Вдогонку к дягилевской записи (ох, давно у меня ничего не было про Дягилева, что-то меня на вторую половину двадцатого века все сносит, да на современность) - отличная фотография Ноймайера пусть не с Дягилевым, хехе, но с Патриком Долиным. Два выдающихся носа мирового балета (не менее выдающихся, чем выдающиеся же мировобалетные профили Аштон и Брун). Превью, по клику открывается в полном размере.

@темы: Антон Долин, John Neumeier and his ballets

---

В декабрьском номере Dance Magazine за 1974 год - огромная подборка материалов, посвященных Нижинским: Вацлаву, Брониславе, Кире, Тамаре. Среди всего прочего - глава из книги Джона Грюна "Private World of Ballet", интервью с Игорем Маркевичем (он был женат первым браком на Кире Нижинской). Я не успела вчитаться подробно, потому что работать надо, но отметила, что Маркевич без смущения и экивоков говорит о гомосексуальности Дягилева - и хоть не признается открытым текстом в связи с ним, но в общем, вполне прозрачно дает понять, что был последней любовью Дягилева, а не только его последним протеже. Попутно рассказывает душераздирающую историю: однажды пришел к Дягилеву в гости и в вестибюле отеля столкнулся с каким-то заплаканным человеком. А Дягилев, сатанински ухмыляясь, сказал Маркевичу: мол, знаешь, кто это такой? Это Прокофьев. Я довел его до слез, заставив в третий раз переделывать финал "Блудного сына". И судя по словам Маркевича, Дягилев был ужасно доволен, что заставил Прокофьева - не абы кого, саркастичного и спокойного Прокофьева - плакать. Садист. Впрочем, и Маркевич отмечал, что Дягилев получал "садистское удовольствие", мучая своих художественных сотрудников. Жестокий тип Сергей Павлович.

@темы: Дягилев и все-все-все

---

В 1974 году Эрику надоела рубашка в цветочек, и он надел рубашку в квадратик. Тут же прибежала восхищенная общественность в лице фотографа Кенна Дункана, щелкнула Эрика в таком виде, а Уильям Комо опубликовал эту фотографию в октябрьском номере Dance Magazine. А через сорок с лишним лет пришла я, открыла журнал, увидела Эрика, протащилась и отсканировала, и решила выложить эту красоту всем на радость.

@темы: Erik Bruhn, Erik Bruhn - photos

---

Что бы такое выложить об Эрике перед сном? Ну вот, допустим, статью Уильяма Литтлера из "Торонто Стар" от 22 мая 1986 года.

Lost prince honored

Erik Bruhn wanted no formal funeral. When the artistic director of the National Ballet of Canada died of lung cancer in Toronto April 1, his ashes were flown back to his native Denmark for a quiet burial.
But as much as he despised ceremony, the Danish dancer was a man of the theatre and it would not have been like him to exit from life's stage without a farewell performance. That performance took place last night before a capacity audience of his friends and colleagues in O'Keefe Centre.
It bore the title A Tribute To Erik Bruhn and a tribute it was. There were dances, there were speeches, there were reminiscences. And at the end there was the voice of Janice Taylor, singing the music he wanted sung: Mahler's Ich bin der Welt abhanden gekommen - I have become a stranger to the world.
The evening began with excerpts from the impressive list of ballets he had commissioned during his three short years at the National Ballet's helm. And what a smorgasbord they made: Glen Tetley's Alice, Danny Grossman's Hot House, Robert Desrosiers' Blue Snake, David Allan's Villanella, Constantin Patsalas' L'Ile Inconnue, David Earle's Realm.
But as if to take the starch out of our solemnity, there was also the peacock (or should that be peahen) figure of Karen Kain, flouncing her costumed tail before a nearly-nude chorus line of boys in a provocative number from Patsalas' Oiseaux Exotiques.
Yes, Erik Bruhn wanted us to have a good time at his last performance. Patsalas told us so, recounting a hilarious dream his long-time friend had of having to go on as Myrtha, Queen of the Wilis, in Giselle - the only role that night not being danced by Rudolf Nureyev.
Nureyev had visited his friend at his hospital bedside shortly before his death but was in Japan dancing last night and sent his tribute greetings by proxy. So did Mikhail Baryshnikov, Margot Fonteyn, Jerome Robbins, Anthony Dowell, Ninette de Valois and a host of others.
Still others spoke in person, led off by Celia Franca, founding artistic director of the National Ballet, glass in hand, saluting the portrait of her one-time dancing partner projected on a screen and addressing him as if he were actually there.
He was there, courtesy of filmed excerpts from Don Quixote, La Sylphide, Etudes and Giselle, literally catching the audience's breath with the virtuoso precision of his classical technique and the magnificence of his carriage.
"We have lost our prince," said Betty Oliphant, artistic director of the National Ballet School. No one disagreed with her.
William Como, editor of Dance Magazine, Helgi Tomasson of the San Francisco Ballet, Flemming Flindt of the Dallas Ballet and Frank Andersson of the Royal Danish Ballet spoke of his inspiration to dancers, his moral authority, his enduring example.
And the National Ballet's Veronica Tennant and Gregory Osborne spoke of their personal debt to him.
But when words failed there were two final, touching tributes in movement by three of the world's greatest dancers.
Natalia Makarova, her arms rippling as if boneless, danced The Dying Swan and one of ballet's greatest jumpers, Fernando Bujones, partnered Carla Fracci in excerpts from La Sylphide.
Partnered her part of the time, that is. The rest of the time Fracci danced with extraordinary tenderness opposite the ghost of her favorite partner, in whose vacant chair she had placed a bouquet of flowers.

