Венеция почти невыносима. Я люблю Италию, но еще ни один город не действовал на меня так: мне хочется плакать оттого, что он так прекрасен. Это не фигура речи, все так и есть: ком в горле, слезы на глазах. В голове - Венецианские строфы. Уезжать не хочется, хочется тут если и не жить, то хотя бы умереть - и на Сан-Микеле, потому что Сан-Микеле тоже прекрасно. Но я бы с удовольствием убрала с могилы Дягилева все балетные туфли. Что за идиотский обычай! Можно подумать, тут похоронен мастер сапожных дел. Но бог с ними, с туфлями, я возле этой могилы вспомнила все, что писали о последних днях Дягилева, о его смерти и похоронах, вспомнила - и так остро почувствовала, что это все было на самом деле. И сам Дягилев, умерший восемьдесят пять лет назад, будто ожил для меня. Странные ощущения возле могилы, но Венеция - это такой дягилевский город, он до сих пор живет тут - даже на кладбище, где похоронен. Так и чудится, что вот-вот он где-нибудь выйдет навстречу - и конечно, не один, а то ли с Нижинским, то ли с Мясиным, то ли с Долиным, то ли с Лифарем, но точно не с Маркевичем - ведь его Дягилев так и не успел пригласить в Венецию.