Была вчера на "Ундине" в БТ, зарекомендовала себя первостатейной мымрой, нашипев на соседей - пожилую пару, явившуюся в театр поразвлечься. Я все понимаю, им было скучно, но черт возьми, неужели нельзя помолчать до антракта, неужели нужно непременно высказывать свои ценные соображения в полный голос, перекрывая музыку? К счастью, после моего шипения они заткнулись, а с третьего акта и вовсе ушли. Ну и замечательно.
"Ундина" оставила странное послевкусие. Я не могу сказать, что мне совсем не понравилось. Я не могу сказать, что мне было скучно. Я даже, пожалуй, хочу сходить еще раз - и схожу в октябре, когда пойдет следующий блок. Нужно будет только выбрать состав, может быть, попытаться попасть опять на Диану Косыреву и Вячеслава Лопатина, которых я видела вчера (остальные составы: Крысанова-Цвирко и Александрова-Лантратов - меня не так привлекают, я все-таки не очень люблю и Крысанову, и Лантратова). Но в целом этот балет показался мне полуудачей - и это печальнее, чем полная удача и чем полный провал. Не плохо, но и не хорошо.
Конечно, много было замечательного: во-первых, все танцовщики прекрасны. Мне очень понравилась Диана Косырева, которую я прежде не видела в центральных партиях: она очень стильная, легкая, выразительная, и ее Ундина была опасным, изящным и совершенно бездушным существом. Вячеслав Лопатин был изумителен - и это, пожалуй, даже сослужило плохую службу Самодурову: видно было, что хореографически партия Беглеца как будто "узковата" Лопатину, даже немного бедна. Лопатин заслуживал, конечно, более богатого и изобретательного танца. Но даже из своей не слишком хореографически насыщенной партии он сотворил что-то потрясающее. Удивительно пластичный и выразительный танцовщик.
Но мне показалось еще - не знаю, может быть, и ошибочно, - что мужские партии в этом балете (партии Беглеца и его отражений) вообще были беднее женских партий (Ундины и отражений-ундин). Не считаю, конечно, pas de huit в третьей акте - это был своего рода маленький вставной шедевр, совершенно не привязанный к остальному спектаклю, сияющий на его фоне (почти как люстра, спустившаяся сверху для освещения этого pas de huit). Там и женские, и мужские партии были, по-моему, одинаково интересны и выразительны. Но в остальном спектакле кордебалет ундин "делал" кордебалет беглецов во всех смыслах: кружил головы, затанцовывал, топил, пинал и почти затаптывал пуантами. Конечно, помогали ундинам обильные цитаты из Баланчина, у беглецов зачастую и такой поддержки не было.
Во-вторых - это опять о плюсах - мне в целом понравилась сценография. Столбы-сваи, пластиковые прозрачные стены, голубые лампы, да и вообще работа со светом, - все это было стильно и изобретательно. Правда, пустая сцена с однотонным задником в некоторых эпизодах выглядела уже не стильно и не изобретательно, а довольно убого, но и тут, как правило, все спасал свет.
В-третьих - хотя надо бы пустить это первым пунктом - музыка. Музыка Хенце была прекрасна, часто только она и вытягивала балет там, где хореографическая ткань была уже так тонка, что рвалась буквально на глазах. Но музыка же и обнажала недостатки балета - именно потому, что в музыке развивалось действие, а на сцене все "пережевывалось" снова и снова, не было развития, все, что было намечено в первом акте, повторялось с некоторыми вариациями в акте втором, да и в третьем тоже (не считая, как я уже сказала, вставного великолепного pas de huit). Музыка была написана, как ни крути, для нарративного балета - не простодушного, не прямолинейного (музыка слишком сложна и... хм... постмодернична, что ли, для того, чтобы иллюстрировать простодушный балет), но все-таки сюжетного, в котором персонажи гораздо более ярки и индивидуальны, чем у Самодурова, а история развивается от акта к акту. Мне подумалось, что Джон Ноймайер мог бы поставить интересную "Ундину" - а потом мне показалось, что он ее и ставил уже когда-то. Полезла себя проверить: да, в самом деле, он поставил "Ундину" в 1994 году (причем взял в качестве основы для либретто андерсеновскую "Русалочку", а не новеллу Фридриха де ла Мотт Фуке, послужившую фундаментом для "Ундины" Аштона). Но что интересно - он признавался потом, что музыка Хенце все-таки казалось ему неподходящей для этой истории, и поэтому почти десять лет спустя он поставил - на музыку Леры Ауэрбах - "Русалочку", где в либретто было много пересечений с его же "Ундиной" - ну да, ведь основа одна и та же (но хореографических повторов в этих балетах не было).