Кстати, хочу напомнить, что в книге Мейнерца этот странный и скорее страшный сон Эрика о том, что ему пришлось исполнить роль Мирты, изложен более подробно. Мейнерц дает понять, что воспользовался какими-то записями Константина. Возможно, Константин, выступая на вечере в память Эрика, нарочно представил этот сон забавным, чтобы не нагнетать обстановку. В изложении Мейнерца он выглядит скорее мрачно-макабричным, чем веселым или смешным. С другой стороны, не стоит забывать, что у Эрика чувство юмора было специфическое, и может быть, ему самому этот сон показался смешным - и рассказал он о нем Константину, как о чем-то смешном, мол, приснится же такое. Черт его знает. Мейнерц еще дает понять, что этот сон Эрик увидел в последний месяц своей жизни - но в больнице ли это было или еще раньше, дома, неясно. В последний месяц жизни Эрику снились сны о балете почти каждую ночь - по крайней мере, об этом тоже говорит Мейнерц, опираясь на неизвестный источник, может быть, на все те же записи Константина. И если это так, то значит, они не только снились - но Эрик рассказывал о них Константину. И черт возьми, до чего же это трогательно. Впрочем, я вообще уже перестаю быть объективной: чем больше узнаю об Эрике и Константине, тем трогательнее они мне кажутся - вдвоем, как пара. Мейнерц со мной не согласится, но я от его несогласия не умру.

@темы: Erik Bruhn, Constantin Patsalas, Erik Bruhn - articles

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Вы как хотите, а я от рецензии Эрика Ашенгрина на последний балет Константина Патсаласа Das Lied von der Erde взлетела под потолок и стала по этому потолку бегать, и все никак не успокоюсь. Это на меня сегодня рухнули сразу две подшивки Dance Magazine - за 1974 и за 1988 годы, типа компенсация за утраченный сегодня же зуб мудрости. Впрочем, с мудростью у меня всегда была напряженка, зато Dance Magazine у меня опять столько, что девать некуда. Причем подшивка за 1974 год - это все двенадцать номеров в одном твердом переплете, здоровенный томище, которым можно кого-нибудь убить. А номера за 1988 год - все по отдельности, как и положено, и в июльском номере я и прочитала ту самую рецензию, которую сейчас перепишу.

Constantin Patsalas has created Das Lied von der Erde for the Royal Danish Ballet and dedicated the work to the memory of Erik Bruhn. It premiered on March 11. Patsalas follows rather closely the line in Gustav Mahler's six songs, and the choreography is often a direct illustration of the text.
Mahler's work as well as Patsalas's ballet is a farewell to life, but where Mahler arrives at a serenity looking back at his life and seeking a sort of consolation in the continuing cycle of life and nature, Patsalas's ballet seems more concerned with the fact that death is our follower from the very beginning of our lives. This impression is partly due to Jean Voigt's scenery and costumes, which have a touch of morbid decadence. Choreographically the ballet is uneven, but it is held together by an idea, and it does give an opportunity to a young dancer to create a big role.
Nikolaj Hübbe is sensitive, touching, and strong as the young man marked by death from the beginning. He is a more a spectator of life than a participant in it. He sees the different young women running away with other men, and Patsalas slightly suggests that his impotence to life is not only due to the idea of death. He seems damned to be an outsider - a romantic, isolated hero or a man longing more for a relationship with another man than with a woman.
Besides the role for Hübbe, who is the new shining male star of the Royal Danish Ballet, Sorella Englund makes an impression as the death figure, a lavishly dressed woman whose stage appearance as well as her relationship to the young man elicits assotiations with Jean Cocteau myths about a young man and death. Around these two central figures more than forty dancers appear onstage as well as youngsters from the ballet school.

Мне, конечно, хватило бы для полного счастья и информации о том, что Константин посвятил этот балет памяти Эрика. Но все, что пишет Ашенгрин о Das Lied von der Erde, восхитительно щекочет мне нервы: прощание с жизнью, морбидность, гомоэротизм, одиночество главного героя и его неспособность жить, его отношения со смертью, - все это невольно заставляет меня думать о том, что Константин вполне осознанно прощался с жизнью в этом балете. Может быть, он уже знал, что скоро умрет (а умер чуть больше чем через год).
И пусть трудно судить о балете и исполнителях только по паре фотографий и по одной рецензии, но я ужасно рада, что Константин выбрал на главные роли именно Николая Хюббе и Сореллу Энглунд. Я их обоих очень люблю.
Вот и пара фотографий, кстати. Одну я когда-то выкладывала, вторую - нет, пусть будут обе. Николай Хюббе и Сорелла Энглунд, юноша и смерть в последнем балете Константина Патсаласа Das Lied von der Erde. Это превью, полный размер открывается по клику.

