Из дневника графа Гарри Кесслера (запись от 14 мая 1912 года):
"Супруги Эдвардс и Андре отпускают поразительно прозрачные намеки на отношения Дягилева с Нижинским. Когда при них упомянули "belle-mère" (тещу) Дягилева, мадам Эдвардс сразу спросила: "Вы имеете в виду госпожу Нижинскую?"."
При разговоре присутствовал сам Дягилев, а вот Нижинского не было. Мися, конечно, попала в точку: ну кого еще, кроме госпожи Нижинской, можно было в то время назвать тещей Дягилева? Причем Дягилев был вполне приятным зятем. Вот что писала Бронислава Нижинская о взаимоотношениях Дягилева с ее матерью:
"...Дягилеву быстро удалось преодолеть ее недоверие, он-таки сумел ее очаровать. Зная, что ей это понравится, Сергей Павлович всегда обращался к ней по-польски "пани Нижинска". Мама понимала русский язык, но дома предпочитала говорить по-польски. Дягилев выучил несколько польских выражений и употреблял их в беседе с ней, что было ей очень по душе. Я уверена, в конце концов Сергей Павлович искренне полюбил нашу маму".
Еще мне кажется, что я встречала у Кесслера же упоминание о том, что Дягилев разговаривал с Нижинским по-русски и по-польски. Но сейчас я пыталась найти точную цитату - и не нашла: то ли пропустила, то ли вообще что-то перепутала. Но не знаю, у кого еще, как не у Кесслера, я могла это найти. Ладно, на свежую голову поищу еще раз.