Не в обзоры. Предупреждаю: вопрос откровенно провокационный. Поклонники Райнхарда и империи, прошу вас, не обижайтесь, я же не со зла

Я вот задумалась вдруг: а было бы у Нового Рейха в целом и у Райнхарда лично столько поклонников (ну серьезно, "имперцев" ведь на порядок больше, чем "альянсовцев" и "изерлонцев"), если б Райнхард не был таким красавцем? Нет, вот вообразите: ведет себя так же, цели у него такие же, средства такие же, никакого отступления от канона. Но при этом выглядит он... ну, допустим, как Ланг. Просто... ну, не обижайтесь на меня, пожалуйста, но я правда хочу понять: насколько симпатия к Новому Рейху как к государственному строю состоит из симпатии к личности Райнхарда, и насколько симпатия к личности Райнхарда состоит из восхищения его внешностью? Может быть, будь он не таким красавцем, и Новый Рейх не казался бы уж таким привлекательным? А?

@темы: LOGH

---

Мне снова скучно (по-моему, я тоскую каждые два дня), и я надеюсь развлечься за новомодным книжным флэшмобом. Полагаю, правда, что большого труда не составит отгадать, откуда взяты эти отрывки. Ах, я так предсказуема. Только, чур, не гуглить, а то совсем неинтересно будет.
UPD. Факир был пьян? Подниму еще разок эту запись, а потом с сожалением признаю, что флэшмоб не удался.
UPD-2. Ну ладно, флэшмоб провалился с треском. Открываю все загаданное.

1. Может быть, мне мешает уснуть тишина. Трещал бы сверчок. Куда они подевались, сверчки? Это что — кузнечик? Или кузнечик -- это другое? Кузнечики это, кажется, цикады. Интересно, сколько поколений цикад сменилось с тех пор в Батилимане?..
Я пришел к Игорю Астахову в пятьдесят четвертом году. Он жил на Юго-Западе Москвы в новом доме. Мы никогда не были с ним на «ты». А после долгой разлуки сложилось «ты». В новой квартире была его новая жена. Я не помню ее лица: она только подавала на стол и тихо сидела с краю. Не я начал разговаривать о Кате. Игорь начал. Потом он встал, подошел к буфету, на буфете стояла маленькая деревянная коробочка в форме сундучка. «Узнаёшь?» — спросил Игорь. Я узнал, когда он открыл крышку и вынул. В этой чаплашке я встретил ее ночью в Ташкенте. Красная суконная чаплашка со светлыми кружочками. И хвостик в центре. Что-то вроде тюбетейки. «Это еще не всё»,— сказал Игорь. Он вынул из сундучка нижнюю сорочку, шелковую, голубого цвета. Я спросил: «А не перепутали? Может, тебе вернули чужую? У них ведь осталось много женского белья». «Не думаю,— сказал Игорь.— В этом смысле у них был порядок. Ты выпей. Тебе еще предстоит кое-что узнать». Я выпил. Его жена потрогала рукой бок чайника и понесла его греть на кухню. Она долго грела — до самого моего ухода. «Там теперь новые люди,— сказал Игорь.— Довольно растерянные парни. Тот, который меня вызвал, все время тер свою морду руками, вроде она у него замерзла. Он предложил мне: давайте выйдем погуляем на солнышке. Мы дошли от Лубянки до садика у Большого театра и сели. Вы, наверное, понимаете, сказал он, что Екатерина Федоровна реабилитирована. Поверьте, мне горько сообщать это вам, но, к сожалению, реабилитация посмертная. Я спросил у этого парня, долго ли она просидела. Он ответил, что недолго. Полтора месяца. Тогда я спросил у него, от чего она умерла. Он ответил: покончила жизнь самоубийством. Понимаешь,— сказал Игорь,— я еще спросил у него — как? Он говорит, что способы не фиксировались в документах. Потом он вытащил из портфеля эти Катины вещи и дал их мне. А сундучок не ее — мой,— просто я туда все положил». - угадано  gr_gorinich - Израиль Меттер "Пятый угол"

2. В тот вечер Люция согласилась прийти в наш уголок (мой и Гертрудин), там, где коридор был темен у ночного окна.
И Гертруд я позвала, быстро перешепнувшись после утренней общей длинной молитвы, в толпе у дверей... Только ей я сказала:
— Смотри, жди не в старом углу, а в том, у вешалки напротив.
Она ждала в углу напротив, вся притиснувшись узким телом, слишком высоким для ее двенадцати лет и всегда таким тепленьким и гибким под шалью... Сегодня Гертруд увидит, как любит меня Люция. Стоять будет одна в пустом углу и глядеть.
Черная шаль была у меня. И я шла, держа за руку Люцию.
В этот вечер под шалью я все сказала Люции. Так случилось оттого, что мы вспомнили поезд и пруд, и оттого, что Люция сама была как безумная, так что, подходя, даже не заметила Гертруд, и оттого, что мы целовались под шалью с каким-то смертельным и больным томлением, как... обреченные.
Мы, конечно, обе были обречены. Она на смерть, я на гибель... И потому я ей сказала все про Бога, и что Бога нет, и что нет ничего, что невозможно.
Люция не удивлялась. Конечно, так и случилось, как я знала, что случится. Последний ужас. Люция, обреченная на скорую смерть, уже знала, что Бога нет. И мы сжимали одна другую какими-то пронзительно-томящими объятиями, как будто в этом, как будто в этом можно забыться.
О Гертруд не думали, и куда она делась. - Лидия Зиновьева-Аннибал "Красный паучок"

3. «В Евангелии сказано, что Христос имел кошелек!»
«Уймись ты со своим кошельком, который вы малюете даже на распятиях! Ты что думаешь – по какой причине Господь Бог, будучи в Иерусалиме, каждый вечер возвращался в Вифанию?»
«Если Господь Бог предпочитал ночевать в Вифании, это его дело! Ты что, будешь указывать, где ему ночевать?»
«Нет, я не буду указывать, старый козел! Но имей в виду: Господь Бог возвращался в Вифанию потому, что у него не было денег заплатить за гостиницу в Иерусалиме!»
«Сам ты козел, Бонаграция! А чем, по-твоему, питался Господь Бог в Иерусалиме?»
«Ты что, считаешь, что если лошадь берет от хозяина корм, чтоб не умереть с голоду, – этот корм ее имущество?»
«Ага! Ты сравнил Христа с лошадью!»
«Нет, это ты сравнил Христа с продажными прелатами, которые кишат у вас при дворе, как в навозной куче!»
«Вот как? А сколько раз папская курия впутывалась в судебные процессы, чтобы вызволять ваше собственное добро?»
«Церковное добро, а не наше собственное! Мы им только пользуемся!»
«Пользуетесь, чтобы объедаться, чтобы обставлять ваши роскошные храмы золотыми статуями! Ах, лицемеры, вместилища беззаконий, гробы повапленные, клоаки разврата! Вам прекрасно известно, что милосердие, а вовсе не бедность – главный принцип праведной жизни!»
«Это сказал ваш прожора Фома Аквинский!»
«Ты, кощун! Думай что мелешь! Тот, кого ты назвал прожорой, – канонизованный святой, почитаемый римской церковью!»
«Фу-ты, ну-ты! Канонизованный святой! Да Иоанн его канонизовал, чтоб насолить францисканцам! Ваш папа не имеет права назначать святых, потому что сам он еретик! И вообще ересиарх!»
«Эту песенку мы не впервые слышим! Поете под дудку баварского чучела, повторяете то же, что он тявкал в Саксенгаузене с подсказки вашего Убертина!»
«Выбирай выражения, ты, свинья, отродье Вавилонской курвы и всех прочих шлюх! Всем известно, что в тот год Убертин был не при императоре, а как раз в вашем Авиньоне, на службе у кардинала Орсини, и папа даже посылал его с поручением в Арагон!»
«Знаем, знаем, как он терся со своим обетом бедности у стола кардинала! Точно так же как теперь околачивается в самом богатом аббатстве на полуострове! Убертин, а если тебя там не было, скажи, кто подсунул Людовику твои писания?»
«Что я, виноват, если Людовик использовал мои писания? Конечно, твои он не использует, поскольку ты неграмотный!»
«Кто, я неграмотный? А ваш Франциск был грамотный, что разговаривал только с курицами?» - угадано  gr_gorinich и  jf,j - Умберто Эко "Имя розы"

4. — Ну хорошо,— сказала Сильвия,— ты у них спросила, хотят ли они этого?
— А почему одни богатые, а другие бедные?!— прошипела Ашхен, прищурившись.— Почему одним хорошо, а другим плохо?! Это эксплуатация, разве не правда?
«Действительно,— подумала оторопевшая Сильвия,— среди богатых встречаются мерзавцы». Она вспомнила тотчас же несколько отвратительных персонажей из знакомой среды, но тут же подумала, что и среди бедных мерзавцы встречаются тоже.
— Что, не правда?!— крикнула Ашхен, прищуриваясь еще сильнее.
— Заткнись!— сказал Степан.— В шестнадцать лет о чем должна думать девушка?
— О любви,— обаятельно улыбаясь, сказала Гоар.
Степан сокрушенно подумал, что царское имя Ашхен должно было принадлежать Сильвии, и пожалел, что плохо знал историю в молодости.
— Жертвы социальной несправедливости…— пробубнила Ашхен.
— Это результат невежества,— сказал муж Сильвии.
— Ээээ, какое невежество? — обиделся Степан.— Она столько книжек прочитала.
Ашхен расплакалась прямо над тарелкой.
…В девяностом году, в конце двадцатого века, Ивану Иванычу странно представлять все это теперь, с его-то опытом. Представлять девятнадцатый год и шестнадцатилетнюю Ашхен, рыдающую над тарелкой, свою маму, тогда едва выбившуюся из отрочества, но которую сейчас он уже успел похоронить на Ваганьковском кладбище, после всего, что случилось. Он представлял ее заплаканное лицо, искаженное отчаянием, и как она закусила белые губы, и как сквозь слезы пробивалось многозначительное посверкивание в ее глазах, неукротимое и роковое. И он представляет, как практичная Сильвия, распахивая большие глаза, твердит упрямой сестре: «Не надо, не надо, Ашхен!.. Я не из-за себя, я за всех нас боюсь, и за тебя, дурочка!.. Оставь эту политику!.. Ну, что ты упрямишься, дура?!» И сорокалетняя Мария, моя будущая бабушка, плакала тоже, лаская свою непутевую дочку, повторяя с безнадежной тоской и болью: «Не плачь, не надо, аревит мернем, слушай Сильвию, кянкит матах…» - Булат Окуджава "Упраздненный театр"

