В "Звезде" опубликовали маленькие воспоминания переводчика Ивана Лихачева о Кузмине. Воспоминания эти были записаны Шмаковым со слов Лихачева еще в 66м году, почти через двадцать лет, в 85м, их получил Марков, занимавшийся сбором и изданием прозы Кузмина. Но к сожалению, тогда воспоминания Лихачева издать не удалось (а планировалось, что они войдут в какой-то из томов "Прозы" в качестве приложения). И вот теперь, уже не через двадцать, а через тридцать почти лет - все-таки их напечатали. Там как будто бы нет ничего очень нового - все эти описания жизни Кузмина в 20-30-х годах есть и у Ольги Гильдебрандт, и у Всеволода Петрова, да и у самого Кузмина в сохранившейся тетради дневника тридцать четвертого года - автопортрет или, если можно так выразиться, селфи в интерьере. И все равно, эти маленькие воспоминания Лихачева ужасно меня тронули. Я опять почувствовала, что питаю к Кузмину обостренно-личную нежность (очень неловко сказано, но других слов не подберу). Вот как это началось много лет назад (уж лет девять-десять, наверно), с первого тома его дневников, так и до сих пор не проходит.