жизни. Одни говорили, что Герстенберг действительно очень заботился о нем, организовывал его жизнь, создавал стабильность и защиту, решал бытовые проблемы, позволяя Кронстаму целиком сосредоточиться на своей карьере. Другие считали, что Герстенберг разрушил жизнь Кронстама, соблазнив его и привязав к себе на всю жизнь, что он был манипулятором, хитрым и довольно-таки жестоким человеком. Что там было на самом деле, где там была правда - я думаю, этого никто никогда не узнает. Скорее всего, там было просто много чего намешано. Но - опять же, скорее всего, без Герстенберга Кронстаму действительно было бы намного сложнее справляться не только с профессиональными проблемами, но и с собственным психическим расстройством. Другое дело, что он все равно платил за это высокую цену.
Да, и в том же сезоне 1951/52 - точнее говоря, в мае 1952 года - случилось то, о чем я уже рассказывала: Вера Волкова побила газетой Хеннинга Роде, угрожая, что если театральная администрация откажется взять Кронстама в КДБ, то она тоже уйдет. И хоть администрация страшно боялась нового сексуального скандала, но газета и угроза Волковой оказались еще страшнее - и Кронстам был принят в штат, и остался в КДБ на всю жизнь.