Получила мемуары Фрэнка Аугустина "Dancing from the Heart". Ну, теперь точно надо к ним в пару купить "Movement Never Lies", автобиографию Карен Кэйн, партнерши Фрэнка на сцене (и одно время в жизни). Конечно, я первым делом что сделала? Полезла искать, где там Фрэнк писал про Эрика. Оказалось очень любопытно: в кои-то веки это довольно неоднозначные воспоминания. Фрэнк, конечно, восхищается Эриком, отдает ему должное, ценит и уважает, все дела, но при этом признается, что ему было рядом с Эриком несколько не по себе - отчасти из-за того, что он был младше Эрика и смотрел на него снизу вверх, но отчасти и из-за того, что Эрик - вот он был такой Эрик, совсем не пушистая заичка (к сожалению).
Забавно, что Фрэнк не обходит стороной вопрос "соперничества" Эрика с Рудольфом, сравнивает их (называя Рудольфа "эмоциональным, эксцентричным и открытым", а Эрика - "интеллектуальным, сдержанным и замкнутым"), и - в последнем предложении в абзаце - добавляет, что "в отличие от Рудольфа Эрик никогда не обсуждал открыто свои сексуальные предпочтения". Ну да, а как бы Фрэнк себе это представлял: все сидят за столом, мило болтают, а Эрик так между делом заявляет: "Hey, guess what, I'm gay!". И все так: "Спасибо, Эрик, мы в курсе".
Кстати, о беседах за столом. Дальше Фрэнк рассказывает, как в семидесятых годах Карен Кэйн довольно часто приглашала Эрика в гости, ну, а Фрэнк тогда почти все время жил у нее, поэтому тоже принимал участие в этих посиделках. Эрик чаще всего развлекал себя и других веселыми историями о других танцовщиках. По воспоминаниям Фрэнка, он был весьма саркастическим и язвительным, и получал удовольствие, смеясь над собственными шутками. И Фрэнк восхищался им, но в то же время чувствовал себя с ним очень неуверенно - как я уже сказала, отчасти из-за того, что был младше и смотрел на Эрика как на "бога танца", но отчасти из-за того, что Эрик был "таким умным, таким остроумным и злоязычным, что когда он насмехался над другими людьми, я всегда гадал, что он мог бы сказать обо мне, если б меня не было в комнате". В общем, та еще гадюка и язва был этот Эрик. И сдается мне, от его злого языка никто не был застрахован: ни близкие, ни любимые. Всем доставалось - и может быть, близким и любимым доставалось даже больше.
UPD. Стала читать с начала, дошла до описания первой встречи Фрэнка с Эриком. Это было в 1968 году, когда Фрэнку было пятнадцать лет, и он учился в National Ballet School. Бетти Олифант, директор школы, пригласила Эрика на урок, чтобы продемонстрировать ему Фрэнка, своего любимого ученика. Она и вправду возлагала на Фрэнка огромные надежды, и твердила без конца, что Фрэнк станет "вторым Эриком Бруном". Фрэнк полагал, что Эрик тоже был об этом наслышан. И во время занятия, которое длилось полтора часа, Эрик сохранял полную неподвижность ("я - змея, я сохраняю покой"). "Клянусь, его лицо было абсолютно неподвижным, на нем можно было сплести паутину". "Он вошел в класс - так что я знал, что он жив, - но он сидел там полтора часа и буквально не шевелился". Бетти изо всех сил старалась показать Фрэнка с самой выгодной стороны, но Эрик молчал и оставался совершенно безучастным. "Потом я узнал, что эта скрытность была характерной для него". Сам же Фрэнк был ужасно смущен и даже унижен - не столько из-за поведения Эрика, сколько из-за энтузиазма Бетти. Ему было очень неловко.
Ну что тут сказать? Это Эрик. Впрочем, может быть, он просто дурно себя чувствовал.