Продолжаю извлекать обрывки информации из книги Мейнерца. Чувствую себя учеником патологоанатома: скальпель у меня уже есть, но режу все равно очень неуверенно. Тем не менее, кое-что удается выудить и рассмотреть. Вот, например, в семидесятых годах Эрик завязал тесные отношения с группой учеников Национальной балетной школы в Торонто. По воспоминаниям Дэвида Никсона, это были 15 или 16 юношей, "очень сильная группа", и Эрик очень ценил их, учил и признавался Ликке Шрам, что "работать с ними гораздо увлекательнее, чем с профессионалами". Мальчики платили ему таким же восхищением - и, как пишет Мейнерц, "несмотря на то, что Брун был суров и требователен, мальчики не только уважали своего учителя, но и любили его". И прозвище у этих учеников Эрика было простое и запоминающееся: "мальчики Эрика".
Одним из "мальчиков Эрика" был Джереми Рэнсом. Я уже писала о нем, именно он навещал Эрика в больнице (он и Ким Лайтхарт, больше никого к Эрику не пустили). Джереми рассказывал Мейнерцу, как Эрик приходил в класс, "стоял около пианино, курил и наблюдал за нами". Еще Джереми вспоминал, что от Эрика всегда исходил аромат "экзотического" венского одеколона "Knize Ten", "смешанный с запахом сигарет и табака" и часто - увы! - алкоголя. "Но сильнее всего был аромат 'Knize Ten'".
Джереми довольно много рассказывал о том, как Эрик занимался с ними, своими "мальчиками". К сожалению, я разобрала далеко не все и только в общих чертах. Джереми отмечал замечательную музыкальность Эрика - "больше, чем просто музыкальность" - и его драматически-мимический талант. "Он показывал жесты снова и снова. Они всегда получались естественными и искренними". Он старался развивать индивидуальность своих учеников, "то, что лежит за пределами техники". Джереми вспоминал, что Эрик никогда не выходил из себя, сколько бы Джереми ни приставал к нему с вопросами: "Эрик был спокоен и невозмутим, и всегда был готов показать все еще раз". И при этом он не наседал на своих учеников с ежеминутными поправками, не мешал им думать самостоятельно. Это отмечала и Карен Кэйн, танцовщица Национального балета Канады, начавшая свою карьеру еще в "добруновскую" эпоху: "Он обращался с тобой, как со взрослым человеком. <...> Он позволял тебе думать самому, он не указывал тебе, что ты должен делать". По мнению Джереми, такой подход Эрика к преподаванию был отчасти связан с тем разочарованием, которое у него еще в юности вызвали авторитарные преподаватели в Королевском датском балете, требовавшие от него, чтоб делал все только так, а не иначе, шаг влево, шаг вправо считается попыткой бежать, прыжок считается попыткой улететь. Эрик разрушил старую балетную иерархическую систему в Национальном балете Канады, превратил труппу в команду равноправных, взрослых людей. И этот демократический подход был заметен еще до того, как Эрик стал художественным руководителем Национального балета Канады, - именно в его работе с "мальчиками".
В 1978 году Эрик поставил для своих мальчиков балет "Here We Come" - я выкладывала недавно отрывки из него в исполнении учеников гамбургской балетной школы. Между прочим, именно Джереми Рэнсом восстановил для них "Here We Come". Очаровательная вещица, жаль, нет ее полностью - и уж совсем жаль, что нельзя ее увидеть с оригинальным кастом.
Что еще рассказать интересного? Ну, Мейнерц отмечает, что Эрик трогательно заботился о своих мальчиках и поддерживал с ними дружеские отношения. Джереми вспоминал, как однажды Эрик пригласил всю группу в ресторан - "мясной и рыбный ресторан возле школы. "Я бы хотел заказать crap", - сказал он с этим своим датским акцентом. А я тут же заявил: "Не crap, а craBBBBB". Мои одноклассники умирали со смеху, особенно Джон Аллейн. И Эрик в конце концов тоже улыбнулся <...>. Он был чудесным с нами". Жаль, Рудольф не знал этой истории. Наверно, он бы немного утешился, а то он даже в последние годы жизни, когда Эрика уже не было на свете, вспоминал, как Эрик любил на людях исправлять его ошибки в английском языке. А Рудольф, разумеется, очень обижался. Да и кто бы не обиделся? Все-таки Эрик был та еще язва - и охотно мучил именно своих возлюбленных. А вот с учениками и "мальчиками" был мил, спокоен и терпелив. Ужасный человек, что и говорить.

Ну и чтобы не писать два поста об одном и том же - я тут еще посмотрела "Онегина" Джона Крэнко в постановке Национального балета Канады. 1986 год, в титрах Эрик обозначен как художественный руководитель, но я не знаю точно, когда же все-таки проходила съемка - при его жизни или уже после смерти (а в титрах его упомянули из вежливости). Мне приятнее думать, что он был еще жив, когда снимался этот спектакль.
Онегин - Фрэнк Аугустин, Татьяна - Сабина Аллеманн, Ольга - Синтия Лукас, а Ленский - о да, Джереми Рэнсом. Из-за него и скачала балет, очень уж хотелось посмотреть, каков был на сцене этот "мальчик Эрика". И он не подвел - честное слово, ради него стоит смотреть "Онегина". Еще немного букв про "Онегина", Джереми Рэнсома и других, и видеоотрывок - соло Ленского, очень советую его посмотреть