5. - Ну, поговоримте тогда о вашем друге.
- Зачем вы мучаете меня? Мы его никогда не увидим больше, его нет.
- Он убит, умер? - спросил я.
- Нет, он жив - он женился третьего дня, - сказал маркиз, неподвижно глядя в потолок.
Я промолчал, хотя и не понимал, почему женитьба князя отнимает его от нас.
Из немигающих светлых глаз маркиза катились слезы, тогда как лицо не морщилось и почти улыбалось. Поправив фитиль на свечке, я снова сел на кровать.
- Вы очень горюете об этом?
Франсуа кивнул головой молча.
- Все проходит, все забывается, находят новое; вот я имел Луизу и потерял, и не плачу, а любовь сильнее связывает, чем дружба.
- Ты ничего не понимаешь, - процедил маркиз, отворачиваясь к стенке. Часы пробили двенадцать, я должен был что-нибудь сделать. Я взял руку отвернувшегося де Сосье и стал целовать ее, тоже плача.
- Потуши свет, отец забранится. Так ты в самом деле меня жалеешь? - прошептал Франсуа, обнимая меня в темноте. - Михаил Кузмин "Приключения Эме Лебефа"

6. Шел Троицын, прослезился. Он очень любил Петербург. Для него некогда город был Сирином Райской Птицей, звал его город своими огнями.
Раньше Троицын чувствовал Петербург сказочным городом, русским городом. Чем же Успенский собор в Москве не русский, хотя строил его иностранец? Или св. Софии в Киеве? В Петербурге русские Манон Леско, Дамы с камелиями выходили любоваться на Неву, на плывущие жемчуга.
Здесь сказки Перро и богемная жизнь с гитарами и балалайками. Здесь были маскарады с огнями, подобными яхонтам. Пусть теперь Троицын танцует на балах, пусть он читает на рассвете старые стихи свои подстриженным девушкам и дамам, пусть, подходя к зеркалу и гарцуя, он самодовольно улыбается, но, незаметно для всех, в нем умерла Сирин Птица.
Хотя барышня смеялась на балу над Троицыным, она на улице все же согласилась и пошла с ним. Не потому, что он поэт, и не потому, что ее бросил кто-либо, а потому, что — почему же не пойти.
У ней были как пакля волосы, вишневые губки и голубенькие глазки. На ее тощей фигурке болталось коротенькое платье с парчовой грудкой, а на мизинце бутылочным стеклом пустел хризолит.
Троицын не угощал барышень вином, он их не опаивал. Приведет в свою комнату, достанет шкатулку и начнет показывать всякие поэтические предметы. Так было и на этот раз, но все же в комнате было уютно. Во дворе белая ночь, тихая, тихая. По стенам снимки с Кремля, и Манон Леско, и гравюра блудного сына. А на постели сидя целует Троицын барышню, и сапоги его стоят у стула, рядом с туфельками барышни.
И заря осветит их головы рядом на подушке с открытыми ртами, тихо похрапывающих в разные стороны и держащих друг друга за руки. И может быть, во сне она увидит свою семейную жизнь, а он — поля, небольшую речку и себя гимназистом.
В эту ночь смотрел Агафонов из окна гостиницы на просторный проспект, на белую петербургскую ночь. Сел за столик, выпил пивца, положил листок и стал читать свои последние стихи вслух. А когда прочел, то ясно увидел, что стихи плохи, что юношеский расцвет его кончился, что с падением его мечты кончилась его жизнь. Он пососал, неизвестно для чего, дуло револьвера, отошел в уголок комнаты и выстрелил в висок. - Константин Вагинов "Козлиная песнь"

7. Я не знала, что делать и что говорить. Сгребла с широкого пня снег, бросила на него свою муфту и усадила на муфту Людмилу Павловну. Потом дала ей чистый платок. Она высморкалась, вытерла слезы и, испуганно глядя на меня, на тропинку, на корпус, - наконец заговорила. Шла она с почты. Говорила нескладно, шепотом, ерзая на своем пне и хватая меня за руки. Из ее объяснений я поняла, что у нее была младшая сестра ("мы давно сироты, и я ее любила, как дочь") и эта сестра необыкновенно удачно вышла замуж ("муж такой интересный - теперь таких нет... и прямо молился на неё... ревновал ее к стулу, на котором она сидела..."), а в тридцать седьмом его арестовали ("вы слышали - тогда многих посадили профессоров, а он был профессор невероятно культурный, теперь таких нет") и пропал, а ее отправили в лагерь. В прошлом году она вернулась, - не в Москву, правда, в Москве им прописки не было, а во Владимир, там устроилась на работу ("специальности нет, так она в ясли пошла") и жила прилично, тем более, что Людмила Павловна регулярно посылала ей посылки. ("Знаете, из Москвы нельзя, а отсюда, со станции, можно") И вдруг вчера она получила повестку с почты, и сегодня ей вернули посылку. Надпись - "Адресат выбыл"... А одна женщина в очереди - у нее во Владимире мать - сказала, что там всех бывших ссыльных в одну ночь переарестовали и отправили куда-то на Север... ("Она сказала такое слово... я забыла... совсем ума решишься от этих переживаний... как-то похоже на вторник - ах да, "повторники" - это значит во второй раз... тех, кто уже один раз был").
Людмила Павловна умолкла. "Повторники", - стучало у меня в голове. Она молча сидела на моей муфте, покрывая мой платок черно-красными разводами.
- Вы здесь замерзнете, - сказала я, не зная, что говорить. - Идемте, я помогу вам донести ящик.
"Повторники". Их, тех же самых, выпустив, берут второй раз. Туда же.
Мы пошли.
"Значит, и Билибина могут..." - подумала я. - Лидия Чуковская "Спуск под воду"

8. Но все эти средства он применяет наугад, в надежде, что они окажут хоть какое-то действие, оставаясь при этом в полном неведении относительно их полезности, смысла и цели. Ибо главного врач не знает. До третьей недели, то есть до наступления кризиса, он блуждает в потемках относительно одного вопроса - жить или не жить больному. Ему неведомо, является ли в данном случае тиф временным злоключением, неприятным последствием инфекции, случайным заболеванием, поддающимся воздействию средств, изобретенных наукой, или это - форма конца, одно из обличий смерти, которая могла бы явиться и в другой маске, и лекарств против нее не существует.
Так обстоит дело с тифом: в смутных, бредовых сновидениях, в жару и забытьи больной ясно слышит призывный голос жизни. Уверенный и свежий, этот голос доносится до него, когда он уже далеко ушел по неведомым, раскаленным дорогам, ведущим в тень, в мир и прохладу. Встрепенувшись, человек прислушивается к этому звонкому, светлому, чуть насмешливому призыву повернуть вспять, который донесся до него из дальних, уже почти позабытых краев. И если он устыдится своего малодушия, если в нем шевельнутся сознание долга, отвага, если в нем вновь пробудятся энергия, радость, любовь, приверженность к глумливой, пестрой и жестокой сутолоке, которую он на время оставил, то, как бы далеко его ни завела раскаленная тропа, он повернет назад и будет жить. Но если голос жизни, до него донесшийся, заставит его содрогнуться от страха и отвращения, если в ответ на этот веселый, вызывающий окрик он только покачает головой и отмахнется, устремившись вперед по пути, ему открывшемуся, тогда - это ясно каждому - он умрет. - Томас Манн "Будденброки"

9. Когда я была моложе, все мои любовники были энергичные люди с четкой жизненной позицией. Мой муж Дэнни танцевал по шесть часов в день и при этом все равно считал себя дилетантом. Моя любовница Элен имела свое особое мнение по любому вопросу — от эмансипации женщин до приготовления шпината. А я не могла решить, стоят или не стоит носить шляпку. Между двадцатью и тридцатью я подозревала, что если каким-то образом лишить меня моей внешности, привычек и полудюжины «принципов», то там, где должна быть собственно я, основа моей личности, окажется пустое место. Это была моя самая страшная тайна. Я предлагала своим любовникам сговорчивость и энтузиазм — то есть все, чем располагала. Внимательность и нежность определяли тактику моего поведения с людьми, которые рано или поздно дрожащими от обиды голосами обвиняли меня в проступках, которых я и не думала совершать. Мужчины, грозившие покончить с собой в случае моей измены, запросто могли отвесить мне оплеуху только за то, что я купила пиво не того сорта. После развода я переходила от любовника к любовнику, всякий раз думая, что не повторю прежних ошибок. Мой новый избранник будет обладать чувством юмора и не будет наркоманом. Это будет женщина, или чернокожий, или компьютерный магнат, влюбленный в свои процессоры и программы.
Когда мне перевалило за тридцать, я вообще перестала влюбляться. Я стала жить как ребенок. Просто час за часом, между тем как другие женщины моих лет ходили на школьные спектакли и сольные концерты своих детей. Плыть по течению оказалось совсем нетрудно. У меня было маленькое дурацкое дело и большие деньги в банке, которые станут моими, когда мне исполнится сорок. Мне было с кем выпить кофе, было куда пойти вечером. Кино, клубы — все это было интересно и довольно приятно. Но вот — это произошло как-то вдруг — продавщицы стали обращаться ко мне «мэм». А молодые люди уже не оглядывались на меня с прежним автоматизмом. Их радары меня больше не засекали. Мне отчасти даже нравилось то, как я старею. Во всяком случае, это была жизнь, которую я сама для себя выбрала. Я не сделалась холодной карьеристкой, проживающей с двумя кошками в собственном городском особняке, обклеенном древними картами. Не превратилась в алкоголичку, дрейфующую от выпивки к блево-терапии и обратно. Мне было чем гордиться. Но все же в глубине души я рассчитывала на большее. Я думала, что, дожив до своих лет, я все-таки смогу внятно ответить на вопрос, чем я, собственно говоря, занимаюсь в этой жизни. - угадано  1014 - Майкл Каннингем "Дом на краю света"

