Припала сегодня к "Пламени Парижа" - революционному балету Василия Вайнонена, превратившемуся в балет контрреволюционный Алексея Ратманского. Признаться, этот контрреволюционный балет мне очень понравился (не знаю, как бы мне понравился балет революционный, да и не очень-то хочу узнать, хотя могла бы поинтересоваться и посмотреть постановку ПП в Михайловском, там, кажется, "Пламя" ближе к вайноненовскому оригиналу). Получился очень динамичный, компактный, энергичный - и при этом по-своему глубокий и драматичный спектакль. Мне еще очень повезло с составом: все были на высоте - и исполнители главных ролей, и второстепенные персонажи, и кордебалет. Вообще было впечатление, что труппа отрывалась: все танцевали и играли с заметным наслаждением, революцию устраивали с азартом и драйвом, а в финале наступали на зрителя с ружьями наперевес так, что становилось действительно не по себе. Впрочем, не по себе там становилось еще и оттого, что, наступая на зрителя, эта революционная толпа затапливала, чтоб не сказать - "затаптывала", - бедного крестьянина Жерома, раздавленного гибелью своей возлюбленной, аристократки Аделины. Вся линия Жерома и Аделины - это нововведение Ратманского, в оригинальном либретто ничего подобного не было. Сестре Жерома, Жанне, везет гораздо больше - ее марселец Филипп остается при ней, живым-здоровым и с головой на плечах. И в финале они присоединяются к толпе, оставляя Жерома в одиночестве.
В общем, не буду подробно пересказывать сюжет, на рутрекере лежит запись трансляции этой постановки "Пламени Парижа" - правда, состав совсем другой, но ведь и времени с премьеры прошло немало, иных уж нет и все такое (премьера состоялась в 2008 году, трансляция - в 2010, а предыдущий блок ПП шел в Большом аж в сентябре 2014 года). Но скажу только, что Ратманский изумительный хореограф - и как жаль, что в БТ идет так мало его постановок, как жаль, что в БТ вообще мало ценят его балеты (ну да, это же не священная корова Григорович). Как изобретательно он поставил народные танцы - причем, как отмечают знатоки, не в характерном, а в демихарактерном ключе, как у Бурнонвиля. И вправду, что-то бурнонвилевское чувствуется и в танце, и в обрамлении танца: народ не просто стоит, подпирая задники, пока в центре танцуют, нет, все играют свои роли, все движутся, что-то делают - пьют, пританцовывают, отбивают такт, веселятся, в общем, наполняют сцену жизнью, именно что в лучших традициях балетов Бурнонвиля. А как неожиданно хорош "балет в балете": балетик "Ринальдо и Армида", исполняемый в королевском дворце, - это не стилизация, не попытка и вправду воскресить балет восемнадцатого века, а грациозная шутка, почти пародия с явственными цитатами из "Жизели" и "Лебединого озера". И Нина Капцова (Мирей де Пуатье) и Артем Овчаренко (Антуан Мистраль) танцевали просто очаровательно (во втором акте они тоже были хороши, но само танцевальное действо во славу свободы, равенства и братства проигрывало "Ринальдо и Армиде"). Как же все-таки прелестен Овчаренко - и какой прекрасный из него получится Рудольф Нуриев, если, конечно, догадаются отдать ему эту роль в балете.
А еще сегодня я вдруг поняла, кто может стать совсем недурным Эриком - если, конечно, в балете про Рудольфа появится Эрик. Дмитрий Гуданов в роли полуотрицательного маркиза де Борегара так легко летал, так чисто, отточенно, грациозно танцевал, так здорово играл, создавая образ не плоского злого злеца, не подлеца, не труса, но избалованного вседозволенностью вельможи, и так гордо шел на казнь во втором акте, что я почувствовала - вот этот человек мог бы сыграть и станцевать Эрика, у него хватит таланта и танцовщика, и актера для этой сложной роли. Но, боюсь, это только мои мечты, едва ли они осуществимы. Но как же он был хорош, что при первом появлении - в танце с друзьями-охотниками, что при последнем - в разорванной рубашке, с растрепанными волосами, со связанными руками, с абсолютно прямой спиной. Ничего у человека не осталось: ни надежды, ни сил, ни страха, только гордость и желание достойно умереть. Это было очень здорово.