@темы: Не только Дягилев или "вообще о балете", Erik Bruhn, Constantin Patsalas, Royal Danish Ballet

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Джон Ноймайер, Рой Вержбицкий и Кевин Хайген на репетиции балета "Lieb' und Leid und Welt und Traum", примерно 1980 год. Это превью, по клику открывается полное изображение. Рой Вержбицкий, сначала танцовщик, потом балетмейстер в Гамбургском балете, умер в начале февраля 1991 года. Когда я попыталась найти что-нибудь о причинах его смерти (почти и не сомневаясь, впрочем, что это был СПИД), то наткнулась на немецкую статью-некролог Рудольфа Нуриева, в которой мимоходом было сказано, что Рой Вержбицкий умер от СПИДа, а еще - что весьма любопытно - к числу жертв СПИДа был отнесен и Эрик Брун. И я, прочитав это, в очередной раз задумалась: интересно, ходили ли слухи о том, что Эрик умер, скажем так, не только от рака - сразу же после его смерти, или все-таки возможность того, что СПИД был одной из причин его смерти, начали рассматривать только после смерти Константина Патсаласа от СПИДа три года спустя. Не знаю, а хотелось бы узнать, но непонятно, где тут рыть информацию, слухи на то и слухи, чтобы мелькать тут и там без документальных подтверждений.

@темы: Erik Bruhn, John Neumeier and his ballets

---

Ибэй - источник не только ценных печатных и непечатных изданий, но и просто полезной информации, которую можно получить совершенно бесплатно. Вот, например, продают там иллюстрированный журнал "Se og hør" (что-то типа "Смотри и слушай", насколько я понимаю), номер от 15 ноября 1968 года. А в номере этом - вот какая чудесная статья, и именно эту статью чудесный продавец выложил в качестве иллюстрации товара. Молодец, лучше не мог придумать. Что мы узнаем из этой статьи? Самое главное - что Эрик Брун все-таки отмечал свои дни рождения, и даже с размахом. По крайней мере, на свои сорок лет закатил ночную вечеринку, на которую явились все-все-все: и брат королевы Ингрид, граф Карл Юхан Бернадот, со своей женой, графиней Керстин, и Кирстен Симоне, и Свен Крэг-Якобсен, и Инге Санд, и еще какие-то люди, которых я просто не знаю, но зато их знал Эрик. Гуляли и гудели до утра. Дело все происходило, естественно, дома у Эрика, на Фиалковой улице, шестнадцать. Надеюсь, там хорошая звукоизоляция - и надеюсь, гости вели себя пристойно и не колбасились ночью под рок-н-ролл. А то мне жаль соседей Эрика, там не такое уж большое расстояние между участками. И если врубить музыку погромче, то в празднестве волей-неволей будет принимать участие вся Фиалковая улица.
А еще теперь стало ясно, откуда в документалке "I'm Same Only More" кадры из "Кармен" с Эриком и Кирстен Симоне - со спектакля, посвященного десятилетию Фальконер-центра в Копенгагене. На фотографии еще лучше, чем на видео, видно, какой же Эрик невысокий - и сам по себе, и рядом с наследной принцессой Маргрете (ныне королевой Маргрете II) и принцем Хенриком.

@темы: Erik Bruhn, Erik Bruhn - photos, Erik Bruhn - articles

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

В кои-то веки - не балет (не смотрите на балетный тэг, лень новый заводить). Тихо умираю от желания и невозможности попасть на "Орфея и Эвридику" в Стасике. Ближайший - и единственный пока в афише - спектакль будет семнадцатого апреля, а билетов на него нет. Редкий случай, когда в Стасике за месяц до оперного спектакля нет билетов. Ну понятно, малая сцена, количество билетов ограничено, количество желающих преувеличено. И тут можно надеяться только на удачу и на случайный залетный билетик. Самое смешное, что у меня на семнадцатое апреля уже взят билет на "Жизель" в тот же Стасик - с Вадимом Мунтагировым из Роял Балле. И если в продаже все-таки появится какой-нибудь случайный билет на "Орфея и Эвридику", то мне придется выбирать, чего же я хочу больше: "Жизель" или "ОиЭ". И я не знаю, как я буду выбирать, и может быть, и к лучшему, что пока мне выбирать и не приходится, есть только "Жизель" без всяких альтернатив.
А вот, собственно говоря, прозаическое объяснение: почему я так хочу попасть на "Орфея и Эвридику". Да, вот из-за этого Орфея (Екатерина Лукаш) и из-за этой Эвридики (Инна Клочко). Собственно говоря, там и сама постановка, судя по описанию, очень интересная (подробности можно прочитать, например, вот в этой рецензии), но Орфей меня очаровал(а) с первого взгляда.