10. Вечер прошел быстро, г-жа де Рошмор рано удалилась в свою комнату, г-н де Божисон заперся в своей, г-н де ла Бланшер лег спать. Амели и Лоранс остались одни в опустевшей гостиной. Они продолжали сидеть при лампах, на диване, рядом. Лоранс тихонько склонила голову на плечо Амели, обнимавшей ее за талию. Они смотрели друг на друга, улыбаясь. Их горячие щеки соприкасались; губы сливались тесно и нежно. Они видели свое сладостное отражение в большем зеркале напротив, показывавшем позади них, на шторах, китайцев, один из которых, розовый, высовывал им свой длинный тонкий язык, распустив веером на пальцах свои пять длинных острых ногтей.
На другой день все поднялись рано по случаю отъезда. Маркиза поджидала своих гостей в салоне, готовая сама к отбытию. Амели и Лоранс вошли, держась за руки. У них был утомленный вид и синева под глазами, как у людей, спавших меньше, чем им следовало. Г-н де Божисон и г-н де ла Бланшер приветствовали друг друга с исключительной вежливостью. Г-жа де Рошмор смотрела на них, улыбаясь. Взаимное нерасположение, которое они испытывали, прошло. Благодаря маркизе, они теперь знали, почему она не хотела отказаться ни от одного из них: она дала им возможность убедиться, чего они оба стоят и насколько цена их одинакова. Потому прощанье было очаровательно сердечным; все согласились в том, что лето было великолепным во всех отношениях. - Анри де Ренье "Любовь и наслаждение"

запись создана: 25.11.2011 в 01:48

@темы: флэшмоб

---

Абсолютно никчемный пост. Да, я других уже не пишу. Все-таки, после клипа  gr_gorinich я уже не могу слушать "Руно золотое", не думая о Хильде с Аннерозой. И считаю крепко, что песня им идеально подходит, замечательно четкое "попадание" не только текстуальное, но и музыкальное, и голосовое. А уж как вспомню видеоряд с этими взглядами, с бликами огня в глазах - и все, и держите меня семеро, я впадаю в состояние абсолютно счастливого шиппера. И ведь именно этот клип в свое время вдохновил меня на "вписывание" Хильды и Аннерозы в "Стеклянное небо для Лесбии". Изначально я вовсе не планировала, что они там появятся - впрочем, изначально я вообще собиралась написать маленький фичок про Оберштайна с Райнхардом, потому что мне в очередной раз хотелось прочитать что-нибудь по этому пейрингу, а все свои старые фики я уже прочитала по три раза, и они меня перестали удовлетворять. Ну вот. А потом я случайно пересмотрела "Руно" - и меня пробило, я уж не могла удержаться и начала лихорадочно писать главку о Хильде с Аннерозой. Впрочем, нельзя сказать, что у меня вообще не было мыслей и прикидок по этому пейрингу: я еще летом лелеяла замысел маленького драбблика в таймлайне 36й серии. Мне представлялось - впрочем, довольно смутно - как Хильда вдруг просыпается ночью в том горном домике и не может уснуть, и, накинув халат (наверно, ее ссудили каким-нибудь халатом), выходит на лестницу подышать свежим воздухом. И встречает там же Аннерозу, которой тоже не спится; и вот они стоят на лестнице, ежась от холода, смотрят на крупные ледяные звезды, беседуют тихо о каких-нибудь самых простых вещах, и чувствуют, что им хорошо вдвоем. А потом, совсем замерзнув, возвращаются в дом, и Аннероза провожает Хильду в ее комнату, и на пороге целует (в лоб или в щеку, вряд ли в губы, хотя... ну, не знаю, все зависит от предшествующего разговора), и желает спокойной ночи. И исчезает тихо, так что наутро Хильда, проснувшись, не может понять, было ли все на самом деле - или приснилось ей?
Но конечно, после "Стеклянного неба" я уже не стану это писать. Разве что кто-нибудь другой соблазнится идеей и реализует ее по-своему, но это вряд ли. Да впрочем, и ладно. Все-таки Аннероза/Хильда - весьма удачливый пейринг: и фики по нему есть, и фанарт, и даже клип.) Ну чего еще желать поклоннику? Если даже в официальном арте они нет-нет да и изображаются почти парочкой...)

@темы: LOGH, Хильда М.

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

И ничего не пишется, нет, не так - ничего не сочиняется, и ничего не хочется сочинять. И не потому, что психологически не выгодно (если б я рассчитывала получить эту выгоду, пресловутый фидбэк, я бы "Донское" разбила на маленькие кусочки и по кусочкам выкладывала), хотя, признаться, неудачный опыт с "Донским" меня до сих пор мучает; но нет - если б хотелось что-то написать, писала бы, как миленькая, не думая о последствиях. Но ничего не хочется. Я носилась было одно время с идеей написать рассказик-ответвление к "Донскому" - про мемориального мальчика Славу. И даже наброски какие-то сделала, но отвлеклась, и текст не пошел. Или не хватило решающей детали, которая могла бы скрепить текст - по крайней мере, у меня в сознании. Где-то я уже писала, кажется, что "Донское" по-настоящему родилось из синего пальто Флавиева. Были кладбищенские наброски, но без Флавиева они не могли составить единую картину. Потом уже пришли Лия, Юля Юрьевна, Слава. Смешно, я все никак не могу отделаться от глупой нежности к ним. Хотя давно уже пора оставить позади этот текст - а я никак не могу расстаться с ним и с этими персонажами. Такая глупая, такая интимная привязанность, даже стыдно за нее.
А весной я совершенно случайно встретила Лию в метро: на перегоне между Театральной и Тверской сидела в полупустом (был уж вечер, я ехала из университета к бабушке) вагоне поразительно красивая старуха: коротко стриженная, породистая, в черном коротком пальто; сидела, скрестив грациозно стройные ноги в черных туфельках, и разгадывала кроссворд. И это было головокружительное ощущение: встретить своего персонажа вот так просто, полюбоваться им и выйти из вагона - пусть едет дальше, куда хочет.

@темы: антисоветский роман, "Донское кладбище"

---

Вчера вытащила из закромов видеоверсию "Кабаре" 1995 года с Пиа Доуэс и умерла от восторга. Боже мой, я люблю эту женщину. Она великолепна. Она в этом спектакле делает всех: и Эмси (даром что тот очаровательно целует некоего молодого человека, вызывая восхищенное и скандализованное "Ах!"), и Клиффа (тот маловыразителен), и фройляйн Шнайдер... Я не буду говорить о том, что Пиа изумительно поет - это уж само собой разумеется; но боже, как она играет, боже, как она пластична и выразительна, как она великолепно владеет великолепным телом. Она играет свою Салли Боулз - ее не сравнить с Салли Боулз Лайзы Минелли, они абсолютно разные. И как безумно жаль, что от той постановки 1995 года не осталось аудиоверсии. С Пиа есть другое аудио "Кабаре" - голландская постановка 2006 года, но это уже совсем другое дело: и там другая Салли. А мне все-таки больше нравится вот эта, из спектакля под открытым небом. Хотела я выложить несколько номеров с youtube - но увы, человек, заливший эти отрывки, запретил встраивание, поэтому придется ограничиться прямыми ссылками. К сожалению, качество оставляет желать лучшего, но ничего не поделаешь, лучше что-то, чем ничего.

www.youtube.com/watch?v=hYF0oqlx1OQ - Don't tell Mama
www.youtube.com/watch?v=_zezQ1MmKeU - Mein Herr
www.youtube.com/watch?v=vS4i_OvY8wg - Life is a Cabaret

А сейчас скачала венскую аудиоверсию "Кабаре" - конечно, Пиа там не играла, но мне просто захотелось послушать какую-нибудь немецкую версию. Включила Willkommen - батюшки, Крегер! Крегер играет Эмси! Ну конечно, я тут же вспомнила, что он действительно играл в какой-то постановке Кабаре, но я почему-то не смела и надеяться, что от нее осталась аудиозапись. Ну и зря. Хорош, черт побери. У него тоже - очень "свой" Эмси, вкрадчивый такой, вальяжный.

@темы: мюзиклы

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

"Я как-то видел психа, он был помешан тихо на очень странной мысли..." За углом у меня не лошадь, за углом у меня - ну, кто догадается? - правильно, Хильда. Залезла я к китайцам на форум, пошла по старым темам и почувствовала, что невидимый "доктор-спаситель" ехидно мне говорит: "Так-так - не видели? Средь бела дня - не видели? Все видели - вы не видели? - и смотрит на меня". Дальше, как водится - я улыбнулся кривенько, простите - пошутил, и вон из поликлиники, и всю неделю пил.
Короче говоря, я наткнулась на давнее продолжение манги (таймлайн второго сезона аниме), на старательно собранные странички с Хильдой. Что сказать? Не нравится мне Митихарина Хильда, вот хоть убей, не нравится. Кавайная круглоглазая девочка прижимает ручки к груди и делает восторженную физиономию при виде Райнхарда. Фи. И на мальчика похожа, на мой вкус, не больше, чем Хильда из аниме. Но я делаю скидку на то, что у Митихары попросту стиль такой: что прокатывает с некоторыми мальчиками (взять хотя бы мангашного Райнхарда), то совершенно не катит с девочками. И в любой бочке дегтя можно найти ложку меда. Хильда при Раечке страшна, Хильда при Аннерозе - очень даже ничего. Надергала я несколько страничек - произвольно, по собственному вкусу, - из главы, соответствующей 36й серии аниме: визит Хильды к Аннерозе. Там местами Хильда даже очень ничего. И мне нравятся ее лакированные ботиночки - правда, костюм в мелкий цветочек тут же сводит на нет приятное впечатление. Но можно просто не поднимать глаза и рассматривать Хильдины ножки. А еще - советую обратить внимание на последнюю картинку. Эта фишка Митихары явно перекочевала из одной иллюстрации к роману (я вот в этой записи ее выкладывала): Хильда смотрит в зеркало, и взгляд у нее темный и недобрый, а отражается совсем другая девушка - милая и безобидная. Забавно, правда? Ох уж эта крошка-хамелеон, "дева семи зеркал"!

