Вот я и вернулась. Хотя очень хотелось выбрать свободу и попросить политического убежища - не в Венеции, так хотя бы на пересадке в Амстердаме. Встала в три ночи, чтоб успеть на вапоретто в аэропорт. Нужно было перейти площадь Сан-Марко и выйти на набережную, на остановку. Город пуст, мертв, пленителен, тускло освещен, идешь и бормочешь под нос из Бродского:

Ночью здесь делать нечего. Ни нежной Дузе, ни арий.
Одинокий каблук выстукивает диабаз.
Под фонарем ваша тень, как дрогнувший карбонарий,
отшатывается от вас
и выдыхает пар.

А потом час плыть к аэропорту, пропуская вперед юркие катерки-такси. И так не хотелось уезжать, боже мой, до слез. Никогда, ни с одним городом у меня не было такого, были очаровательные городки - Оффида, Норча, Лукка, - влюблявшие в себя, была Ла Верна, тоже значившая для меня очень много, но только с Венецией я почувствовала, что такое мучительная, неутолимая любовь к городу, из которого придется уехать.
Потом - в Амстердам, КЛМвским рейсом. Я, честно говоря, робкий авиапассажир, иногда лечу и ничего не боюсь, а иногда паникую, вцепляюсь в ручки кресла и представляю во всех подробностях, как мы сейчас упадем. Вот на этом рейсе мне надо было бояться, потому что трясло всю дорогу нещадно, а уж при посадке это вообще были чистые американские горки: вверх-вниз, так что всю душу выворачивает, и ветер швырял самолет туда-сюда даже на посадочной полосе. А я - ну, самой удивительно - была спокойна, как слон, с удовольствием переносила всю эту болтанку, ничего не боялась. Может, конечно, это было отупение от недосыпа и разлуки с Венецией, а будь я в здравом уме, я бы уже валялась в обмороке от страха.
Четыре часа просидела в Амстердаме на пересадке. Ну, ничего, аэропорт там user-friendly, хотя все-таки и четыре часа - это много, вот два - в самый раз. А потом погрузилась в родной Аэрофлот - и домой, в милое отечество. Мне впервые в жизни чуть не стало физически плохо в самолете - и не от страха, а оттого, что эти милые люди топили так, что впору было задохнуться. Я и задыхалась, выкрутила вентиляцию на полную мощность, и все равно чувствовала, что сейчас загнусь. Но слава богу, они догадались прикрутить отопление, и остаток пути я пролетела почти с комфортом. А потом мы еще час нарезали круги над Москвой, потому что шел снег, и в Шере-мать-его не успевали очищать полосу. А потом, когда все-таки сели, нас долго возили по полю в жарко натопленном автобусе - если кому-то в самолете не хватило душегубки. А потом на выдаче багажа предупредили, что по техническим причинам выдача задерживается, о ней объявят дополнительно ("с недостатками борьбу мы ведем решительно, но рейс ваш, судя по всему, объявят дополнительно"). А потом багаж выдали, и даже на электричку я успела, а потом...
А потом на Белорусском вокзале всем прибывшим в родное отечество был предложен замечательный аттракцион: попробуй перелезть через платформу по лестнице с нечищенными, заснеженными, скользкими ступеньками. И при этом еще тащи с собой чемоданы, как знаешь. Тащи-тащи, а то ишь, разъездился по заграницам, буржуй недорезанный. Здесь тебе не там.
Вот так-то. Зато Крым наш, няш-мяш. А чтобы, блядь, нормально чистить ступеньки или взлетно-посадочные полосы от снега - нет, такими мелочами у нас в стране не занимаются. И как же это бесит, просто сил моих нет. И ничего удивительного, что возвращаться домой не очень-то хочется: чувствуешь себя тем самым мертвым лосем, которому здесь не рады.