@темы: Не только Дягилев или "вообще о балете", "Орфей и Эвридика", Мы очень любим оперу

---

Что я нашла, что я нашла! Документальный фильм про Соню Арову! Может быть, именно как биографический фильм он не очень хорош, слишком уж обрывистый, составленный из разрозненных кусочков, так что человеку, ничего о Соне не знающему, едва ли станет понятнее после фильма, кто такая была Соня и какие, например, у нее были отношения с Эриком. Но все равно смотреть очень интересно. Там много любопытных фотографий, маленькие кусочки видео оттуда-отсюда, совершенно прекрасная сцена с репетиции: уже пожилая, чуть ли не семидесятилетняя Соня репетирует с труппой сцену смерти Сильфиды и так "умирает", что прямо слезы наворачиваются - так по-сильфидному прекрасно и горестно. А еще в фильме звучат отрывки из аудиоинтервью самой Сони, а еще есть видеоинтервью с Тором Сутовски, мужем Сони. Он прелесть. И кстати, судя по сценическим фотографиям его и Сони, он а) действительно был похож на Эрика; б) смотрелся с Соней намного лучше, чем Эрик, потому что был выше и гармонировал с Соней. А рядом с Эриком Соня все-таки выглядела слишком высокой и даже массивной, хотя на самом деле массивной не была, это просто Эрик был чересчур хрупким. Мелькают там интересные фотографии и рассказы о том, как Соня танцевала с Рудольфом, да и вообще - ну есть что посмотреть, честное слово. Я ужасно рада, что про Соню сделали такой фильм. Вот бы еще и биографию написали, а то вроде бы - если верить Каване - были "поползновения", но дело так и не кончилось книжкой. А жаль.





Вытащила из документалки пару милых снимков. Во-первых, репетиция веселого квартета (Эрик, Рудольф, Соня и Розелла Хайтауэр), где в кои-то веки никто ни на кого не орет и никто не устраивает скандалов из-за Баха (Эрик и Рудольф, это вас, вас имеют в виду), а во-вторых - просто красивый "Эрик у окна".

@темы: Не только Дягилев или "вообще о балете", Erik Bruhn, Erik Bruhn - photos

---

Открываю четвертую сотню записей с тэгом "Erik Bruhn". Крепко же меня приложило. Да и год сейчас грустно-юбилейный: идет март, последний месяц жизни Эрика. Интересно, вспомнит ли балетная общественность первого апреля, что тридцать лет назад Эрик умер: в четырнадцать часов сорок пять минут по канадскому времени, во сне (ну, вроде бы во сне). Ладно, я не балетная общественность, я об этом вспомню. И непременно приплету ведь опять Константина, потому что в этой истории мне жаль его едва ли не сильнее, чем Эрика.
О, кстати, о смерти Эрика, пока не забыла: забавные расхождения в некрологах в вопросе о родственниках, переживших его. В некрологе в Торонто Стар написано: "Bruhn is survived by a sister in British Columbia". В некрологе в Dance Magazine (июньский номер 1986 года): "There are no survivors". Благодаря Мейнерцу мы теперь точно знаем, что старшая сестра Эрика, Оза (не та, что жила в Британской Колумбии, не Бента, а другая - та, что жила в Дании), - тоже пережила его, причем на много лет. Так что утверждение в некрологе Dance Magazine об отсутствии "survivors" - это большое преувеличение, "survivors" были. Ну и я сама тихо считаю про себя, что если б на момент смерти Эрика было принято, как сейчас, указывать в качестве "survivors" не только супругов и родственников, но и однополых гражданских партнеров, то Константин почти наверняка бы попал в число этих "survivors" Эрика, что бы там ни считали Мейнерц и его информантка Люкке Шрам о прекращении связи между Эриком и Константином аж в 1983 году (потому что - ну при всем моем уважении к Люкке Шрам - ей-то откуда было знать?).
Ой, ладно. Меня потащило в траурную тему, а я хотела совсем не об этом, я хотела показать очередную жизнеутверждающую фотографию, пусть и опять изуродованную водяным знаком. Эрик Брун и Мария Толчиф в окружении каких-то людей из Боливии, 1961 год. Очень интересен тут Эрик: улыбается в объектив, но при этом нервно сжимает, почти ломает пальцы. И вид у него порядком измученный (то ли спектакль его вымотал, то ли Мария, то ли всё вместе).

@темы: Erik Bruhn, Constantin Patsalas, Erik Bruhn - photos

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Ужасно обидно, когда чудесные фотографии необратимо изуродованы водяными знаками. Вот, например, прекрасный снимок: два выдающихся профиля мирового балета, Фредерик Аштон и Эрик Брун, в 1972 году. Но непременно надо было налепить водяной знак поперек их лиц! Хоть бы чуточку ниже сдвинули, что ли.

@темы: Erik Bruhn, Erik Bruhn - photos

---

Интересно, а firepic вообще починят? А то без него очень грустно, я к нему привыкла, на него картинки удобно выкладывать. И заливать заново все, что я туда выкладывала, на другие картиночные ресурсы - это же я с ума сойду.
Но придется пока искать заменять его другими галереями. Потому что надо куда-то картинки вешать. Я наконец-то - тысячи лет не прошло! - отсканировала пару фотографий с Рэем Баррой, первой большой любовью Эрика Бруна (ну, Соню Арову не считаю, хотя она тоже была его большой любовью - еще до Рэя). Все это фотографии семидесятых годов, когда Рэй работал балетмейстером у Джона Ноймайера в Гамбургском балете. Ну и чтобы одному Рэю не было скучно (хотя с Джоном не заскучаешь!) - вот еще и Эрик в телеверсии своего балета "Concertette" (1965 год). Бог знает почему, может, это я такая извращенка, но фотография, по-моему, очень эротичная. А третий и четвертый снимки - с репетиций балета "Иллюзии как Лебединое озеро", Рэй и Джон Ноймайер на этих снимках чертовски хороши, я считаю.