Пять страничек из манги

@темы: LOGH, Хильда М.

---

Я весь день маялась с жутким переводом, у меня мозги спеклись, глаза в кучу, хочется любви, ласки, милой фэндомной болтовни, картинок и фанфиков с приятными душе персонажами. Но я понимаю, что зарвалась, поэтому отложим на потом любовь и ласку, удовольствуемся старыми картинками и фанфиками, и реанимируем один древний флэшмоб. Он вполне заменяет фэндомную болтовню (а иногда и провоцирует ее). Вы мне даете какого-нибудь героя (фэндомы, наверно, известны, но если что, я могу уточнить), а я вам - три факта о нем из своего личного фанона. А? А? Порадуйте старуху.

@темы: флэшмоб

---

Не удержалась и вытащила из комментов, надеюсь, никто на меня за это не обидится - но, наверно, обижаться можно разве что за обилие хильдомании во френдленте. Впрочем, каждый развлекается, как может, и я еще безобидный маньяк.  Алэй Лан поделилась в комментах примером идеального - на мой вкус - кастинга на роль Хильды. Я на нее просто наглядеться не могу: совершенно очаровательная девушка. И такую красавицу отдавать Райнхарду - да ни за что эмм, ладно, увлеклась. Короче говоря, любуйтесь, но будьте осторожны - в кадре легкая обнаженка. Но грешно прятать такое чудесное тело.

@темы: LOGH, Хильда М.

---

61. Ладно, выложу уже и у себя этот кроссоверный крэк. Ужасно жаль, что Теодору даже мельком не показали в аниме: сразу было бы понятнее, кто она такая, откуда взялась, чего хочет и чего уже добилась. Но все равно они с Хильдой изумительно спелись: получился милый коротенький дуэт. Все-таки, от фемслэша с Хильдой я тащусь по-прежнему - и партнерши ее имеют второстепенное значение. Нет, не так: в каждом фемслэшном пейринге с Хильдой я нахожу определенный цимес, и мне важно одно - чтоб Хильда оставалась "постоянной переменной". Ах, я бы не отказалась прочитать и хорошенький фик с оригинальной героиней - секретаршей вдовствующей императрицы. Причем грезится мне девица, отчасти напоминающая Франсию из титанийской манги: умница и хитрюга, в изящном приталенном костюмчике. Императрице Хильде такой ценный кадр наверняка бы понравился. Но увы, увы, я знаю, что мне остается либо мечтать, либо писать самой (и вообще мне кажется, что где-то у кого-то уже появлялась секретарша ее величества Хильды - разумеется, без всяких скользких намеков, но все-таки). Как скучно угорать в одиночку, если б вы знали! Ладно. Вот еще один плод "одиночного угара" - "Двери закрываются".

"Легенда о героях Галактики"+"Титания" (роман и манга), PG-13, Теодора Титания/Хильда Мариендорф

