Я перед сном: а почитаю-ка немножко Мейнерца, чтоб спалось лучше... Как, уже четыре утра?! А я еще не дошла до самого интересного!
Впрочем, "самое интересное" и так подстерегает меня на каждой странице. Бросила семидесятые-восьмидесятые годы, вернулась в пятидесятые. Теперь сны снятся на письменном датском языке. Проклинаю Мейнерца за то, что он не дает ссылок на источники. Ну вот кто так делает, я вас спрашиваю? Ну хорошо, иногда он цитирует своих собеседников, это ладно. Иногда цитирует, допустим, письма Эрика - это тоже ладно, он указывает, что цитирует. Но иногда он просто излагает какую-нибудь информацию, но не рассказывает, откуда ее взял, кто ему это насвистел и можно ли вообще всему этому верить. Вот сидишь и чешешь в затылке: верить? не верить? делить надвое? Вот мимоходом, например, Мейнерц рассказывает, что в 1949 году Эрик приехал в Париж, чтобы встретиться с Инге Санд, своей коллегой по Королевскому датскому театру (и разумеется, своим хорошим другом), и чтобы позаниматься у некоего легендарного русского преподавателя, бежавшего во Францию после революции (имя этого учителя - или учительницы - не раскрыто). Приехала в Париж и Соня Арова, с которой Эрик уже был обручен (но жили они в Париже порознь). На предыдущих страницах Мейнерц рассказывает, что это была "романтическая связь": гуляли они еще в Копенгагене, взявшись за руки, и там же обручились. Кстати, есть фотография: Эрик, Соня и семья Эрика отмечают это обручение в доме в Гентофте. Улыбается только Соня, Эрик сидит - ну точно как засватанный, рядом мрачнейшая матушка, сзади стоят суровые сестры. В общем, хороша семейка.
Так вот, возвращаясь в Париж 1949 года: Мейнерц этак мимоходом пишет, что в то время отношения Сони и Эрика были уже не такими стабильными, как до Парижа, и что Соня была беременна, а Эрик готов был жениться, но Соня считала, что им еще слишком рано заводить семью - и ей, и особенно Эрику. Тут я делаю такие глаза: 0_0 - и вспоминаю, что в книге Каваны приводятся слова самой Сони о том, что у них с Эриком действительно была чисто романтическая связь, и любовниками они никогда не были. Откуда, ну откуда Мейнерц взял все это про беременность? И потом он никак не развивает эту тему, и вообще непонятно, "что там было, как ты спасся". И не дает никаких ссылок, так что можно лишь гадать, кто ему все это рассказал. Ерунда какая-то. Но как бы то ни было, Эрику предложили контракт с Балле Тиэтр (будущий АБТ), и в сентябре 1949 года он уехал в Америку. Это был его первый контракт и контакт с американским балетом. Не очень удачный, но лиха беда начало.
В 1954 году Эрик и Соня встретились снова - все в том же Балле Тиэтр. Мейнерц очень неопределенно говорит об их отношениях в этот промежуток между сорок девятым и пятьдесят четвертым, складывается ощущение, будто они вообще не встречались, только переписывались (в эти годы Эрика постоянно мотало между Европой и Америкой). Но о восстановлении романтических отношений уже не могло быть и речи, потому что Эрик к тому времени был счастливо и взаимно влюблен в своего коллегу, танцовщика Рэя Барра (или все-таки Барру? вот кто мне скажет - склоняется его фамилия или нет?). Но об этом напишу в следующий раз. А, нет, не могу, вот всем напоследок немножко флаффа: в начале 1957 года Эрик и Рэй снова выступали в Балле Тиэтр, жили вместе в крохотном домике в Нью-Йорке, строили планы на будущее и - по воспоминаниям Рэя - "ужасно веселились" и по воскресеньям готовили "вафли с маслом и кленовым сиропом". Вот все-таки была у Эрика трогательная тяга к семейному уюту.