@темы: Erik Bruhn, John Neumeier and his ballets, Erik Bruhn - photos

---

Вывезла из Дании среди всего прочего сборник статей и интервью "Of Another World. Dancing between Dream and Reality", вышедший в 2002 году. Там много всякого интересного: биографическая статья про Софи Шевиньи, талантливую танцовщицу, а главное - гениальную мимистку, одну из звезд Опера в конце восемнадцатого - начале девятнадцатого века; статья про сложную дружбу Бурнонвиля и Андерсена (сначала Андерсен завидовал "золотому мальчику" Бурнонвилю, преуспевавшему в театре, а потом уже Бурнонвиль завидовал Андерсену, преуспевшему в литературе и явно застолбившему место в вечности, в то время как Бурнонвиль не без оснований опасался, что его балеты - искусство эфемерное - умрут вместе с ним, и сам он будет забыт; как замечает Дина Бьёрн в своем интервью, опубликованном в том же сборнике, нам, потомкам, просто повезло, что до нас дошли семь балетов Бурнонвиля в более или менее сохранном виде: они были в репертуаре на момент отставки Бурнонвиля - и потом уж передавались из ног в ноги, хотя, как добавляет Бьёрн, далеко не все сохранившиеся балеты Бурнонвиля были его лучшими); очень интересные интервью Николая Хюббе и Дианы Бьёрн. Собственно говоря, именно об интервью Хюббе я и хотела написать. Разговор там в основном вертится вокруг Бурнонвиля и датских традиций, и очень интересно отыскивать в нем ниточки, дотянувшиеся через пятнадцать лет (интервью взято в мае 2000 года, когда Хюббе вполне активно танцевал в Нью-Йорк Сити Балле) - в том числе и до постановки "Сильфиды". Хюббе вообще говорит много интересных вещей (не отсканировать ли интервью целиком?), но местами проскальзывает кое-что очень любопытное и забавное, обретающее смысл именно сейчас, с появлением его собственной постановки "Сильфиды". Вот, например, он рассуждает о том, как важно сохранять художественные связи с прошлым, о том, как танцовщики - и он сам в том числе - учатся у своих предшественников, копируя те или иные образцы исполнительского мастерства и постепенно присваивая их себе, делая их своими, ну и так далее:

It's exciting to get to know the links to history. Without the past we are nothing. You get a sense of where you fit into this great puzzle, it's like family. The company is like family too, so it feels the most natural thing to copy. Just like I've inherited certain things from my parents and my nose from my grandmother, a huge beak.

So you'll make a perfect witch in twenty years time?

Maybe. Although tradition says the witch can be done by either sex, I think there is much more depth dramaturgically when she is done by a woman - then James is surrounded by four women.

Потом он уходит от этой темы, как будто старается не загадывать, что там будет через двадцать лет. И тем не менее, от традиции "с годами Джеймс превращается в Мэдж" Хюббе тоже не ушел. Больше того - он тут осознанно или неосознанно сказал кое-что странное: если Мэдж играет женщина - то Джеймс окружен четырьмя женщинами (Сильфида, Анна, Эффи, Мэдж). Но даже если Мэдж традиционно играет мужчина - то играет-то он все равно женщину, и в спектакле Джеймс по-прежнему оказывается окружен четырьмя женщинами (даже если одна из этих женщин, сняв парик и лохмотья, оказывается вполне себе мужчиной за сценой). А Хюббе как будто бы намекнул, что женщину-Мэдж должна играть женщина или же... или же мужчина, приняв на себя эту роль, должен играть уже не женщину, не "ведьму", а кого-то другого. Призрак господина Мэджа промелькнул уже в далеком двухтысячном году. Впрочем, он едва различим, почти незаметен. И все-таки... и все-таки Хюббе пусть и не отказывался окончательно от перспективы когда-нибудь из Джеймса стать Мэдж(ем), но мысль о том, чтобы играть традиционную ведьму в юбке, его явно не прельщала.
И последний абзац в этом интервью меня страшно тронул. Там, в ответе Хюббе на последний вопрос интервьюера, видно, как же много для него всегда значили "Сильфида" и Джеймс в "Сильфиде". И Хюббе передал своему господину Мэджу эту одержимость Джеймсом, эту любовь к Джеймсу несмотря ни на что - и стремление в том числе освободиться от этой одержимости, этой любви и этого Джеймса, уничтожить свою страсть вместе с Джеймсом. Но черта с два. От Джеймса так просто не избавиться - ни господину Мэджу, ни, наверно, Николаю Хюббе.

Have you ever felt completely obsessed by a role?

Yes, James in Sylphide - I was completely obsessed. It was on my mind constantly. It was always operating. Even when I was doing other ballets I kept relating to James, comparing them to the feeling and the intensity I experienced there. It's become a sort of inner signature ballet. If I ever get the message, "Well, that's it, we're going to take away your knee and your calf and we're gonna cut off your toe, so it's now or never" - then I would say, "Lets do Sylphide one last time."

