Вот уже пару месяцев идея странного фика тихо-тихо жует мой многострадальный мозг. Я эту идею не отгоняю, но и не реализую, потому что если я увязну в двух текстах сразу, то наверняка разорвусь и сдохну. И поэтому запрещаю себе отвлекаться, пока не допишу первый текст. Да и нет уверенности в том, что когда я его все-таки допишу, я возьмусь за идею "странного фика". Но и забывать ее тоже не хочется. Поэтому запишу ее здесь, чтоб наверняка не забыть.
Фик этот - в наглом жанре "очень альтернативной истории". 1912 год, март, "Русские балеты" впервые приезжают в Будапешт, и молоденькая Ромола де Пульски приходит на спектакль, видит Нижинского и начинает сходить по нему с ума. Чем все это кончится - ну, мы знаем: свадьбой в Буэнос-Айресе, разводом Нижинского с Дягилевым, безумием Нижинского.
Но альтернативная история для того и существует, чтобы можно было исправить исторические несправедливости по собственному вкусу. Итак, в марте 1912 года "Русские балеты" приезжают в Будапешт, Ромола де Пульски приходит на спектакль и видит... Нижинскую. И сходит с ума по ней.
Маленькое объяснение: незадолго до гастролей в Будапеште, еще в Вене, Вацлав заболел (по-видимому, чем-то простудно-гриппозным). По воспоминаниям Брониславы, к началу гастролей в Будапеште он уже выздоровел - ну ладно, сделаем маленькую поправку: допустим, не успел выздороветь, и в первый день в Будапеште Бронислава выходит вместо него на сцену в роли Призрака розы. Ромола видит ее в этой роли - и, еще не зная, что это Нижинская, а не Нижинский, восхищается и влюбляется. И начинает ходить на все спектакли "Русских балетов", и снова попадает на "Призрака розы" - но уже с Нижинским в заглавной роли. И чувствует, что это что-то не то - прекрасно, но не поражает ее так, как в первый день. Ромола понимает, что в этом есть какая-то загадка, Ромола заинтригована - и старается проникнуть за кулисы, свести знакомство с труппой и с самим Нижинским. Ей это отчасти удается, и так она узнает, что в первом спектакле она увидела не Вацлава, а Брониславу. Ромола поражена, но не смущена - и теперь изо всех сил старается сойтись с Брониславой.
А у Брони все не слава богу: она согласилась выйти замуж за Кочетовского, прекрасно понимая, что не любит его. Отказать ему она не может - или, вернее, считает, что не может, слово есть слово, - но понимает, что совершит большую ошибку, если выйдет за него. Ей не с кем посоветоваться: мать осталась в Петербурге, Вацлав любит ее - но тоже вряд ли может помочь, а к Дягилеву гордая Броня сама не станет обращаться. И тут появляется молоденькая венгерка Ромола, изо всех сил старающаяся подружиться с Броней. И недоверчивая Броня не сразу подпускает ее к себе, но постепенно смягчается и в какой-то момент понимает, что с Ромолой ей просто очень хорошо.
Да, кстати: Ромола - лесбиянка. Или, скажем так, бисексуалка с сильным уклоном в гомосексуальность (собственно, историческая Ромола была именно такой). И при этом очень уверенная в себе и в своих желаниях. Поэтому - несмотря на сильный характер Брони - активную роль в этой паре играет Ромола.
И в общем-то, все написанное выше - это предыстория, которая может и не войти в фик. Потому что по-настоящему мне хочется написать маленькую ПВПшную сцену: после спектакля - после "Клеопатры" (это важно!) - Броня у себя в гримерке смывает грим. Именно перед будапештскими гастролями, как вспоминала сама Броня, ей в голову пришло заменить коричневое трико Таор в "Клеопатре" - коричневым гримом. В Вене она нашла подходящий и опробовала его уже в Будапеште. Дягилев идею оценил, Броню похвалил и велел всем с тех пор пользоваться таким гримом, а на трико забить. Ну вот, значит, после "Клеопатры" Броня смывает грим, в дверь стучится Ромола (окликает Броню по имени и называет ее "Бронья"), входит и принимается помогать Броне умыться, оттирает ее мочалкой и руками... и мало-помалу все переходит в секс. Главное - чтоб никто больше не заглянул в гримерку.
После этого Броня дает Кочетовскому от ворот поворот, Ромола тоже отказывает своему жениху (был у нее в то время жених - между прочим, гомосексуал) и принимается путешествовать с "Русскими балетами" и Броней. Правда, я думаю, уже не пытается стать танцовщицей, зато, может быть, находит себя в роли рекламного агента "Русских балетов". Разумеется, шила в мешке не утаишь, в конце концов о ее отношениях с Броней становится известно - и я почти уверена, что Вацлав шокирован до глубины души, а Дягилев ни капли не шокирован, а только ухмыляется в усы. Все кончается хорошо, и даже Дягилев с Вацей перестают ссориться и живут душа в душу. Невесело только Кочетовскому - но какое мне дело до Кочетовского? Зато Броне и Ромоле хорошо.
Вот какой бред я выдумала. Даже не знаю, чего бы мне больше хотелось: написать это самой или прочитать в чьем-нибудь исполнении. Опять же, прописывать все в подробностях - прямо скажем, лень. Но ПВП в гримерке могло бы получиться очень недурно. Ладно, может, когда-нибудь и напишу. Но прежде - расправлюсь с большим текстом (тоже - когда-нибудь).