Хильда заказала коктейль, ей надоело вино. Бармен переспросил: "Безалкогольный, сударыня?" - и она покачала головой: в первый раз она летела одна так далеко и пробовала недетские напитки. За спиной бармена тесно лепились одна к другой бутылки с причудливыми этикетками: ликеры, горькие и сладкие настойки, водки, виски, джин; и он почти наугад повернулся и выхватил одну - толстого зеленого стекла, откупорил и плеснул в высокий бокал. Хильда следила, как по-аптекарски медленно он вливал грейпфрутовый сок, размешивал, по каплям добавлял гранатовый сироп. У него были ловкие и проворные руки, а лицо усталое, желтое, как у печеночника.
- Пожалуйста.
- Благодарю вас, - сказала Хильда и прикоснулась губами к белой соломинке.
Кто-то подошел и заказал виски: женский голос прозвучал настойчиво и властно. Хильда скосила глаза, но увидела лишь, как мелькнули светлые пряди, и обнаженная рука легла на стойку. Бриллиантовая искорка скользнула и ослепила, как зеркальный осколок. Бармен пододвинул холодный стакан, принужденно улыбаясь, и взял чаевые: напитки входили в стоимость билета, ему редко перепадали монеты от щедрых клиентов. Но и деньги не грели ему душу, наверно, он все-таки был болен и от болезни угрюм. "Простите, здесь свободно?" - спросил все тот же женский голос, с вежливою настойчивостью, с легким акцентом. И Хильда, поняв, что спрашивают - ее, подняла голову и увидела, как в дымке, зеленые кошачьи глаза, тонкое лицо и родинку у рта.
- Привет, - сказала незнакомка.
- Привет, - ответила Хильда.
Она умела играть в любых условиях: счастливая способность к мимикрии пробудилась в ней еще в детстве, развилась в отрочестве, укрепилась в юности. И смешно было бы возмущаться и взывать к светским приличиям сейчас, когда судьба предлагала отточить очарование на случайной собеседнице. "Привет" звучало как пароль, обещая забавное знакомство. А Хильде наскучило путешествие в одиночестве: от долгого молчания она боялась одичать. Сами боги посылали ей развлечение, стоило с благодарностью принять их дар. Незнакомка опустила полный стакан на стойку, будто закрепляла место за собою, не дожидаясь приглашения. На запотевшем стекле проступали смазанные отпечатки пальцев.
- Позволите составить вам компанию?
- Пожалуйста, - ответила Хильда, - я буду очень рада.
- Когда я увидела вас со спины, я подумала: "Какой хорошенький мальчик скучает один". А вы, оказывается, хорошенькая девочка.
- Ваша ошибка - комплимент для меня, сударыня.
- Я так и знала.
Хильда легонько поклонилась, не вставая, пропустив ненужные реплики: "я польщена, я восхищена вашей проницательностью"; и ответного поклона не дождалась. Диалог прервался на секунду, надо было воздуха глотнуть или коктейля. Незнакомка разглядывала ее с любопытством, точно удивлялась про себя - как могла принять девушку за юношу? Волосы у Хильды были все-таки довольно длинны; разве что она в шутку ошиблась, почуяв, как надо поудачнее польстить. И сама она, наверное, явилась с Феззана: иначе многовато набиралось эксцентричных имперских женщин на один корабль. В ее маленьких ушах висели смешные серьги: бриллианты, как росинки, качались на золотых нитках. И Хильда проговорила, смутно припомнив подходящую к случаю фразу:
- У вас очаровательные серьги, сударыня, я таких никогда не видела.
- О, я сама их придумала. Знаете что, оставьте эту "сударыню", давайте сделаем вид, будто мы знакомы давным-давно, и побеседуем попросту. Забудем фамилии, - и странная, хищная улыбка промелькнула вдруг на красивом лице, - забудем титулы. Вы мне понравились, и я хочу с вами поговорить. Меня зовут Теодора.
- Рада с вами познакомиться. Меня зовут Хильда.
"Синдромом попутчика" болели почти все пассажиры. Нигде не сходились так легко и не расставались так беспечально, как на длинных космических рейсах: за несколько дней складывались и рассыпались дружбы, нежные платонические романы расцветали, как оранжерейные орхидеи. Корабль был похож на маленький курортный городок со своими знаменитостями, скандалами, высоким сезоном. Теперь наступила тишина, от былого общества осталась едва ли треть: немногие нынче стремились в столицу. Всю дорогу на Хильду посматривали косо и не набивались в знакомые: лишь эта женщина Теодора первой решила преодолеть невидимую черту - оттого ли, что и сама казалась белою вороной рядом с дамами в платьях с корсажами и шлейфами. Ее легкая юбка едва прикрывала колени, каблуки стучали звонко, пикантная родинка круглилась под накрашенными губами. Она была неприлична - и неприличную собеседницу нашла себе подстать, на высокий стул забралась проворно и скрестила ноги в черных чулках.
- Далеко ли вы летите? - спросила она и поднесла стакан к губам.
Звякнули льдинки. Теодора пила виски спокойно, неторопливо, привыкнув к крепким мужским напиткам, и Хильда вдруг ощутила себя юнцом (именно мальчиком, не девочкой), впервые очутившимся в баре рядом с взрослыми. В ее коктейле капля вермута растворялась в соке: легче было лопнуть, чем опьянеть. Белая соломинка чуть слышно билась о стенки бокала, как будто где-то далеко-далеко стучал метроном. Зал опустел; они одни сидели за длинною стойкой, да бармен скучал в углу, подперев голову руками. При нем можно было разговаривать свободно, как при парикмахере или враче: он не вслушивался в женскую болтовню.
- До конечной, я выхожу на Одине. А вы? Тоже в столицу?
- Нет, у меня кое-какие дела в провинции. Я выйду завтра, на Азиле.
Они побеседовали об Азиле, маленькой портовой планетке, гостинице для путешествующих в прекрасном. По рассеянным ответам Хильда догадывалась, что Теодора, как и она сама, знает Азиль понаслышке, из справочников и путеводителей. А много ли там было информации, две-три колонки убористого текста: важный пересадочный пункт для пассажирских и транспортных рейсов, климат мягкий, дата основания имперской колонии - какое-то июля двести лет назад. И поговаривали еще тайком, не для записи, что Азиль вот-вот утратит свое значение и превратится в приют для маленьких корабликов и контрабандистов. Хотя пока он представлялся вполне респектабельным местом, и женщине без сопровождения не зазорно было ступить на его красную землю.
- Ну вот, завтра в девять утра я улечу, а вы отправитесь дальше. Надеюсь, вы не опоздаете в столицу.
- Пока что корабли ходят точно по расписанию, я не должна опоздать. И у меня есть несколько дней в запасе, я все рассчитала.
- Что-то срочное?
- Чем скорее я покончу с этой проблемой, тем лучше. Когда речь идет о семейном благополучии, лучше не откладывать решение на потом.
- Вы рассуждаете совершенно верно. Поверьте мне, я знаю толк в улаживании семейных дел, стоит только зазеваться, и останешься ни с чем. Решаете наследственные вопросы?
- Можно сказать и так, - уклончиво ответила Хильда.
- И вам, конечно, придется обратиться к кому-нибудь за поддержкой... к кому-нибудь, у кого есть власть?
- Вероятно, да.
- Что ж, желаю вам удачи, - проговорила Теодора и провела пальцем по стакану, снизу вверх протянула длинную линию и точкой увенчала. - Когда-то мне тоже пришлось просить о помощи... по одному наследственному вопросу, и это было так унизительно. Ах, нет ничего хуже, чем надеяться на чужое милосердие, поверьте мне.
- Я надеюсь не на милосердие, а на хорошую сделку. Ведь я могу предложить кое-что взамен.
- Как и все женщины.
- Простите? - сказала Хильда.
Бокал опустел. Теодора улыбнулась и легонько ударила пальцами по ее запястью, уколола розовыми ноготками, точно пыталась пофлиртовать с Хильдой, заглаживая неловкость. "Вы не женщина, вы мальчик", - вот что, наверно, означал этот жест. Бармен взглянул на них и отвернулся: они больше ничего не заказывали, а он устал и не желал любезничать попусту. Женщин он не держал за стоящих клиентов, даже если они носили брюки, даже если они пили наравне с мужчинами, как пила Теодора.
- Полно, я пошутила. Вы не проводите меня до моей каюты? Боюсь, я выпила лишнего, виски всегда ударяет мне в ноги.
- Ничего страшного, я с удовольствием вас провожу.
- Здесь недалеко, у меня одна из восточных кают.
- Какое совпадение, у меня тоже.
Теодора с силой опиралась на ее руку и шла медленно, только что не покачиваясь на ходу. Но игра была грубовата: Хильда видела, что она притворяется, имитирует опьянение и слабость. В типовой каюте первого класса пахло хвоей: каждый пассажир выбирал освежитель воздуха по своему вкусу, разбавляя ненатуральную, химическую чистоту. И Хильда невольно оглянулась, будто искала срезанную сосновую ветку, зеленую лапу в кувшине. В полумраке взгляд выхватил два аккуратных чемодана - значит, Теодора была не из тех, кто собирается в последний момент, сбиваясь с ног, разбрасывая помады и перчатки. Только сложенный зонтик лежал на столике, как излишняя предосторожность: на Азиле уже прошли зимние дожди. И шторы были опущены, не всем, как Хильде, нравилось рассматривать черные пространства за окном.
- Это дверь в ванную, не перепутайте. Спальня - вон там.
- Я знаю, у меня точно такая же каюта.
- Правда? Как скучно, я думала, они все разные.
Но при свете стали видны мелкие отличия: зеркало в круглой раме, дверные ручки-кольца, темно-синее покрывало, а не зеленое, как на кровати у Хильды. Задернутые шторы и в спальне спускались складками до пола, скрывая широкое, трехстворчатое окно - "венецианским" его называли по старинке. Отражение мелькнуло в зеркале, Хильда едва заметила себя саму, едва узнала свой серый силуэт. Теодора мягко сжала ее локоть и вдруг стала меньше ростом, на ходу скинула туфли и пошла по ковру в одних чулках.
- Помогите мне лечь, пожалуйста. Кажется, у меня кружится голова.
- Может быть, позвать врача?
- Не стоит, я просто опьянела, вот и все.
Выходит, виски ударяло ей то в ноги, то в голову: одно из утверждений исключало другое, и скорее всего, она была трезва и лгала просто так, для блеска глаз. Но что за дело было Хильде до этого кокетства? Отбросив покрывало, она уложила Теодору, подушку подсунула ей под голову, и сама на край кровати села на минутку: выразить участие и распрощаться навсегда, утром они бы уже не увиделись. Маленькое предчувствие смутило ее, но не предостерегло; коротенькая пауза и перехваченный взгляд невовремя подстегнули воображение. Она задумалась и не успела защититься: Теодора поймала ее за руку и дернула к себе. И Хильда, потеряв равновесие, упала в ее объятия, как пастушка в объятия студента - в старых стихах и на старых картинах все уж было проговорено и повторено тысячу раз. Современные люди не внесли ничего нового в теорию любви и соблазна. Смешанный запах духов, пудры, виски шел от кожи Теодоры, светлые волосы пропитались статическим электричеством. Хильду стукнуло током, и она взбрыкнула, глотая смех: в голове одна мысль билась - не "Спасите-помогите", и не "Как вы смеете, я порядочная девушка!", а - "Фи, в сапогах - на чистую постель?". Все-таки вермут подействовал, как надо, и притуманил ясный рассудок. А Теодора быстро-быстро расстегнула на Хильде сюртучок (уж не беглой ли горничной была она на самом деле? так ловко справлялись с тугими пуговицами ее пальцы - и, может быть, с хозяйским сейфом?), ладонь прижала к груди и усмехнулась:
- И даже не носите белья? Смело, смело. Впрочем, с такой маленькой грудью можно себе позволить.
- Вы это и хотели проверить? Вам стоило только задать вопрос, я бы ответила. Может быть, отпустите меня теперь?
- Позже, - ответила Теодора и теснее обхватила Хильду за талию, - позже, моя дорогая. Я бы хотела узнать еще кое-что.
- Просто спросите, и я отвечу.
Сладковатые красные губы требовательно закрыли ей рот: в поцелуе, как в шараде, таились вопрос и ответ. Хильда расшифровала без труда: "Вы уже целовались когда-нибудь?" - и стиснула зубы, словно в кресле у дантиста, просигналила беззвучно: "Нет, еще чего!". Веселое юное упрямство удерживало ее и от легкой сдачи, и от позорного бегства. Ей хотелось досмотреть - чем все кончится и когда смутится Теодора, сообразив, что не на ту напала? О феззанских нравах ходили лихие слухи: за свободную любовь там отдавали деньги, а не жизнь и честь. И даже если Теодора не была феззанкой - не стоило сравнивать ее и с имперскими женщинами: все равно она мнилась существом неизвестно откуда, существом из четвертой державы - не с Феззана, не из Империи, не из Альянса.
О нет, в ней чувствовалась порода, вековое дворянство заклеймило ее подвижное, нервное лицо. Для горничной в господских драгоценностях она держалась чересчур гордо: невозможно было за пару дней отрепетировать эту осанку и дочиста отмыть руки, чистившие серебро и оттиравшие каминную полку. На ее совести могло быть преступление пострашнее воровства, такие женщины на мелочи не разменивались, такие женщины подстрекали к убийствам и сами убивали, отравляли на чердаках. Как знать, звали ли ее по-настоящему Теодорой, как знать, отчего она с милой поспешностью предложила забыть фамилии и титулы, поиграть в необременительное знакомство? И не вывернула ли она карманы сюртучка, азартно целуя Хильду? Ее руки скользили по Хильдиным бедрам, словно отыскивали спрятанные деньги, прощупывали тщательно швы - не зашелестят ли зашитые купюры? Эти ласки напоминали грабеж.
- И что же вы делаете? - спросила Хильда с любопытством. Ей ни капельки не было страшно; женщина, с которой они и часа не проболтали, казалась безобиднее любого мужчины - даже сейчас, в этой рискованной и недвусмысленной ситуации. Она могла бы причинить Хильде боль, поранить, попытаться убить; но сухие предположения разлетались на куски, столкнувшись с реальностью: Теодора улыбалась, и в улыбке не было угрозы. А под тонким платьем Хильда чувствовала только теплое тело; коварная Теодора не прятала за чулком или на груди ни бритвы, ни ножа. Телесное очарование служило ей оружием в постельной войне на двоих.
- Мальчик бы догадался, что я делаю, и не задавал глупых вопросов.
- Но я все-таки девочка.
- Тем лучше для вас, - сказала Теодора.
А потом она повернулась и на спину уложила Хильду, мягко ослабила шейный платок, пока он не превратился в петлю. Пьеса о порядочной женщине под хмельком закончилась: ее движения были отточены и ловки, как у проститутки - но проститутки особой, привыкшей не только повиноваться, но и повелевать. Юбка широко разлетелась над раздвинутыми ногами; Теодора коленями уперлась в постель, оседлав и стреножив Хильду. В этом бою не убивали, а брали в плен. И Хильда поняла, что все равно в любой момент может оттолкнуть ее и уйти: это было не изнасилование - а пародия на насилие и совращение. Слишком весело улыбалась Теодора, приближая губы к ее губам.
- Итак, мы едва знакомы, а вы уже предлагаете мне совершить преступление, - сказала Хильда, уворачиваясь от нового поцелуя. - А известно ли вам, что в империи однополые связи преследуются законом, и вас могут привлечь к ответственности? Если я донесу на вас, я выйду сухой из воды, потому что я буду жертвой.
- Но вы же не донесете. А если и донесете, что толку: завтра меня здесь уже не будет, и никто меня не отыщет. Вы только зря потратите время и нервы, и погубите свою репутацию. Жертва или не жертва, все равно - сама виновата.
- Но даже по нашим законам насильник виноват не меньше жертвы. Вы слишком рискуете, связываясь со мной - ради чего?
- Я ни капельки не рискую. Мне скучно, и я хочу скоротать время в пути - как вам такая причина?
- Звучит неубедительно. Вы могли бы завести роман с мужчиной, - заметила маленькая мудрая Хильда.
- Ах, - ответила Теодора, - если б вы знали, как я устала от мужчин!..
- А почему вы думаете, что я захочу провести с вами ночь?
- А почему бы и нет? У нас с вами будет one-night stand, одноразовое свидание. Никаких клятв, никаких обязательств, мы переспим и разбежимся. Разве это не соблазнительно, девочка Хильда?
- А если я откажусь?
- Отказывайте лучше мужчинам. От меня вам не будет никакого вреда, судите сами, - и Теодора прижала палец к губам Хильды, - вы не забеременеете - раз, вы не покроете себя позором - два, вы останетесь девственницей - три.
Хильда перехватила ее руку за запястье и в сторону отвела: ее забавляло это противоборство, дорожное приключение в чужой каюте. Не об этом ли она и мечтала, отправляясь в первое настоящее путешествие - навстречу взрослой жизни? Сейчас она была вольна принять любое решение: никто ей не указывал и не смущал ее советами. Ночь с Теодорой, случайной знакомой, означала переход, обряд инициации в легких алкогольных парах. Все осталось бы между ними: наутро Теодора покидала корабль, они едва ли увиделись бы когда-нибудь. Зато Хильда могла в старости вспомнить о беззаботной шалости, о вызове, брошенном всем правилам хорошего тона. Ее не секс манил, а блаженное ощущение свободы: значит, и ей по силам было, как мужчине, перемигнуться с женщиной у барной стойки, под ручку отвести ее в каюту и лечь к ней в постель.
- Вы даже не думаете, что я могу вам отказать, потому что вы - женщина? У вас нет никаких оснований считать меня гомосексуальной.
- Правда? - спросила Теодора и склонилась гибко, сквозь шелк рубашки прихватила губами сосок и отпустила. Хильда разгадала ее по одной ласке: она заигрывала, как кошка, искусно раздувая пламя, она возбуждала быстро и грубо - и дыхание у нее не сбивалось, она не теряла голову. Если уж ей хотелось чего-то, она платила любую цену, а тут и цена была невысока: развлечение доставалось почти даром. Хильда сжимала бедра, не смея сунуть ладонь между сдвинутыми ногами и надавить, потереть, пусть и поверх брюк, лишь бы ослабить растущий в паху жар. Она чувствовала: еще немного, еще несколько минут разумной беседы, тесноты и близости в темноте, - и она зайдется от возбуждения под Теодорой, позабудет об осторожности и захочет секса. Ведь в девятнадцать лет и скромной девушке нелегко было отрешиться от плоти.
- Разумеется. Вас ввела в заблуждение моя одежда, вы подумали, что я одеваюсь так, потому что люблю женщин.
- Вы никого не любите, - заметила Теодора, - у вас это написано на лбу. А ваша одежда... да я подумала, что вы просто своенравная девица, вот и все. Сколько я видала женщин в брюках, которые обожали только мужчин и стелились перед ними так, как вам и не снилось. Можно даже командовать военным кораблем, носить форму, получать чин за чином, и все равно спать с каким-нибудь мальчишкой, потому что у него смазливая мордашка и в брюках кое-что погорячее и побольше свернутого чулка.
- Да, но у нас женщины не служат во флоте. Вы говорите об Альянсе?
- Допустим, об Альянсе, но какая вам разница? Я просто объясняю, почему брюки еще не делают вас лесбиянкой. Я могу даже объяснить, почему и я не лесбиянка, если вы так хотите послушать, - и снова Теодора склонилась над Хильдой и прикоснулась губами к торчащему под шелком соску. - Но лучше бы вы поскорее захотели кое-чего еще.
- Но если мы обе не... лесбиянки, как вы говорите, стоит ли нам заходить так далеко? Мы едва знакомы, мы не любим друг друга.
- Вы, имперские, придаете сексу непомерно большое значение. Смотрите проще на эти вещи, вы же умная девочка. Я вас не покупаю, и вы меня не покупаете, мы переспим по доброй воле, а в нашем мире такое нечасто бывает. По крайней мере, и мне, и вам будет приятно.
- Пусть мы обе женщины? - спросила Хильда, признаваясь в своем невежестве. Она утрировала чуть-чуть, она читала в романах - таких древних, что их даже цензура пропускала, - о мужчинах, любивших мужчин, и о женщинах, любивших женщин. Но авторы не вдавались в ненужные подробности, больше места уделяли чувствам, а о механике соитий упоминали мельком, в двух-трех словах. И в медицинских справочниках не объяснялось, что сделала Джеральдина, когда "рядом с девушкой легла и в свои объятия ее взяла".
- Ну и что с того, что мы женщины? Кто сказал, что мы не можем сами доставить друг другу удовольствие? - усмехнулась Теодора. - От мужчин никакого толка, они думают только о себе. Чем позже вы их узнаете, тем лучше для вас, поверьте мне. А со мной вам понравится.
- Как вы самоуверенны, Теодора.
- Так позвольте мне доказать, что я говорю правду. Идите ко мне.
На электронных часах сменились цифры: второй час пополуночи завершился, начался третий. "Звезда закатилась, взошла звезда - о, Джеральдина, тот час, когда твои объятья стали тюрьмой... для прелестной леди - тот час был твой..." Удивительно работала память, подсовывая цитаты из книги, прочитанной однажды: вот и пригодилась, не напрасно ее пролистали. Хильда оторвала от подушки встрепанную голову и приподнялась, потягиваясь до хруста в костях. Женская любовь оказалась утомительною работой, истерзанное ласками тело ныло, как от верховой езды. Слабый запах духов въелся в кожу и волосы, пальцы пахли солоно, и пот пропитал простыню. После секса стоило принять душ, и об этом тоже не писали в изящной литературе: все приходилось постигать на собственном опыте. Голая Теодора лежала навзничь, раздвинув ноги, утомленная и сытая, и Хильда, преодолевая преграду - или мысль о том, что преграда должна существовать, - нагнулась и поцеловала ее. Лучшим прощанием был поцелуй, стиравший любые недомолвки и обиды; вежливый инстинкт вел Хильду и подсказывал, как надо желать спокойной ночи. Нежные слова прозвучали бы фальшиво - какофонией или дурною издевкой. Ей не хотелось оставаться до утра: она узнала, что женщины делают друг с другом, и отлично усвоила преподанный урок. Она была вполне удовлетворена. И Теодора спросила лениво, не пытаясь ее удержать:
- Вас убедили мои доказательства?
- Убедили, - отозвалась Хильда, застегивая рубашку, - и еще как, благодарю вас. Приятная трата сил.
- И полезная. А иногда и выгодная.
- Но только не для меня. В моем распоряжении есть и другие средства.
- Хотите поторговать умом?
- О да, - сказала Хильда и на плечи набросила сюртук, как гусар - венгерку, - очень хочу.
И вновь странная улыбка искривила губы Теодоры в размазанной помаде (и без помады они были зацелованы докрасна). В светлых волосах запутались золотые нити, бриллианты потускнели, как стеклянные шарики: электрический свет высушил эти росинки. Что за историю скрывала она, белокожая женщина в черных чулках, что за удивительное путешествие совершала из пункта А в пункт Б, по причудливому маршруту? Ее путь не заканчивался на планете Азиль: может быть, она заметала следы, или убегала от погони, или бродила, коротая время, дожидаясь назначенного часа. Но и Хильда вовсе не желала вмешиваться в чужую жизнь: у нее были свои интриги и свои надежды. Что-то разделяло ее и Теодору сильнее, чем неблизкое знакомство и скорая разлука, что-то подчеркивало их несходство резче, чем разница в возрасте. Они были застрахованы от новой встречи, они имели право забыть об этой ночи, как о сновидении. И последние минуты текли сейчас, словно во сне, медленно и призрачно; и граница росла между ними, как будто они выходили не на разных планетах, а в разных вселенных.