@темы: "La Sylphide", Royal Danish Ballet

---

Говорят, трансляция "Татьяны" сегодня подкачала: звук ужасный, картинка пропадала. Печально. Что ж, будем надеяться, запись в нормальном качестве все-таки выложат в сеть. Жаль только, что это будет запись сегодняшнего спектакля, с Вишневой и Соболевским, а не вчерашнего, с Мухановой и Любимовым.
Когда появится запись сегодняшнего спектакля, я, конечно, ее пересмотрю. У меня было все-таки не очень удачное место, далековато от сцены (а вчера-то я сидела в первом ряду), и порою мне приходилось напрягаться и вытягивать шею, чтобы рассмотреть все, что надо. Может быть, это напряжение сказалось на восприятии, не знаю. С другой стороны, не помешало же мне это напряжение с удовольствием смотреть и на Зарецких (Дмитриев и Михалев, как и вчера), и на медведя (Алексей Любимов), и на развеселую Клеопатру-Истомину (Марианна Урусова), и на Юлию (Ксения Рыжкова) и Сен-Пре (Сергей Мануйлов), и на кордебалет. А вот исполнители главных партий слегка меня разочаровали. И не сказать, чтобы я и ждала многого, но, наверное, я все-таки надеялась, что они станцуют пусть и по-другому, но все же хорошо. А в результате получилось не сказать чтобы совсем никак, но не так восхитительно, как получилось вчера у второго состава. Алексей Бабаев танцевал Ленского. Я его смотрела уже в третий раз, и, честно говоря, он "ничего нового не внес в теорию охоты", ничего не прибавил к уже сделанной роли. На фоне дебютанта Евгения Жукова он смотрелся почти проигрышно - именно потому, что танцевал по накатанной колее, и даже за его солнечной улыбкой уже чувствовалась пустота. Осенью мне очень понравились его дуэты, его контакт с Онегиным-Соболевским, но сегодня химии у них не было. Или, может быть, просто слишком велик был контраст с Жуковым и Любимовым: между ними вчера искрило, а между Бабаевым и Соболевским сегодня не проскакивала искра. И Соболевский, надо сказать, меня тоже несколько разочаровал. Он мне - опять же! - очень понравился осенью, мне даже показалось, что Онегин у него получается интереснее, чем у Любимова, по крайней мере, во втором акте. Но сейчас, посмотрев его сразу же после Онегина-Любимова, я думаю: нет, Любимов делает эту роль гораздо глубже и выразительнее, Онегин у него и прожигатель жизни, и легкомысленный молодой человек, и невольный убийца друга - в первом акте, и отчаявшийся "лишний человек", раздавленный любовью к Татьяне - в акте втором, и еще и вампир из снов Татьяны, и всегда - он очень убедителен и драматичен (я уж молчу о пластической выразительности, о его танцевальном даре). А Соболевский - нет, вовсе не плох, хорош даже, но после Любимова он показался мне сегодня бледным и пресноватым. Вроде бы все делал, как надо, а получалось как-то смазанно. А может быть, дело было отчасти в партнерше.
Диана Вишнева в роли Татьяны. Очень красивая, гибкая, легкая, великолепно танцующая, в общем, звезда и прима. И стоит отдать ей должное - отнюдь не лишенная драматического таланта. Но не Татьяна. После Валерии Мухановой - тем более не Татьяна. Просто потому, что Муханова не просто играет девочку Татьяну в первом акте, она и есть эта девочка - угловатая, то робкая, то отважная, мечтательная, влюбленная, оскорбленная, узнавшая горе, пережившая отчаяние. И во втором акте она и меняется, и не меняется, в ней, выросшей, ставшей дамой света, и теперь жива еще та угловатая девочка; а в конце, во время последнего дуэта с Онегиным, она проходит сквозь последнюю вспышку отчаяния, сквозь испытание любовью к Онегину, как огнем, и выдерживает испытание, и остается одна на своем подоконнике, выбирает одиночество, лунный свет и свободу в этом одиночестве. Онегин в отчаянии, но Татьяна Мухановой - не в отчаянии, она сумела это пережить. А Вишнева, к сожалению, не просто смазала, а практически изменила финал, сыграв - после потрясающе проведенного последнего дуэта, без шуток потрясающе, вот там я на несколько минут поверила ей и ее Татьяне, - Татьяну в полном отчаянии, сжавшуюся на этом подоконнике в комочек. Это трогательно, но это же совсем не то. Это, честно говоря, очень банально.