Но как бы то ни было, Ноймайер сохранил и в "Ундине" (и в "Русалочке" тоже) сюжет и индивидуализированных персонажей. Самодуров же объявил нарративность в балете мещанством и попытался создать бессюжетно-философско-абстрактный балет про блуждания главного героя на границе сна и яви. Честно говоря, я не знаю, кем надо быть, чтобы поставить три акта чистого бессюжетного танца, без всяких сюжетных подпорок, но при этом сохранить какое-то единство формы - так, чтобы эти три акта не распались на кусочки-дивертисменты. Гением надо быть, а Самодуров, при всем моем уважении, никак не гений. Поэтому "единство формы", как я уже говорила, достигается в его балете за счет повторов одного и того же с различными вариациями. И от ненавистной ему "нарративности" он тоже не сумел уйти: в предполагаемой абстракции вдруг всплывают вполне себе реалистично-сюжетные детали - например, весьма выразительно сыгранное кораблекрушение во втором акте (при этом "беглецы" танцуют в морских кителях). Выглядит это нелепо и странно: нет, конечно, мальчики в морской форме очень красивы, ничего не скажешь, но при чем тут кораблекрушение, при чем тут моряки? А при том, что это торчат "хвосты" оригинальной "Ундины", где во втором акте был морской шторм. И pas de huit в третьем акте под прекрасной люстрой - это отсылка к третьему акту оригинальной "Ундины" - дивертисмент масок на свадьбе неверного Палемона и Беатрисы.
А еще с первого же акта проступали в балете очертания, прости господи, "Жизели". Потому что подчеркнуто зловещие, агрессивные и увлеченные утоплением беглецов ундины отчетливо напоминали виллис, вышедших на охоту, а главная Ундина перед строем своих отражений иногда казалась натуральной Миртой. И когда ундины строем же наступали на беглецов, окружали их, протягивали к ним руки, пытаясь поймать и на дно утащить, - то беглецы вмиг превращались в отряд несчастных Илларионов. По-своему это любопытная параллель - если вспомнить одну из трактовок второго акта "Жизели" (именно эту трактовку использовал Эрик Брун - и когда сам танцевал Альбрехта, и когда ставил "Жизель"): виллисы - это ночные кошмары Альбрехта, угрызения совести, порождения его сознания, измученного виной. Ундины у Самодурова тоже могли бы быть такими ночными кошмарами и угрызениями совести беглеца-беглецов. Вот только с Альбрехтом все ясно: благодаря первому акту понятно, в чем он виноват и в чем раскаивается. А с какой стати агрессивные угрызения совести в коротких тюниках гоняются за беглецами в "Ундине" - черт их разберет. Скорее всего, ни с какой стати: просто чтобы динамично было. Ну или потому, что беглецы - люди, существа земные - по природе своей враждебны ундинам. Только это опять получается не абстракция, а мещанский нарратив.
Ну, как бы то ни было, а удовольствие я получила. Если вдуматься, то хоть я и ворчу (и есть на что ворчать), но этот балет показался мне интереснее золотомасочного "Героя нашего времени". В "Ундине" Самодурова пошлость и дурновкусие сконцентрированы в "кратком содержании" (кажется, его сочинил Сергей Коробков), а ГНВ пошлость тонким слоем размазана по самому спектаклю, и выносить это гораздо труднее. Да и хореографически "Ундина" как-то привлекательнее для меня - хоть я и понимаю, что за эту привлекательность надо в первую очередь благодарить Баланчина.
@темы: Не только Дягилев или "вообще о балете"
Доступ к записи ограничен
), а потом - на закуску - набрела еще и на макмиллановский же РиДж, где Ренвалл танцевал Меркуцио. Попробовала посмотреть - нет, не могу, не складываются у меня отношения с РиДж Макмиллана, это выше моих сил. Посмотрела только сцену смерти Меркуцио - Ренвалл хорош, но хореграфически это совсем неинтересно.