@темы: LOGH, фики, Хильда М., Титания

---

Вот так бывает: застревает в голове даже не идея - картинка, как кусочек сна. Из нее можно сделать текст, аккуратненький небольшой драбблик, причесать, вывесить. Но я себя одергиваю: у меня уже было что-то подобное, было, было, в конечном счете, я просто проиграю заново то, что когда-то описала - может быть, в другом антураже, другими словами, но общее ощущение не изменить. Есть во мне черточка "фэндомного консерватизма", я не знаю, как иначе назвать это пристрастие к определенным героям и определенным пейрингам. Я пишу об одних и тех же. Я никого не удивляю неожиданным сочетанием персонажей. В общем, я без конца развлекаю самое себя, потому что, как известно, хочешь прочитать - напиши сам.
А картинку все-таки хочется сделать текстом: пусть это будут два-три слова, самая суть. Мне видится что-то из постканона: верховая прогулка Хильды и Аннерозы в лесу, ранним утром (единственный час свободного времени в дне), холодный голубой воздух, небо беспредельное, исчерченное ветвями в первом зеленом пуху (если поднять голову и смотреть вверх); и обе сидят по-мужски, в брюках и сапогах, волосы у Аннерозы сплетены в косу, а у Хильды - подстрижены ли? может быть, не так коротко, как в девичестве; кони ступают по тропе, а они молчат и слушают лес. И вдруг - может быть, поет птица? - они переглядываются, и Хильда приподнимает хлыстик и проводит по сапогу Аннерозы, медленно и очень нежно, будто рукою гладит обнаженную ножку. Наверно, и поцелуя не надо, и слов, пусть будет только эта странная ласка наедине, под тихий щебет и свист.

@темы: LOGH, фики, Хильда М.

---

Хильдины наряды - часть 4

Скоро сказка сказывается и кошки родятся, а скрины с Хильдиными нарядами делаются нескоро, потому что я лентяйка, а нарядов что-то много. Но конец уже виден: кажется, я завершила "брючный период". Ну, или почти завершила. В любом случае, впереди нас ожидают преимущественно юбки, и уж тогда-то я оторвусь. А в этом отрезке канона Хильда несколько раз появляется в костюмах, которые мы уже видели раньше, рожицы строит редко, хотя пару раз удалось поймать кое-какие интересные выражения лица. Но интересных костюмов почти нет, а если и есть - то Хильду в них нам показывают ровно две секунды. Свинство, конечно.

Скрины, буквы, 89я серия - и это, между прочим, серьезное предупреждение

Серия № 77, часть первая. Хильда в костюме с жилеткой - ничего, симпатичная. Пожалуй, мне просто нравится, когда она надевает жилеты, это смотрится интереснее. Вот разве что брошка-зажим для шейного платка - в отсутствии самого платка - выглядит не бог весть как. Но это уже вкусовщина чистой воды.