И в целом Вишнева, как ни старалась - а она очень старалась, она в остальном все делала, кажется, по ноймайеровскому тексту, и танцевала превосходно, - в целом Вишнева и в первом, и во втором акте была красивой взрослой женщиной, темпераментной, сексуальной и энергичной, напоминающей то русалку, то ведьму - благодаря слишком уж длинным распущенным волосам. Когда она пыталась быть девочкой - танцевать с героями любимых книг, обниматься с плюшевым мишкой, шутливо плясать и возиться с няней, отшвыривая полотенце и отпинывая снятый башмачок-пуант, - это выглядело не органично и трогательно, как у Мухановой, а чуточку нелепо: мол, мы все, конечно, понимаем, что по роли так положено, но все-таки странно так дурачиться в вашем возрасте. По-моему, ей не хватало именно "угловатости", какой-то легкой, полудетской "некрасивости" в движениях, в общей пластике. Она с первой же сцены была абсолютно уверена в своей красоте - и даже резкие движения и жесты выходили у нее все-таки довольно плавными и закругленными. И все это было не совсем то. Опять же, может быть, если б я увидела ее до Мухановой или хотя бы не сразу после Мухановой - я бы оценила ее иначе. Ну а так мне остается только жалеть о том, что именно Диану Вишневу выдвинули на Золотую маску за роль Татьяны в этом балете. Повторяю: она прекрасная балерина, она звезда и прима, и в общем, не нуждается в моем одобрении или признании. Но Валерия Муханова, по-моему, просто-напросто лучше исполнила эту роль. И мне ужасно жаль, что в конце концов сохранится и будет растиражирована запись с Вишневой, а не с Мухановой.
Что еще сказать? Ну, еще раз: Денис Дмитриев и Иван Михалев, парочка чудесных Зарецких, были очаровательны. Прелестно их последнее появление во втором акте: когда они подводят к Татьяне князя Н., а взамен забирают у нее плюшевого медведя и уходят парочкой с этим медведем. Сцена, как бы ни звучал ее пересказ, ни капельки не комичная, а очень выразительная и тонкая, но лично меня от этих Зарецких с плюшевым медведем немного пробирает на мимими.
Зал был в меру тупой, в основном пришел, конечно, "на Вишневу", исправно орал браво в конце актов, пытался хлопать по ходу действия, но понял, что здесь это не принято, и утих. Как обычно, народ читал либретто, пытался соотнести увиденное с застрявшим в голове со школьных лет пересказом "Евгения Онегина" и думал, что проклятый "немец" Ноймайер все напутал, перепутал, переврал. А я, подслушивая все эти обмены мнениями и возмущениями, опять думала: ну вот какого же черта народ идет на "Татьяну" и даже не пытается поискать информацию о том, что это за спектакль, а потом обижается так, будто его поманили классичнейшей классикой, а подсунули черт знает что без предупреждения. Но потом я вспоминала, что народ в основном шел "на Вишневу", а значит, ему что Ноймайер, что черт в ступе - все едино. Тонкостев таких он не понимает.
А, да, еще было потрясающее подслушано в очереди в гардероб: танцев, понимаете ли, мало. Танцев мало! Два с половиной битых часа труппа танцевала, как проклятая, но зрителям все равно было мало танцев. Или же они все ждали, когда им покажут что-нибудь привычное и понятное типа танца маленьких лебедей, только в исполнении Онегина, Татьяны, Ленского и Ольги, да так и не дождались.
Хорошо все-таки было в Копенгагене, слава богу, что я не понимаю датский на слух. А то бы тоже, того и гляди, наслушалась разговоров в публике и разочаровалась бы в датских зрителях. А так у меня еще остаются иллюзии. Иллюзий же по поводу нашей балетной публики у меня становится все меньше и меньше. Знаю, конечно, что на самом деле все не так печально, не все в зале идиоты, но идиоты, как правило, еще и громогласны, волей-неволей приходится их слушать.
Ну, теперь предвижу очередную волну отзывов на моем любимом балетном форуме. С рефреном: "Как он мог, как он смел замахнуться на нашевсе, такой-сякой подлый гриб немец!". Запасусь непременно попкорном. Хотя лучше бы - билетами на следующую "Татьяну" (когда-то она еще будет!) и непременно с Валерией Мухановой. Хотя Оксану Кардаш, дебютировавшую осенью, тоже теперь очень хочется посмотреть. Ну, надеюсь, еще увижу, может быть, даже в этом сезоне.