И под стать маркизу де Борегару была его дочь Аделина - Анна Никулина. Забавно, что здесь они с Гудановым показались мне интереснее, чем в "Жизели", само взаимодействие между ними было живее и выразительнее. Чего стоила сцена в первом акте: когда непослушная Аделина освобождала брошенного под замок Жерома, а разозленный маркиз, узнав об этом, давал Аделине пощечину. Ох, как Аделина сверкнула на него глазами, ох, как надменно вздернула голову и села в карету - и я готова поспорить, всю дорогу до Парижа промолчала, не сказала отцу ни слова. Вот тут и стало ясно, что эта девушка с характером, а не просто нежная былинка. И Никулина тоже очень здорово играла, особенно меня поразила сцена во втором акте, когда толпа разрывает на части кукол, изображающих короля и королеву, и Аделина стоит спиной к зрительному залу, ее лица не видно, - но ясно, что она в ужасе, она в полном смятении, как будто предвидит, что толпа в конце концов доберется и до нее.
И танцевала Никулина прекрасно. Впрочем, сегодня все танцевали прекрасно, не к кому придраться. Ну, вот разве что... Вячеславу Лопатину в роли марсельца Филиппа, может быть, немного не хватало напора и мощи. Там сама хореография - особенно хореография Вайнонена, в знаменитом па-де-де Филиппа и Жанны (то немного, что сохранилось от оригинального спектакля), - требует большего атлетизма и, может быть, большей любви к "пиротехнике". А Лопатин так легок и изящен, так интеллигентен, что иногда ему эта партия как будто не совсем к лицу. Надо бы, конечно, посмотреть его Жеромом, эта партия, возможно, ему больше подходит. Но хоть я и капризничаю, а на самом деле Лопатин был сегодня изумителен - и, на мой вкус, у него была отличная химия с его Жанной - Маргаритой Шрайнер, дебютировавшей в этой партии. Не знаю, что скажут знатоки, но по-моему, это была прелестная Жанна - темпераментная, лихая, отважная, очаровательная. Какой огонь она высекала в пляске басков, какую танцевала карманьолу с копьем! А как забавно она кланялась Аделине на площади в начале второго акта - и еще забавнее был Филипп, неодобрительно смотревший на этот поклон и потом пожимавший Аделине руку - мол, мы тут все равные граждане.
И, наконец, Жером. Его танцевал Андрей Меркурьев - и мне показалось, не все у него получалось идеально (кое-где в общих плясках у него шел заметный рассинхрон с Филиппом и с капитаном марсельцев - в отличном исполнении Александра Воробьева), но он играл изумительно. Его Жером постепенно преображался - сперва обретая опору в революции, а потом утрачивая и эту опору, и веру, когда революция отнимала у него Аделину. О финале я уже говорила: невозможно забыть, как он сидит, съежившись, на авансцене, а толпа идет на него и мимо него, не стаптывает, но оставляет его позади. А до финала есть еще одна душераздирающая сцена с Жеромом: когда среди пляшущей толпы он видит то мертвую Аделину, то мертвого маркиза, бросается к ним, надеясь ли, что казнь была только сном, что казни не было, - но не может удержать Аделину, толпа снова разлучает их.
Ой, чуть не забыла, кого еще хотела отметить - Ксению Пчелкину в роли маркитантки. Она была прелестна, этакий светловолосый чертенок в юбке. Хотя и вызывала в памяти, увы, печальную строчку Окуджавы: "Маркитантка юная убита". Впрочем, в спектакле она, кажется, все-таки осталась жива, просто во второй половине второго акта я от нее отвлеклась, а теперь думаю: а вдруг ее все-таки убили в сцене штурма? Нет, не дай бог, она такая милая, хватит и того, что в спектакле убивают Аделину, если еще и маркитантку - то это уже чересчур.
Ну вот, в итоге: мне понравилось, хочу еще, только, конечно, надо тщательно выбирать каст. А еще постараюсь теперь следить за Маргаритой Шрайнер, она мне очень понравилась. И буду мечтать о том, чтобы в балете "Нуреев", если он все-таки родится на свет, сошлись Овчаренко-Рудольф и Гуданов-Эрик. Шансов мало, но все-таки... ну просто я не знаю пока лучших кандидатов на роли Рудольфа и Эрика.