Серия № 77, часть вторая. Скучный фиолетовый пиджак из 72й серии.


Серия № 77, часть третья. Пиджак из 74й серии. У Хильды тут занятное выражение лица, поэтому я нащелкала больше кадров, чем нужно.


Серия №80. Все костюмы нам знакомы. Волшебный костюмчик из 74й серии меняет цвет с голубого на розовый; фиолетовый пиджак все уже знают; светлый пиджак и голубой жилет Хильда надевала в 75й серии.


Серия №81. То же самое - все костюмы Хильда уже надевала не раз. Бежевый пиджачок (два последних кадра) она носила в 73й серии, если не ошибаюсь.


Серия №82. Ура, дождались смены нарядов! И Хильда появляется в темном, и я снова вспоминаю, как безумно идут ей темные цвета. А костюм на последнем скрине хоть и светлый, но все интереснее унылых однотонных пиджачков. И еще я питаю слабость к кадрам, на которых видно отражение Хильды - в стекле ли, в зеркале...


Серия №84, часть первая. Ага. Тут меня заинтересовал не столько костюм Хильды, сколько забавная двусмысленность первого кадра. Судите сами: Хильда со спины тут больше похожа на мужчину, чем несчастный Райнхард в халате. Он уж совсем по-девичьи хрупок.


Серия №84, часть вторая. В кои-то веки Хильда решила поэкспериментировать с шейными платками.


Серия №85, часть 1. В последний раз в этом сериале, спешите видеть: Хильда в полувоенном костюме с ремнем. Разумеется, показывают ее нам в таком виде ровно одну секунду. Все-таки, это был заговор художников: самые интересные наряды они рисовали редко и ни за что не повторяли, а всякую тоску тащили из серии в серию. А под конец и вовсе разошлись и пустились во все тяжкие. Тяжкие телесные, я бы даже сказала.


Серия №85, часть 2. Подвернутые светлые брючки радуют глаз. Я уж молчу о том, как радует глаз гусиное перо в руках Хильды. А чего мелочиться, господа, уж можно было на восковые дощечки перейти и на стилусы! А ведь еще в шестидесятых сериях она писала ручкой. Что случилось? Общеимперский регресс?


Серия №87. Можно, я не буду комментировать наряды Хильды? На меня напала адская зевота. Могу еще сказать, что в той же серии появляется Эва - и я ее, конечно, люблю и уважаю, но ее розовое платье в рюшечках... нет, ладно, молчу. Молчу решительно.


Серия №89, часть 1. Поздравляю, мы добрались до великого рубежа. Сейчас мы будем любоваться не столько нарядами Хильды, сколько выражениями ее лица, ее жестами, ее позами. Наслаждайтесь. Наслаждайтесь видом Хильды до и после чудесной ночи. Ну, и ее голубым костюмом с траурной каймой.


Серия №89, часть 2. Первый бонус в этом посте, хулиганско-эротический. Хильда здесь одета либо в "собственную кожу", либо в легкую рубашечку. Обратите внимание, как печально она смотрит на спящего Райнхарда. Каждый волен толковать этот взгляд, как хочет, а для меня это лишнее подтверждение: жалеет, но не любит. Ну, а кроме взглядов, есть еще: край груди, очертания тела под рубашкой (ммм!), и - каюсь, каюсь, - опять та же картинка с обнаженной Хильдой под душем, которую я выкладывала не так давно. Но пусть и здесь будет.

Открывать осторожно

Серия №89, часть 3. И, наконец, Хильда в домашней одежде. В этой рубашке она появлялась в 57й серии - и была тогда гораздо счастливее.


Серия №91. И кажется, все идет, как прежде: знакомые до боли наряды. Хильда держится молодцом, но неловкость витает в воздухе. Бедняга. А вот интересно - если б она все-таки не забеременела, сложилось бы у них с Райнхардом что-нибудь? Я считаю, что нет, и по многим причинам (отсутствие любви - это только одна из причин). Впрочем... эх, несчастные люди с допотопным сексуальным воспитанием! Кто бы им втолковал, что одноразовый пересып - это не повод ни для брака, ни для трагедии?


Серия №94. Синий пиджачок и токсикоз. Забавно: примерно с таким же выражением лица, как у Хильды на последнем кадре, Фредерика целилась в зеркало из пистолета в 60й серии, отправляясь спасать Яна.


Второй бонус в этом посте, никакого отношения к Хильде не имеющий. Посмотрите, какая женщина работает в ведомстве Ланга в 85й серии! Посмотрите, какая юбка у этой женщины! Слава богу, имперский регресс распространился только на средства для письма; зато в сфере моды наблюдался самый настоящий имперский прогресс. И на том спасибо.

@темы: LOGH, Хильда М.

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

О "Прочерке"

Что-то у меня записи то себяругательные, то себяхвалительные, новая тенденция намечается. Но очень уж охота похвастаться: представьте себе, на Правдорубе мой "Прочерк" похвалили и, среди всего прочего, назвали его "провокационным фемслэшем". Я стормозила и не задала вопрос вовремя, теперь-то обсуждение далеко ушло, а меня разбирает любопытство: что же в этом тексте, черт возьми, провокационное? Если не брать в расчет собственно лесбийские отношения между двумя персонажами, то ничего рискованного, на мой взгляд, там и нет. Или имеется в виду любовный интерес, перенесенный с матери - на дочь? В общем, ужасно занятно. Ну и приятно, конечно, что скрывать.

О кроссоверном однострочнике

Проклятое многословие меня одолевает. Текст про Хильду и Теодору разбух почти до двух тысяч слов - хо-хо, однострочник! Позор на мои седины. Как всегда, мне кажется, что пишу я жуткую корявую чушь. Причем пишу ее отвратительно медленно: думала еще вчера закончить, а теперь, кажется, оставлю до выходных. Текст получается нахально безобоснуйный - или, скажем так, малообоснуйный, - и откровенно ПВПшный, даром что я, как всегда, толком секс и не описываю. Мне это скучно. Я, пожалуй, люблю просто засунуть героев в одну постель, убедить их заняться любовью, а дальше пусть сами разбираются, как сделать друг другу приятно. Но все равно, уверенности в себе у меня нет. Ладно, если я пойму, что написала дрянь, я ее не выложу, и все тут. Этот путь к отступлению меня утешает.

@темы: LOGH, фики, Хильда М., Титания

---

Нахально забралась в очередной флэшмоб.)

Вы отмечаетесь в комментариях, а я даю Вам 7 (или не 7, как получится) ассоциаций с Вами, которые мне первыми придут в голову. У себя в дневнике Вы пишете, как эти вещи к Вам относятся или как они с Вами связаны, - как хотите, так эти ассоциации и объясняете.

Получила от  Erna_Y:

-безупречный стиль
-литература
-любовь к книгам
-лилия за стеклом
-туманный рассвет
-словесная игра
-фемслэш

И отвечаю.

1) безупречный стиль. Ума не приложу, как он ко мне относится. Чувство стиля у меня заточено только на тексты. Что же касается собственного стиля - то он у меня далеко не безупречен.) И я снова имею в виду только тексты, потому что об одежде и проч. лучше вовсе молчать.)

2) литература. Любимый предмет в школе.) Я все чаще себя чувствую "пролитературенным" насквозь человеком. Не знаю, хорошо это или плохо. Мне не то чтобы тексты дороже людей, но мне с текстами легче. И я люблю жонглировать цитатами, вспоминать - по ощущением это будто разворачивается в голове сложенный во много раз лист - сюжеты и отрывки книг, вдруг перечитывать что-то, бродить, держась за бесконечные интертекстуальные связи.

3) любовь к книгам. Со временем она претворилась в собирательство. Я очень жадный до книг человек. И если б мне предложили ограбить букинистический и не попасться - стыдно, но я бы, наверно, поддалась соблазну.)

4) лилия за стеклом. Я дарила лилии одной девушке, а когда уходила от нее, то у подъезда оглядывалась и смотрела на ее окна. Там, за стеклом, стояли эти лилии, только я их уже не могла увидать.

5) туманный рассвет. Из-за своей совиной натуры я пропускаю все рассветы: всегда ложусь до того, как начинает по-настоящему светать, но слишком поздно, чтобы проснуться и увидеть рассвет.) И туманные рассветы прочно связаны с детством: какие-то ранние отъезды с дачи, туман над рекой, и встающее в этом тумане солнце.

6) словесная игра. Люблю каламбурить, только не умею. А больше всего люблю играть чужими цитатами, и - страшно признаться, но кажется, у меня это уже немного получается. Но все - только на бумаге.

7) фемслэш. Увы. (я как тот еврей из анекдота, который в графе "национальность" обреченно пишет: "Да") Я все время боюсь, что я всех окружающих уже до исступления довела своей любовью к фемслэшу и... скажем так, к определенным фемслэшным пейрингам. Но хоть и боюсь, а удержаться все равно не могу. Видно, слишком люблю женщин.)

@темы: флэшмоб

---

Себяругательное, не в обзоры

Я сам себе злобный идиот. Сначала я составила заявку про Теодору с Хильдой. Потом я эту заявку подала. Меня тут же торкнуло так, что я стала по собственной заявке писать драббл. Потом я опомнилась, посмотрела на обрывки драббла и подсчитала слова. И выяснила, что лимит в 500 слов я уже превысила с лихвой. Ну что мне с собой теперь делать? Пойду обольюся слезами, графоманка чертова. Прям хоть рыдай и снимай заявку.

