Илларион в этой версии, кстати, тоже прекрасен. Я уже видела Сурмеяна в "Mad Shadows", в роли вполне отрицательного Ланца, и уже тогда он мне очень понравился - и как артист, и как танцовщик. И в "Жизели" он тоже не разочаровывает: это такой высокий, горбоносый, брутальный и, честно говоря, очень сексуальный Илларион. Альбрехт рядом с ним кажется чуточку анемичным - но и более безопасным, так что немудрено, что Жизель выбирает именно Альбрехта, а не эротически притягательного, но очень взрывного Иллариона. Он и вправду - порывистый, взрывной, резкий (по темпераменту, пожалуй, близок к Иллариону Брюса Маркса из "Жизели" 1969 года с Эриком и Карлой), влюбленный в Жизель, как водится, по уши. Интересно смотреть, как он все время норовит отвести ее подальше от Альбрехта, взять за руку, приобнять. Но Жизели такое внимание не по сердцу - и она норовит от Иллариона ускользнуть. Жаль, в сцене затанцовывания во втором акте Илларион собственно танцует не так уж и много, не успеваешь насладиться сполна. И есть в этой сцене что-то жутковатое - потому что не только Мирта, но и все виллисы - не очень высокие, Илларион намного выше и вроде бы сильнее их, но физическая сила и высокий рост его не спасают, он не может вырваться из круга этих невысоких хрупких женщин. (Кстати, Карен Кэйн в своих мемуарах рассказывает, что Селия Франка пригласила в свое время Сурмеяна в компанию именно из-за его высокого роста, а не только из-за танцевальных качеств. Франке позарез нужно было найти высокого партнера для Мартины ван Гамел, восходящей звезды НБК. Правда, ван Гамел довольно быстро покинула НБК, а Сурмеян остался - и компания из-за этого не прогадала. Карен, тоже довольно высокая, потом танцевала с Сурмеяном и очень тепло отзывалась о нем и как о партнере, и как о человеке.)
Вообще надо сказать, что эта "Жизель", особенно первый акт, - поразительно сильный и живой спектакль. Да, понятно, адаптированный для телеверсии, да, возможно, кое-что было изменено по сравнению со сценической версией, но все равно - я смотрела эту "Жизель", вспоминала недавно виденную "Жизель" в Стасике и думала: какой же бесцветной, малокровной, дурно скроенной кажется стасиковская версия рядом с этой старой версией НБК! В Стасике за мимированием и взаимодействием главных героев почти нет жизни, мизансцены в первом акте кое-где выстроены просто нелогично, унылое крестьянское па-де-де занимает неоправданно много места и выглядит инородным элементом, никак не встроенным в общее действо. В версии НБК па-де-де заменено па-де-катром (с Мэри Яго, Линдой Майбардьюк, Сергиу Стефанши и Томасом Шрамеком) - легким, веселым, изобретательным, прелестно станцованным и логично включенным в первый акт. И все персонажи очень живые и выразительные: в кои-то веки я увидела по-настоящему интересного герцога, отца Батильды (Чарльз Кирби), да и сама Батильда (Энн Дитчберн, хореограф "Mad Shadows") была тоже прелестна. А лучше всех - из мимических ролей - была Берта, мать Жизели. Боже, какая она чудная (ее играет Виктория Бертрам) - любящая, но и суровая маменька, пусть и балующая дочку, но иногда и спуску ей не дающая. В некоторых сценах в первом акте - там, где сталкивались Жизель, Альбрехт и Берта - мне чудились следы "Тщетной предосторожности": так и казалось, что сейчас Берта даст Жизели шлепка, бросит в Альбрехта чем-нибудь тяжелым и за ухо утащит Жизель в дом. Ну и попытается выдать ее за Иллариона (слава богу, Илларион тут не скачет верхом на зонтике!), а в результате все-таки отдаст за Альбрехта. И честное слово, вот эти неожиданно комические мотивы очень органично вплетаются в первый акт "Жизели", соответствуют общему безоблачному настроению. И сама Жизель (Карен Кэйн) - отнюдь не беззащитная былинка, а веселая влюбленная девушка, и вправду смахивающая порой на Лизу из "Тщетной". Она мне очень, очень понравилась, она прекрасна и в первом, и во втором акте. Танцует изумительно - в самом деле, она в мемуарах пишет, что всегда очень любила прыжки, поэтому ей и нравилась изобилующая прыжками партия Жизели; так оно и есть - видно, что танцует (и прыгает!) она с наслаждением. И у нее потрясающая химия с Альбрехтом (Фрэнком Аугустином): в первом акте она с ним и кокетничает, и шутливо играет в догонялки, и обнимается, и веселится искренне, как ребенок; а во втором акте - так влюбленно, так безнадежно льнет к нему и пытается защитить, сердце щемит, когда смотришь на нее. Причем, что любопытно, Альбрехт во втором акте не кажется влюбленным так же сильно, его скорее терзает раскаяние. В первом акте он тоже не влюблен бешено, но увлечен и расслаблен, и явно думает, что беды не будет, если он повеселится и поиграет с милой девушкой. А когда беда случается - вот тогда он, конечно, шокирован до глубины души: не ожидал, не ожидал. Аугустин мне тоже понравился, он очень симпатичный и обаятельный; и меня позабавило его сходство с Нуриевым - нет, в самом деле, в дуэтах это почти не заметно, но в сольных выходах сам стиль его танца очень похож на стиль Нуриева (ну и внешне они тоже похожи, Аугустин сам признавался, что в молодости подражал Нуриеву, своему кумиру). И еще раз повторю - с Карен у него прекрасная химия, смотришь на них и понимаешь, почему пара Кэйн-Аугустин была такой популярной.
Ложечку дегтя напоследок все-таки добавлю: оператору иногда хотелось вырвать руки или хотя бы настучать камерой по голове. Некоторые ракурсы съемки были просто убийственными, ну нельзя снимать так: сбоку, сверху, черт знает откуда, искажая все на свете! И спецэффекты во втором акте были идиотские. "Жизель" 1969 года, которую ругали за ненужные выкрутасы и режиссерско-операторские выдумки, на фоне этой "Жизели" кажется снятой прямо-таки образцово-показательно. Но в общем и целом - я считаю, смотреть "Жизель" НБК можно и нужно. Поэтому - вот, смотрите.