Хотела сделать большой красивый пикспам с Мясиным, отправилась искать фотографии и... и ничего не нашла. В сети удивительно мало интересных и хороших фотографий с ним. Или я совсем разучилась искать. А меня после воспоминаний Зорича как-то "повело" на Мясина (ну да, старый слэшер понял, что Мясин был вовсе не так гетеросексуален, как казалось, и сразу же засимпатизировал). Стыдно, стыдно, а что поделать.
Но парочку фотографий я все-таки выложу. Вот эта, скажу прямо, меня потрясла:
Здесь Мясину уже сильно за семьдесят (снимок сделан в 1971 году), и он безумно похож на старого Кузмина. Все из-за глаз - те же кузминские тяжелые веки и огромные темные глаза. Хотя, конечно, у Кузмина черты лица были тоньше, и сам он был легче - на фотографиях в последние годы жизни он кажется совсем невесомым и хрупким. Мясин на этой фотографии - более "земной", вовсе еще не умирающий, но эти глаза приближают его к Кузмину.
А эта фотография мне просто понравилась. Маленькая она, но "с настроением", и наплевать на дурное качество. 1935 год, Мясин на репетиции неизвестно чего неизвестно где. А до летних каникул с Зоричем (уймись, слэшер!) осталось всего два года.
UPD. Хочется процитировать еще пару отрывочков из воспоминаний Зорича, уж очень они выразительные. Перевод ужасен, но за перевод я не отвечаю.
Первый отрывок: "Во время нашей последней поездки в Неаполь с остановкой на несколько дней на Капри у нас загорелась лодка. Было уже темно, но, к счастью, у кого-то хватило ума сбить пламя, набросив на него одеяло. Именно в этот момент я почувствовал единственное за все время проявление эмоций у Мясина. Он обернул меня одеялом и мягко потрепал по плечам, как бы успокаивая, поскольку все мы были напуганы пожаром".
Второй отрывок: "Будучи уже в самой Италии, мы побывали в Риме и во Флоренции, где Мясины ходили со мной по музеям и соборам, посещали руины как в самих этих городах, так и вокруг них. Г-н Мясин показывал самые интересные места, объясняя композицию, цвета и историю произведений живописи. <...> С годами мне стало ясно, что Мясин все мне показывал и объяснял, как когда-то это делал Дягилев, когда Мясин был начинающим хореографом".
И мне опять вспоминается Мари Рамбер, сказавшая Антону Долину: "Патрик, ну ты прямо как Дягилев при моем Джоне!". Хорошо, что никто не сказал Мясину: "Леонид, ну ты прямо как Дягилев при Зориче!", а то получилось бы весьма двусмысленно. Хотя и так получилось.