Полезла в Billedet indeni (теперь надо уточнять название книги, а не просто писать "полезла к Мейнерцу"), чтобы кое-что уточнить: ну да, в книге об Эрике он цитирует одну фразу из письма Веры Волковой к Колетт Кларк, а в книге о Волковой этой фразы нет. Я помню, что обещала переписать все отрывки из этого письма, приведенные Мейнерцем в книге о Волковой, - то есть, на нормальном английском языке, и я непременно их перепишу. Ну вот, проверила себя, тут бы и отложить Мейнерца, а я - нет, я не полезла на страницу, посвященную Константину, я полезла в конец книги, в рассказ Пасборга о смерти Эрика. И ведь помню же все это почти наизусть, а все равно - реветь хочется, когда читаю, и так жаль всех: Эрика, Леннарта Пасборга, Рудольфа, Константина. Константина, наверно, потому жальче всех, что в книге его никто, в сущности, не жалеет - ни Пасборг, ни тем более Мейнерц. С одной стороны, это и понятно - не он же умирает, а с другой стороны - неужели партнер и друг умирающего Эрика не заслуживает хоть немного сочувствия?
Впрочем, ладно, я уже об этом тысячу раз говорила и всем надоела.
И мне по-прежнему безумно интересно: присутствовал ли Константин на похоронах Эрика в Гентофте 20 апреля? Черт разберет, зачем мне надо это знать. А еще мне хотелось бы узнать, кто были те неназванные друзья Эрика, утопившие в Гентофтском озере его мраморную канадскую урну. Теперь каждый раз, когда я гуляю по берегу этого озера, я думаю о том, что где-то там на дне по-прежнему лежит эта урна.