@темы: LOGH, фики, Титания

---

Не прошло и полугода, а я открыла титанийскую мангу - и меня унесло с первых же страниц. Почти то же самое было с ЛоГГовской мангой: приступы неконтролируемого умиления, тыканье пальцем в экран и радостные вопли: "Ух ты, какие лапушки!". Надеюсь, у меня хватит выдержки не комментировать каждую страницу, иначе далеко я не продвинусь (сейчас я, простите, на шестнадцатой странице первого тома). Но боже мой, как можно это вынести спокойно? Скажите мне, что, что это за закорючка нарисована у Идриса под глазом? Это татуировка, или он каждый день с утра терпеливо рисует ее перед зеркалом? И почему вообще Идрису на вид ровно шестнадцать лет? И еще он ужасно похож на переодетую девицу (похоже, Теодора при таком раскладе будет сверху... даешь фемдом и в этом фэндоме!). И... и на пятнадцатой странице я прямо-таки вижу пейринг Ариабарт/Идрис, даром что ни в зуб ногой, о чем они говорят (ну, по физиономии Идриса ясно, что говорит он гадости). Ох, не могу, какая прелесть!

UPD. Манга - восторг, шесть томов чистейшего наслаждения. Мысли у меня разбегаются, не знаю, на чем остановиться. Ну например, на женщинах: я в полном восторге от женщин в этой манге. Причем мне нравятся абсолютно все: Лира - лихая боевая девица, Франсия очаровательна в черном кружевном белье, и мордашка у нее такая хитрая, Миранда прелесть, Лидия - о, эта Лидия, она точно в конце концов пригребет клан Титания к рукам, и никто даже пискнуть не посмеет. И в шестом томе исключительно порадовала Теодора. Мои предчувствия подтвердились: судя по всему, в первый раз именно она трахнула Идриса, а не наоборот. Даром что потом Идрис попытался взять реванш, но как-то... как-то вот он неубедительно выглядел. Точно, я решила, в этой паре сверху Теодора. Эх, я со времен незабвенной Рангику люблю женщин с мушками у губ. Они выглядят очень пикантно и сексуально.
Идрис... ох, прояснилась история его татуировки, которая

спойлер

вовсе не татуировкой оказалось, а шрамом. Бедняжка Идрис, аж жаль его. И все-таки он неприлично юн, мне с трудом удается воспринимать его всерьез. И... хм, признаюсь в своих гнусных наклонностях: очень хочется засунуть его в тройничок с братиками (только без летального исхода, как в "Почти помилован", пожалуйста!). Вдвоем братики его отлично нейтрализуют.
Кстати, о братиках. Хотя я не знаю, что сказать, кроме очевидного и почти неоспоримого: "AJ - это канон". Там такое взаимодействие, такая "химия", понятная без перевода... И эти взгляды-улыбки-разговоры, и этот Жуслан на диванчике, а Ариабарт за спинкой дивана, а-а-а... унесите пудинг. Все-таки они поразительно гармоничная пара.
А Аджман в манге мне почему-то показался даже не старым, а неизлечимо больным. У него осанка, как у молодого, жесты, как у молодого, тело - насколько видно - тоже не старческое, только довольно худое. А лицо такое странное, будто отмеченное болезнью. Хотя вроде у Танаки он здоров, как бык. Наверно, мангака все же просто хотела подчеркнуть его возраст, но перестаралась, и получилось довольно странно.

PS кроссоверно-фемслэшный. Вот даже не спрашивайте меня, каким образом в моем воспаленном мозгу возник пейринг Теодора/Хильда. Я сама не знаю! Но мне почему-то представилось, как сидят рядышком "две блондинки" - Идрис (из аниме) и Райнхард, а Теодора с Хильдой смотрят на это безобразие, вздыхают и уходят курить на балкончик. И эта картина мне ужасно понравилась.

запись создана: 08.11.2011 в 16:47

@темы: Титания

---

Хильдины наряды - часть 3

Кончится когда-нибудь эта моя добровольная каторга? Хильда появляется чуть ли не в каждой серии, да еще и костюмы меняет: так что я наделаю скринов с десятка серий и отваливаюсь без сил. Такими темпами нескоро еще дело дойдет до свадебного платья. Ах, как жаль, что Хильда не носила платьев с такими разрезами, как у Доминик. Да тогда бы я первая признала, что платья ей безумно идут. Вообразите только: обнаженные ножки, мелькающие в разрезах юбки стройные бедра, ммм, точеные щиколотки, лодыжки, колени... Но нет - платья Хильды скрывают все. И я заранее заявляю: мне нравится Хильда в юбке в 99й серии, потому что там юбка у нее - до колена, простая и элегантная, а не старушечье одеяние. И ноги видны. Но надевает она ее один-единственный раз. Ну не вредина ли?
Правда, это когда еще будет, а пока что, слава богу, юбками и не пахнет. Но предупреждаю - костюмы преимущественно скучные, в классическом Хильдином стиле третьего сезона: светлые тона (голубой, розовый, лиловый), аккуратные шейные платочки, все мило, симпатично, неброско и уныло. Впрочем, попадаются и милые исключения. А еще - попросту приятно мне видеть Хильду, пока я выдираю скрины. Она, к сожалению, довольно часто делает на Райнхарда брови домиком - но что ж поделать, если и сам Райнхард смотрится при ней ребенком. Все-таки, несмотря на гриву, эполеты, плащ, мундир, царственные замашки и завоеванную Вселенную, в третьем сезоне он кажется младше, чем в первом. Совсем мальчишка - чудится, что между ним и Хильдой разница в несколько лет (и это она его старше, хотя в каноне - младше на год). Раздобыл он себе вторую старшую сестру. Ну, или вернее, она сама решила его опекать.
Ну ладно, что-то я заболталась.

Опять картинки и всякая легкомысленная болтовня

Серия №67. Пожалуй, мне нравится этот светло-зеленый пиджачок. У него интересный покрой, он не утяжеляет фигуру, а подчеркивает, и Хильда в нем кажется хрупкой и очень изящной. В кои-то веки она без шейного платка. Предпоследний кадр выбран не без умысла: великолепная иллюстрация к отношениям Хильды и Райнхарда. Что же касается последнего кадра - он сделан для каталога: даже если Хильда появилась в чем-то на пять секунд, надо и этот костюм зафиксировать. Откровенно говоря, мне вовсе не жаль, что его не показали полностью, по-моему, он скучный.


Серия №69. Ага, вот и обещанное приятное разнообразие. По крайней мере, на мой вкус - весьма и весьма симпатичное. Все-таки, Хильде гораздо больше идут темные цвета (ах, где ее коричневые костюмы и пиджачки из второго сезона, где ее полумужские сюртучки и высокие сапоги?). И конечно, приталенные пиджаки ей очень к лицу.


Серия №70. В общем, ничего интересного. Разве что зеленый пиджачок и фиолетовый шейный платок на последнем кадре - но увы, ближе Хильду в этом костюме не показывают.


Серия №71. Хильды очень мало. Но костюм со второго скрина можно будет подробно рассмотреть в следующей серии.


Серия №72, часть первая. Вот обещанный костюмчик из предыдущей серии. Присмотритесь к нему внимательно, он возникнет еще раз, причем совершенно неожиданно. Я сама поразилась, когда увидела.)


Серия №72, часть вторая. Я не стала делать общий план, но тут Хильда в однотонном костюме, довольно симпатичном. Признаться, меня чрезвычайно смешат опешившие физиономии на втором скрине: женщина смеет говорить! Причем Хильда именно на этом скрине сильнее, чем всегда, похожа на мальчика. Иногда мне жаль, что в аниме ее сделали все-таки... чуточку слишком женственной. Даже когда она обувает сапоги и надевает сюртучок, и держится решительно, все равно видно, что это девушка - оригинальная девушка, конечно (вполне в моем вкусе). Но у Танаки, если мне память не изменяет, Хильда была похожа (или даже "очень похожа") на красивого мальчика. И я порой жалею о том, что эту "мальчуковость" не сохранили в аниме.


Серия №72, часть третья. Ну, то ли костюм у Хильды неудачный, то ли рисовка подкачала, а скорее всего - и то, и другое.


Серия №73. Еще один скучноватый наряд - зато в разном освещении. Не могу понять, на последнем скрине тот же самый костюм - или уже другой? Очень похож покрой пиджака, но цвета, конечно, отличаются. Ну, в общем, не так уж и важно. Главное, чтобы костюмчик сидел - а на Хильде он сидит, вот и славно.


Серия №74, часть первая. Тут интересен не столько костюм, сколько выражение лица Хильды. Ведь может же она смотреть на Райнхарда весьма сурово, может! Ну почему она делает это все реже и реже? У нее ведь так замечательно получается! Ну, и пиджак симпатичный. По-моему, она в нем в 71й серии еще появлялась.


Серия №74, часть вторая. Обещанные чудеса: волшебное переодевание за две секунды. На первом скрине Хильда приносит Райнхарду телегу на Роенталя. Все узнали костюм из 72й серии? Молодцы. А на втором скрине - гоп-ля! - Хильда уже одета совсем по-другому. Хотя Райнхард читал письмо у нас на глазах, и Хильда физически не могла сбегать переодеться. Чудеса, одно слово.


Серия №75. Хильда в костюме-тройке - и снова с очень суровым лицом. Хороша. Жаль, нельзя то же самое сказать о рисовке: что-то она в этой серии подкачала.


Серия №76. Еще один однотонный костюм. А меня вообще-то больше всего в этой серии порадовал Эмиль, высунувшийся в окошко и мило улыбавшийся часовому. Молодец мальчик, далеко пойдет. Жаль, тут же начались взрывы, пожары и прочая суета, и вся надежда на личную жизнь Эмиля завяла на корню. Да и разве ж согласился бы имперский часовой отлучаться с поста даже ради этих зеленых глаз? Никогда и ни за что.

@темы: LOGH, Хильда М.

---

Бурчание на себя саму

Я себя ругмя ругаю за идиотское тщеславие и кокетство, но пока толку чуть: мне - и это ужасно глупо - так хочется прочитать какой-нибудь постRSYAшный отзыв на "Прочерк". Как будто это... хм, весомое подтверждение победы. Проклятая авторская натура, жажда фидбэка и аплодисментов. Утешает одно: потерплю еще денек-другой, и это буйное желание пройдет. Наверно, это у меня просто такая реакция, только и всего.

@темы: LOGH, фики