@темы: John Neumeier and his ballets

---

Задаешь в гугл запрос "bruhn patsalas" - первой же строкой вылезает тэг Erik Bruhn/Constantin Patsalas в АО3. Чувствую себя популяризатором и главным шиппером во вселенной. А еще мне на АОЗ оставили кудос на этот текст. Один отзыв и один кудос - это, в общем-то, неплохой результат для текста про людей, о которых никто толком не знает. Горжусь.
Для окончательного счастья оставлю еще мрачного, меланхоличного, несчастного Эрика из "Лебединого озера". Прелесть же какой принц. Такого только утопить, что, собственно говоря, лебеди с ним и проделали в конце спектакля.

@темы: фики, Erik Bruhn, Constantin Patsalas, Erik Bruhn - photos

---

Отличная сегодня была "Татьяна". Ее тоже снимали, но насколько я понимаю, это "запасная" запись - на тот случай, если с завтрашней трансляцией что-то сорвется или пойдет не так. Но честное слово, сегодняшний спектакль был достоин трансляции. Валерия Муханова опять была восхитительна. Как потрясающе она взрослеет в первом акте, как превращается из диковатой, но резвой, задумчивой, но и веселой девочки - в человека, узнавшего страдание, отказ, несчастную любовь, смерть. Она не только прекрасно танцует, она изумительно играет, проживает свою роль. И действительно делает Татьяну центром этого балета - так, как и хотел Ноймайер. Мне теперь даже страшновато идти завтра на первый состав, на Вишневу, я знаю, что она должна быть прекрасна, но я боюсь, что после Мухановой не сумею ее "распробовать". Но надеюсь, что все-таки сумею.
Алексей Любимов тоже был великолепен - но все-таки первый акт у него получается выразительнее второго. Дмитрий Соболевский лучше делает отчаявшегося Онегина второго акта. Хотя в последнем дуэте с Татьяной Онегин-Любимов был очень трогателен. А совершенно потрясающе он смотрелся в первом акте в дуэте с Ленским - с дебютировавшим сегодня Евгением Жуковым. Я привыкла к Ленскому Алексея Бабаева, очень солнечному мальчику, а у Жукова Ленский получился мрачнее, несчастнее, нервознее и беззащитнее. Он невысокий, хрупкий, очень юный с виду - и с первого же появления, еще в прологе, ясно, что он не жилец на этом свете, где-нибудь поскользнется, сорвется - и привет, за него невеста отрыдает честно. Поначалу он казался невыразительным, довольно бледным, но постепенно образ проявлялся все ярче, а в дуэте с Онегиным этот Ленский стал просто прекрасен. Жуков и Любимов явно сработались, танцевали легко, четко, синхронно, когда нужен был синхрон, и замечательно расходились, когда нужен был рассинхрон. И меня умилила коротенькая мизансцена: когда Онегин и Ленский, оттанцевав, запрыгивали в "комнату", и Ленский (он тут композитор, не поэт) садился у стены со своими нотами, а Онегин растягивался рядом и клал голову ему на колени.
Ольга Анастасии Лименько понравилась мне больше, чем у Ольги Сизых: та все-таки слишком взрослая, слишком опытная, и Ольга у нее невольно тоже получается "слишком опытная". А у Анастасии Лименько Ольга - совсем девочка, веселая кокетка, своенравная, балованная младшая дочка, ни в кого, в сущности, не влюбленная, но никому и не желающая зла. Гибель Ленского - шок для нее, но шок кратковременный, а не крушение мира, как для Татьяны. И во втором акте, уже замужней дамой, Ольга-Лименько кажется, в общем-то, такой же беззаботной девочкой, что и в первом акте.
И ослепительно прекрасны были сегодня Зарецкие - Денис Дмитриев и дебютировавший Иван Михалев. Зарецкие всегда невольно отвечают за гомоэротику, спасибо Ноймайеру, в очередной раз поигравшему со своей любимой темой двойников, теней и близнецов; и сегодня они за гомоэротику ответили как следует, без шуток. Мне очень понравился Иван Михалев, гораздо больше Александра Омельченко, которого я видела в прошлый раз, еще осенью. Михалев, по-моему, лучше сработался и станцевался с Дмитриевым, они отлично чувствовали друг друга. И у Михалева удивительно пластичные, выразительные руки - тонкие, гибкие, очень красивые. В начале второго акта, когда воспроизводится сцена дуэли, Михалев стоял за Дмитриевым и прикрывал ладонями его глаза, и это было восхитительно - и сам жест, и руки Михалева. И когда в первом акте, во время манипуляций с дуэльными пистолетами, Михалев время от времени легонько поддерживал Дмитриева за талию, это было тоже - простите старого слэшера - улетно. Ну и я молчу о сцене дуэли, в которой Зарецкие манипулируют уже не только пистолетами, но полураздетыми Онегиным и Ленским, да и друг друга не забывают. Это надо видеть. Надеюсь, и увидим в трансляции, хотя я боюсь, Михалева на трансляцию не поставят, а жаль.
И еще жаль, что опять сегодня не было явления Зарецких на именины к Татьяне. Не понимаю, почему этот момент убрали (с летнего спектакля я его не видела), это было так здорово: маленькая Татьяна в зеленом платьице между двумя высокими, тонкими фигурами в черном, и эти фигуры склоняются, сламываются и синхронно целуют ее в щеки. Мне это так врезалось в память, до сих пор вижу, как наяву. Интересно, а в гамбургской версии этот момент остался, или его тоже убрали?
Кордебалет сегодня был очень хорош, даже маленькое падение во втором акте не испортило общего впечатления. Истомина-Клеопатра (Марианна Урусова) отжигала и прелестно делала ручкой Онегину-зрителю. Госпожа Ларина (Анастасия Першенкова) не терялась на общем фоне, и няня (Леся Сулыма) тоже была в ударе. Да, и князь Н, он же медведь в сне Татьяны, он же - в жизни - Александр Селезнев - отлично провел все свои сцены, особенно хорош был медведем, но и любящим мужем во втором акте - тоже очень мил. И как всегда, обращали на себя внимание Юлия (Ксения Рыжкова) и Сен-Пре (Сергей Мануйлов). Может быть, когда-нибудь удастся увидеть их Татьяной и Онегиным? И Оксану Кардаш, дебютировавшую в партии Татьяны осенью, я тоже хотела бы посмотреть. Эх, все мне мало "Татьяны", все хочется больше, больше этого балета. Но завтра - последний спектакль этой весной, и если не поставят "Татьяну" в июне или в июле, то значит, до следующего сезона я его уже не увижу. Эх, дали бы мне в этом сезоне еще "Татьяну" и одноактники Иржи Килиана хоть разок, и я была бы счастлива.

@темы: John Neumeier and his ballets